– Я отвечу тебе, когда мы останемся наедине, – прошептал парень, коснувшись губами моего уха. От этого касания по коже пронесся табун мурашек. Шейн заметил, как я поёжилась, хмыкнул и прикусил мочку уха.
Я резко вздохнула.
– Привет, Шейн.
Слишком приторно-сладкий голос для меня, словно наждачная бумага. Я морщусь, отстраняясь от парня. Он поднимает голову, смотрит на кого-то позади меня.
– Привет, Марта, – здоровается он в ответ.
Я не собираюсь поворачиваться к ней лицом. И так знаю, что она кривится, глядя на меня. Ну и на фиг её. Если к неразделённым чувствам Рут я испытывала жалость и отчасти чувство вины, то здесь мне даже нравится, что я могу задеть эту сучку.
– Думала ты придёшь на вечеринку в честь победы, ждала тебя там.
Я удивленно подняла брови. Вот, кому наглости не занимать.
– У меня были другие планы, – ничуть не смутившись, отвечает блондинчик, возвращая меня в свои крепкие объятия.
Марта не отвечает, но я слышу, как она возмущённо сопит, проходя мимо нас.
– Скоро прозвенит звонок, – мычу я в футболку Шейна.
– Тогда нам нужно быстрее добраться до класса.
– Отпусти, чтобы я могла идти, – толкаю его в живот.
– Ты и так сможешь идти.
***
Я ставлю на полку одну книгу за другой. Только что из библиотеки вышел Шейн. Он громко возмущался, что я ни одну книгу не поставила на правильное место. В ответ я лишь посмеялась и предложила ему самому всё расставить. Шейн прислонил меня к этим самым полкам, чтобы поцеловать, затем унёсся прочь, бурча что-то про отсутствие авторитета.
Я хихикнула, но быстро зажала рот тыльной стороной ладони.
Сегодня самый странный день из всех, что были в моей жизни. Я никогда не была чьей-то девушкой и ни разу не задумывалась, какого это. Страшно признавать, но мне нравится это чувство.
Мне понравилось, когда Шейн садился за одну парту со мной на всех совместных уроках. Понравилось, как он по-хозяйски, и нисколечко не стесняясь, держал меня за руку, показывая всем, что мы пара. В столовой он тоже занял место возле меня, напротив Пегги. Она вела себя непринуждённо, словно её не волновал нарочитый игнор со стороны Рут.
– Успокоится через пару дней, – отмахнулась она за обедом.
– Почему ты не сел со своими друзьями? – тихо спросила я, поглядывая на столик футболистов.
Шейн скользнул ладонью по моему бедру, обхватил колено, как бы отвечая на мой вопрос.
Пегги поглядывала на нас, временами прыская в кулак. Ей явно нравилось, что весь обед я пробыла в состоянии покрытия красными пятнами, близкому к полной перемете цвета кожи.
Я беру в руки очередную книгу, и даже не смотря на обложку, ставлю её, куда хочу. Знаю, что вредитель, но по-другому не собираюсь себя вести. Интересно, Шейн может отправить свою девушку чистить унитазы?
О, Господи! Я только что сама назвала себя его девушкой! Я точно рехнулась.
– Секс с куратором не помог избежать отработки?
Я замираю с книгой, воткнутой между двумя другими. Резко отнимаю руку и оборачиваюсь.
– Чего тебе? – грубо кидаю я.
Ред поднял руки вверх, ладонями ко мне, давая сигнал, что он сдаётся. Я сморщила нос, не принимая его капитуляцию.
– Я пришёл извиниться за вчерашнее. – Его губы растягиваются в улыбки, но я вижу, что она фальшивее некуда. – Был неправ, признаю.
– Не нужно, – отмахиваюсь, поворачиваясь к нему спиной. – Плевать я хотела на твои слова.
– То есть ты признаёшь, что вы с Шейном не пара?
Я делаю очень глубокий вдох, оценивая ситуацию.
– Это не твоё дело, поэтому не суй свой нос. Но да, возможно, ты прав.
Ред делает быстрые шаги, приближаясь ко мне. Я чувствую его учащённое дыхание в своих волосах, и как грудь упирается в мою спину.
– Тогда что ты делаешь рядом с ним?
Я пытаюсь увеличить расстояние между нашими телами, но вместо этого лишь прижимаюсь к стеллажам. Ред становится ещё ближе – это пугает меня. Его рука упирается в книги возле моей головы, открывая обзор на его татуировку. Пару секунд не могу отвести глаз от непонятного клубка, где вместо ниток слова. Переплетение слов – оригинально.
Я собираю всю свою силу, отталкиваюсь от деревянных полок, поворачиваюсь к нему лицом, упираюсь в его грудь, резко толкаю его назад. Ред отскакивает, хмыкает, качая головой.
– Настолько сложный вопрос?
– Нет, не сложный.
– Тогда ответь мне. Что ты делаешь рядом с этим ботаником?
– Это мои пять минут на жизнь. И они скоро закончатся.
***
– Я думала, ты повёз меня домой. – Хлопаю глазами, глядя на светящуюся вывеску кафе «Домашний ужин».
– Какая короткая у тебя память.
– Неправда! – возмущаюсь. – У меня отличная память!
– Тогда ты помнишь, что я обещал тебе вечер вместе.
– Да, но я думала, мы проведём его в моей комнате.
Глаза Шейна сверкнули. Он со скоростью света склонил ко мне голову прежде, чем я поняла, в какую сторону двинула его мысли.
Его губы коснулись моих, обдавая меня горячим потоком воздуха.
– Я с удовольствием проведу ночь в твоей комнате, – выдохнул он, после чего прикусил нижнюю губу. – Но сперва нам нужно поужинать, иначе я съем тебя. А если я поем, то ты можешь стать десертом.
Я затаила дыхание, широко раскрыв глаза. Его взгляд двинулся ниже, остановившись на переполошенной жилке на шее.
Я сглотнула, но поддалась порыву и схватила Шейна за шею. Я, казалось, намертво присосалась к его сочным губам, стараясь поглотить его. Парень издал страстный звук, похожий на рычание, откликаясь на мой порыв.
Его руки тут же потянули меня на себя, поднимая с сиденья. Я опустилась на его колени, довольно заурчав, ощутив его руки на своих бёдрах.
– Сегодня меня спросили, что я в тебе нашёл, – проговорил парень, прокладывая дорожку по моему подбородку к шее. Я остановилась, поняв, что это точно не комплимент. – Они сказали, что у тебя даже фигуры нет, которая может возбудить. – Шейн рассмеялся, затем всосал нежную кожу, отчего я выгнулась ему навстречу. Его пальцы стиснули мои ягодицы. – Мне нравится, что ты так одета. Мне безумно нравится, что только я знаю, как ты выглядишь в нижнем белье… и без белья. – Шаловливые пальцы пробрались под майку, скользя, поднимались вверх, к груди. – Если бы они знали, что скрывается под этим слоем одежды, то забрызгали бы школьный пол своими слюнями.
Я заёрзала на его коленях, начав тереться об него, словно возбуждённая кошка. Его слова вызвали целый фейерверк в сердце, превращая мозг в плавленый сыр.
