– Чёрт! – чертыхаюсь я, отскакивая назад, не удержавшись на ногах, но и не упала.
Огромные горячие руки обвивают мою талию, прижимают к себе, распластав по всему своему телу.
– Выпрыгнула в мои объятия, – смешок. Эта гора ещё и разговаривает!
– Отвали! – рычу я, вырываясь и пытаясь взглянуть на коридор позади него.
Когда у меня это получается, парня там уже не оказывается. Он сбежал.
Из моих ноздрей тут же попёр пар. Я метнула молнии в Шейна, прищурившегося на меня.
– Ты в порядке?
– Какого хрена ты встаешь на моём пути? – набрасываюсь я на него, толкая его в плечи. – Из-за тебя я упустила его! Чёрт возьми!
– Эй-эй! – Он отпрыгивает назад. – Это ты на меня наскакиваешь. Уже второй раз. Но можешь и дальше так делать, я не против.
Шейн улыбается, демонстрируя свои идеальные зубы. Невольно задаюсь вопросом, есть ли в нём ходя бы один изъян? Если вспомнить трёп Пегги и Рут, то можно сказать, что этот парень божество во плоти, как бы богохульно это ни звучало.
По всем пунктам девичьих мечтаний можно смело ставит плюсики. Красота – галочка, фигура – галочка, ум – галочка. Что там ещё? Уверена, что так можно продолжать до бесконечности. У меня нет на это время.
– Чего ты лыбишься? – стискиваю зубы. – Не против он! Можно подумать, мне это нравится! Уйди с дороги!
Парень заливается раскатистым смехом, сопровождающим меня вплоть до того момента, пока я не прячусь за дверью женского туалета. Прижимаюсь спиной к двери, наполненная противоречивыми эмоциями.
Все смешалось внутри. Страх, негодование, злость, плохое предчувствие, а ещё азарт и странное волнение. Это вообще нормально?
Я отталкиваюсь от двери, делаю два шага, упираюсь ладонями в белую раковину. Разжимаю кулак. Меня вдруг снова начинает трясти. Дрожащими руками разворачиваю записку.
«Кошка спустилась в подземелье. Она очень голодна, но умеет выжидать…»
Кошка… подземелье…
Это точно не совпадение.
Это он запустил кошку в дом бабушки. Я вновь стискиваю кулаки, чтобы ударить по раковине несколько раз. Урод! Я ему что, мышка?
То, что он знает о «Подземелье», не ново для меня. Именно там я и встретилась с тем старым козлом, с которого все и началось. И на нём, к сожалению, не закончилось.
Разве ты не знала, что он придёт?
Знала.
Разве ты не хотела с ним поквитаться?
Хотела.
Разве не готова к нападению?
Готова. Уже год как готова.
День проходит как в тумане. Я все время пыталась отыскать глазами этого парня. Сомневаюсь, что это именно он. Не будет же он вот так запросто светиться? Или этот урод считает себя умнее всех? Думает, что сможет управлять мной, надавив на страх?
«Ха!» три раза.
Мы с ним оба знаем, как я реагирую, когда меня зажимают в угол. Он может и дальше считать себя кошкой, вышедшей на охоту. Но я не мышь. Я, скорее, крыса, которая, если потребуется, перегрызёт горло этому хищнику.
А что касается «Подземелья»… Меня это не колышет. Нисколечко. Я же не Маркус: мне нечего и некого терять… кроме себя самой…
Библиотека, говорите? Хорошо. Я явилась в этот кладезь знаний сразу после последнего урока, желая поскорее начать и закончить.
Телефон завибрировал в рюкзаке, я вытащила его и скептически взглянула на экран, после чего закатываю глаза.
– Чего тебе? – вместо приветствия выпаливаю я.
– Надо же, – хмыкает Марк, – ты ответила с первого раза.
– Я знаю, что ты все равно не угомонишься, пока я не возьму трубку. Чего тебе?
Слышу его смех, и становится не по себе. Маркус смеётся: запишите это. Видимо, жизнь с русской девочкой повлияла на него сильнее, чем я думала.
– Скажи мне, что ты нашла себе друзей.
– Маркус, я не собираюсь делиться с тобой подробностями своей жизни. Мы не настолько близки.
– Салли, хватит агрессировать. Не воспринимай все в штыки. Я пытаюсь наладить наши отношения.
– А я тебя об этом не просила.
– Мы – семья.
Я закатываю глаза. Нет. Нет никакой семьи.
– Ты уже заговорил словами Яны?
Я слышала, что у неё хорошие отношения с материю, и она решила идти по стопам своего отчима, поступив в медицинский колледж. Мистер Оливер Палмер также объявил Яну своей наследницей. Теперь ей принадлежит огромная сеть частных клиник.
Но Лео Дэвис – не Оливер Палмер. Да и ситуация у нас иная.
– Ты тоже Дэвис.
– Нет. – Твердо отвечаю, еще и качаю головой для убедительности.
– От того, что ты это отрицаешь, ничего не изменится.
– От того, что ты мне постоянно названиваешь, ничего не изменится.
– Отец переживает.
– У. Меня. Нет. Отца, – отчеканила я.
– Салли, ты ведёшь себя неразумно…
– Я всегда себя так вела. И раньше тебя это устраивало. Не понимаю, что изменилось сейчас, Марк? Мы все такие же чужие друг другу люди.
– Отец переживает, – вновь повторяет Маркус. – Ему не приходят выписки по твоим картам. Что происходит? Ты решила взбунтоваться? Или нашла другой источник дохода?
– Чушь не мели! – рыкнула я. – Какой ещё, на хрен, бунт?
– Раньше ты тратила ежедневно не меньше тысячи долларов, Салли! – Маркус теряет терпение, и его дружелюбие куда-то улетучивается. – А сейчас не снимаешь ни копейки! Ты что-то задумала?
– Знаешь что? Пошёл к черту! Проваливайте оба со своими подозрениями! Мне ничего не нужно! И не звони мне больше! Я не отвечу!
– Не ответишь? Тогда я сам приеду проверить!
– Удачи! Заодно бабушку проведаешь! Она бельно уж переживает, что её единственный и ненаглядный внучок позабыл к ней дорогу!
Я сбрасываю вызов.
– Козёл, – процедила я, после чего развернулась и подскочила на месте. – Господи боже!
Шейн стоял позади меня, прислонившись к шкафу с книгами. Давно он здесь? Сколько успел услышать?
Пулей прокручиваю в голове, что я говорила Маркусу. Вроде бы, ничего определенного, да ведь?
– Подслушивать нехорошо, – резко заявляю, делая шаг.
– Я не специально. – Он качает головой, затем пожимает плечами.
– Ага, конечно. Мне пофиг. Но иногда подслушивающих чужие разговоры наказывают.
– Ты всегда такая колючая? – Шейн щурится.
– А ты всегда такой прилипчивый? – парую я, подойдя достаточно близко.
