Год назад к моей жизни добавились и другие «с». Страх. Смерть. Суд.
Я перекинула ногу через сиденье, ухватившись за плечо парня, затем обхватила его талию двумя руками.
– Держись крепче, – посоветовал он мне, резко стартанув.
Никогда не была склонна драматизировать. Но эта спортивная машина, стоявшая возле дома Дэвисов, явно не предвещала ничего хорошего. По крайней мере, для меня.
Ред остановил байк, затем странно напрягся. Поскольку я продолжала стискивать его своими ладонями, это напряжение отдалось и мне.
– У вас гости? – спрашивает он, и его приглушённый голос едва доходит до моих ушей.
Я не видела эту машину раньше, но по нескольким отличительным признакам могла точно сказать, кому она принадлежит.
Я слезаю с байка, как раз в тот момент, когда дверь дома открывается и на улицу вылетает разъярённый, словно бык, Маркус Дэвис, собственной персоной.
– Салли! – грохочет он. – Ты специально издеваешься надо мной? Почему я должен весь день ждать тебя здесь? Неужели так сложно ответить на звонок?
– Это он тебе названивал? – вмешивается Ред.
– Это ещё кто? – Маркус обращает на него своё внимание. – Исчезни!
А он, как и всегда, сама любезность. Но Ред даже не шелохнулся, отказываясь признавать авторитет незнакомца.
– Марк! – Дверь вновь открывается, и из дома выскакивает маленькая фигурка. Яна – его девушка. – Успокойся! Не устраивай сцен на улице. Давайте войдём в дом и спокойно поговорим. Привет, Салли, – здоровается она со мной, осматривая с ног до головы. – Непривычно выглядишь.
Я фыркаю, а русская девушка уже перевела взгляд на Реда. Она заинтересованно уставилась на него. Ред ответил ей тем же, сняв шлем. Он встряхнул волосы рукой, скользя глазами по стройной фигурке Яны, затем остановился на её очень привлекательном личике.
Яна Вербина – темноволосая красавица, переполошившая наш городок, стоило ей только появиться. В её ярких, словно два изумруд, глазах всегда читается вызов. Она никогда не пасует перед трудностями, чем в свое время вызывала у меня неприятное жжение в области груди. Я просто-напросто завидовала её смелости. А ей её явно не занимать, учитывая, что она смогла приручить такого опасного хищника, как Маркус Дэвис.
Однажды я спросила у него, что ему, прежде всего, понравилось в этой девушке. Я честно ожидала услышать какой-нибудь комментарий о её сочной попке, но он остановился, словно пытался подобрать слово, затем выдал: «Преданность».
У меня тогда чуть челюсть не отвалилась. Я ещё долго хлопала ресницами, застыв в немом шоке.
И вот Яна, после всего, что они пережили, стоит рядом с Маркусом, с высоко поднятой головой, сильная, уверенная, неотразимая в своей естественности. Чувствую, как в груди вновь зарождается нестерпимый зуд. Она все такая же бесстрашная, а я всё так же отчаянно пытаюсь зарыться в свою скорлупу.
Ред явно оценил её. Он даже подмигнул ей, вызывая скрежет зубов Маркуса. Он встал перед Яной, закрывая её своим телом от посторонних глаз.
– Где твоя машина? – Он шагнул ко мне, сжимая кулаки. Его выразительные серые глаза потемнели, став почти чёрными. Куда же делась его хвалёная холодность? – Какого чёрта ты вообще творишь?
– Это ты какого хрена здесь делаешь? – отразила я атаку.
– Я предупреждал, что если ты не будешь отвечать на мои звонки, то я явлюсь сюда сам! – рыкнул Маркус, остановившись, когда Яна схватила его за руку. – Нам нужно поговорить! Срочно! – Его глаза стрельнули на Реда, все ещё стоявшего позади меня. – Без свидетелей.
– Раз приехал, то повидай бабушку и вали обратно в город! – выдала я, затем резко опустила на лицо мотоциклетный шлем, вспрыгнула на байк Реда. – Увези меня отсюда.
– Куда? – моментально отреагировал он.
– Куда хочешь.
Стоило мне произнести эти два слова, байк кинулся с места, оставив позади нас клубы дорожной пыли.
Ред привёз нас к маленькому пруду, о существовании которого я даже не подозревала. Я слезла с мотобайка, оставила шлем, затем взобралась на большой камень, лежавший на берегу, заросшем травой.
– Кто эти люди? – Ред первым нарушает молчание, присев на корточки рядом с камнем.
– Неважно, – отмахиваюсь я.
– Ты не особо любишь рассказывать о себе, – усмехается парень, выдёргивая травинку из земли.
Я хмыкаю, опуская задницу на камень, свешивая ноги.
– Мне нечего рассказывать.
Я не знаю, почему Маркус так отчаянно стремиться ко мне. Столько лет ему не было до меня никакого дела, а тут такое внимание. Я устала гадать. Я не хочу, чтобы он приближался. И о чем он вообще собирался со мной говорить? Что Маркус может мне сказать? Я терялась в догадках, но не стремилась выяснить.
– Лжёшь и не краснеешь. – Ред поднимает на меня голову, я замечаю его улыбку. Но он вдруг становится серьезным. – Может, всё же стоит поделиться с кем-то? Вдруг полегчает?
– Это вряд ли, – морщусь я, определённо точно считая, что откровенность лишь погубит меня.
– Не попробуешь – не узнаешь, – настаивает Ред.
– Делись, если хочешь, – зеркалю я.
– Что ты хочешь узнать? – спрашивает парень на полном серьезе, продолжая смотреть на меня снизу вверх.
Я задумываюсь на несколько секунд, отрекаясь от своих демонов и пытаясь вспомнить о его. В голову приходят слова, сказанные его другом этим утром, когда они сцепились в столовой.
– За что ты оказался за решёткой?
– Так и знал, что ты об этом спросишь! – рассмеялся Ред, словно я спросила о чём-то забавном.
Но в тюрьме нет ничего смешного. Я в этом самолично убедилась. Там нет места улыбкам, доброте и радости. Каждого мучает свой страх. Каждый заслужил то, что получил. Но четыре стены озлобят любого. И даже самые тихие и скромные рано или поздно превращаются в разъяренных фурий.
Я молчала, ожидая ответ.
– Наркотики, – тихо выдыхает парень.
Я даже глазом не повела. Больше половины, сидящих за решеткой, именно по этой причине там и оказались. Не он первый – не он последний.
– Хранение или распространение?
– И то, и другое.
Я опустила голову, но вдруг вздрогнула, когда Ред зло рассмеялся.
– Я не распространял эту дрянь, – сказал он, ожидая моей реакции, а когда её не последовало, заговорил ещё более агрессивно. – Я пару дней зависал в одном притоне. Там было весело, и дурь была что надо. Но меня замели вместе с дилерами, когда произошла облава. Не знаю, то из этих упырей указал на меня, но меня повязали и отправили на скамью подсудимых. Потом была ебаная лечебница. И вот я здесь.
– И сколько ты отсидел?
– Два месяца. – Его брови сходятся на переносице. – И потом еще месяц в дурке.
