– Салли Дэвис, – буркнула я, садясь в кресло. Один в один как в кабинете шерифа.
– Очень приятно. Ты дочка Лео Дэвиса?
– Нет, – хмыкаю, – я – удочеренная.
– Кажется, я слышал о подобном. Да-да, точно. В городе поговаривали, что он удочерил ребенка погибшего брата жены.
Я киваю. Ненавижу эту ложь, но вынуждена жить с ней.
– Очень странно, – проговорил директор, глядя на меня. – Если бы не сказала, то я бы точно решил, что ты – его дочь. Вы удивительно похожи. Я знал его в твоем возрасте. У вас одинаковый взгляд.
Неправда. Глаза у Лео необычные, как и у Маркуса. Мама часто напоминала мне, чем именно я отличаюсь от Дэвисов.
– Хватит, – хриплю я, останавливая его неуместные излияния. – Делайте выговор. И я пойду.
– Выговор? – нахмурился мистер Гороу. – Да, вы что-то не поделили с мисс Росс?
Мисс Росс? Кто?
– Я знаю, почему ты здесь, Салли, – поучительно заговорил директор. О боже, остановите это! – Я разговаривал с шерифом. Он считает, что тебе нельзя находиться в этой школе, но я решил дать тебе шанс. А только что ты сцепилась с дочерью шерифа.
Мать твою! Марта Росс? Дочь шерифа?
Я вспоминаю миленький фотопортрет его ангелочка… да, это она. Почему я сразу её не узнала?
Это мне ещё аукнется.
– Я не буду сообщать ему о случившемся. Надеюсь, ты это оценишь. Но хочу предупредить, чтобы этого больше не было. Я думал, ты хотела просто получить аттестат, вот и иди к своей цели, не круша при этом мою школу. Хорошо?
– Хорошо, – выдавила я, проглотив ком в горле.
Я выхожу из кабинета, делаю глубокий вдох. После каждого такого разговора чувствую себя ниже плинтуса. Словно я жалкая букашка на пути этих высокомерных снобов. Но мне не в первой. Я ведь сильнее их всех. Меня не сломить упоминанием о поступке, навсегда перечеркнувшем мне путь в общество.
– Надеюсь, тебя строго наказали.
Я поворачиваю голову, вновь видя пред собой кудрявую стерву. Она нагло хмыкнула.
– Я уже позвонила отцу, спросила, кто ты такая и откуда к нам пожаловала. Оказывается, ты под его наблюдением.
Успокойся, Салли. Она ничего не знает. А даже если и знает, то это ничего не меняет.
– И что?
– Ты же понимаешь, что я могу рассказать всем правду о тебе?
– И?
Марта стиснула зубы, шире раскрыв глаза.
– Ты сидела в тюрьме. Если они, – она обвела пальцем школьный коридор, – узнают об этом, то сделают тебя отбросом. Ты и так отброс, но здесь ты привлекаешь внимание, хотя не должна.
– Похоже, что меня это волнует? – серьезно спросила я, затем сделала выпад рукой, оттесняя её к шкафчикам. Она испуганно вскинула глаза. Я приблизилась к ней достаточно, чтобы вновь почувствовать слишком приторный аромат цветочных духов. Марта часто задышала, оглянулась. Но в коридоре пусто. Никто не видит. И я этим воспользуюсь, чтобы немного припугнуть. – Ты меня не знаешь. Ты не знаешь, за что я сидела, поэтому даже понятия не имеешь, на что я способна. А способна я на все. И даже больше. – Моя рука коснулась её шеи. Марта нервно сглотнула. – Не угрожай мне, и я тебя не трону. Поверь, ты не захочешь такого врага.
ГЛАВА 8
POV Салли
Что может быть лучше, чем шоколадное мороженное? Ответ один – ничего.
Я пришла со школы вот уже пару часов назад. И всё это время я нещадно поглощаю холодный десерт, скрестив ноги на подлокотники, смотрю очередной бразильский сериал с бабушкой, которая не только не узнает меня, но и вообще не видит.
– Вот честно, – мычу я, засунув в рот очередную ложку с мороженным, – почему она так зациклилась на этом Орестасе? Вокруг мужиков мало, или что?
Бабушка в ответ выдала что-то нечленораздельное, полностью поглощённая сценой.
– Господи! Какой кошмар! Это дом ужасов! – воскликнула толстушка Валентина, схватившись за голову и попятившись назад.
Да! Согласна! Ужасный бред!
Я закинула голову, рассмеялась, чуть не подавившись. После просмотра этого неадеквата, моя жизнь кажется вполне сносной.
Раздается звонок в дверь. Бабушка возмущенно фыркает. Ей совсем не хочется отрываться от просмотра.
– Не парься, ба, – говорю я, скатываясь с кресла. – Я открою.
Я зажимаю локтем ведёрко с мороженным, прижимая к себе. Бреду к двери, едва шевеля затёкшими ногами. Открываю дверь и замираю на пороге.
– Какого хрена ты здесь делаешь?
Перед моими глазами предстает высокий, накаченный блондин в очочках. Шейн. Он окидывает меня насмешливым взглядом. Его глаза озорно заблестели. Я нахмурилась, вспоминая, что на мне растянутые трико, майка, просвечивающая бюстгальтер. А свои короткие волосы я собрала в малюсенький пучок на макушке.
– Так вот чем занимаешься вместо того, чтобы отрабатывать.
– И ты здесь поэтому? – хмыкнула я, стараясь не думать о том, в каком виде пред ним предстала. В конце концов, кому какая разница? Мне ведь больше нет дела до всеобщего восхищения.
– Ты в курсе, что твой час превратился в два часа?
– Чего? – У меня аж чуть мороженное не выскользнуло из рук. – Какие ещё два часа?
– Да, мне позвонил шериф и сказал эту радужную новость.
Радужную? Ну-ну. Сучка Марта постаралась, не иначе. Это ещё ей аукнется.
– Ты явился, чтобы позлорадствовать?
– Не только, – улыбнулся Шейн: его нисколько не смущала моя агрессивная настроенность. – Давно хотел проверить миссис Дэвис.
Я клацнула зубами. Ох, ты ж, господи! Он ещё и за старушками приглядывает. Какой молодец этот настырный сукин сын! Ещё один повод недолюбливать его – слишком уж идеальный. Где-то там должны быть черти, которые всегда водятся в тихом омуте. А, может, он всего лишь робот? И где-то есть кнопочка, отключающая это образец?
– Волонтеришь? – спросила я, с явными нотками сарказма, затем повернула голову в сторону гостиной. – Ба! К тебе тут пришли!
В ответ сперва послышалось неразборчивое ворчание, после которого бабушкины тапочки зашаркали по деревянному полу.
– О, Шейн! – Она хлопнула в ладоши, когда увидела парня, стоящего на пороге.
– Ты узнаешь его, – я закатила глаза, затем нахмурилась, – а меня нет? Да ладно!
Бабушка с самой серьезной миной перевела на меня взгляд.
– А ты кто?
Я запыхтела, словно паровоз, развернулась и направилась на кухню, чтобы убрать мороженное обратно. Что-то перехотелось мне его уплетать.
– Проходи, – обратилась бабушка к незваному, но узнанному гостю, – выпьем чаю.
