— Катька, ты только не нервничай, ладно? — Юля присела рядом с кроватью и нежно гладила руку подруги. — Но нас еще подергают… Зачем мы вообще туда побежали? Сейчас не были бы свидетелями…
— Юлечка, я вам с Аришей так благодарна, если б вы знали!
Но Катя сейчас думала не об этом. Макс. Он был вчера у этой несчастной убитой девушки. А потом изнасиловал Катю. Или наоборот: сначала Катя, потом Лена. Все сходится по времени. Должна ли она об этом сказать следователю? А вдруг Громов убил бы ее, Катю??? От этих мыслей девушка вновь чуть не потеряла сознание.
— Кать, я, наверное, не должна этого говорить. Прости! Но ты должна знать! Максим под подозрением. Его приводили сюда, пока ты без сознания была. И расспрашивали очень долго. Он признался, что вчера вечером заходил к Лене. Но категорически не признает вину! Говорит, что во время его ухода Карамышева была живее всех живых. Но соседи слышали крики и грохот! Именно во время визита Громова.
— А где он сейчас? — тихо спросила Катя.
— У себя. Его не арестовали из-за недостаточного количества улик. Но обыскали номер, потому что Маша сказала, что некоторые дорогие украшения ее сестры пропали. «Глазик» с изумрудом в том числе. У Громова ничего не нашли, хотя перевернули весь номер вверх дном! Сейчас эксперты устанавливают орудие убийства и точное время смерти жертвы. Катюш, прости! — Юля прижалась к плачущей девушке щекой и поцеловала. — Если б я тебе не сказала, было бы легче, наверное. Когда не знаешь правду, всегда легче. Но я не хочу, чтоб ты пострадала. Он ведь на свободе! И, не приведи господи, покусится на твою жизнь!
— Спасибо, Юлечка! — Катя улыбнулась. Потом, ненадолго задумавшись, внезапно спросила: — Ты не знаешь, занятия и конкурс в связи с произошедшими событиями отменяются?
— Я… Я даже не знаю, — растерянно ответила Юля.
— Просто если завтра занятий не будет, утром можно поспать подольше. А я так хочу спать! — Юля поняла намек, поднялась и, погладив Катерину по щеке, вышла из номера.
***
Он вошел в номер, улыбаясь и вручая Кате букет ее любимых цветов. С шоколадками и соком. Она радовалась, как маленькая девочка новым игрушкам. Вдруг он резко развернул ее и зажал у спинки кресла. Потом Катя услышала глухой удар и одновременно ощутила резкую боль в голове. Инстинктивно схватилась за больное место и поднесла к лицу руку — с пальцев капала темно-красная, почти черная кровь…
Катерина резко вскочила. Сон! Кошмарный сон!!! Лоб покрылся капельками пота, руки ледяные.
«Как такое может быть? — недоумевала девушка, очнувшись от ночных кошмаров. — Ведь организм вроде должен иметь одну температуру. А у меня голову жарит, а конечности — словно льдом окутывает!»
Резко зазвонил мобильник. Катя подскочила от неожиданности, разыскала трубку в темноте. Три часа ночи! Кому нужно звонить в такое время? На экране надпись: «Максим».
Страх парализовал все ее мысли. Хотелось быстро побежать в ванную комнату и утопить ненавистный телефон в унитазе! Но она заставила себя принять звонок.
— Алло.
— Катюша, наконец-то! Как ты себя чувствуешь? — услышала взволнованный голос Макса. — Я целый день тебе звоню и пишу, ты не отвечаешь! Когда я пришел по вызову к следователю, меня к тебе не пустили, приехали врачи… Я переживаю! С тобой все в порядке? — торопливо и взволнованно говорил Громов.
— Не звони мне больше, пожалуйста, — резко прервала его Катя. И нажала кнопку отбоя. Восемнадцать непринятых вызовов от Максима. Четыре сообщения. Даже не хотелось их открывать. Хотелось заснуть и проснуться в Москве, в своей родной квартире. Не будучи знакомой с Громовым!
***
Макс не мог заснуть. Лежал на кровати и бессмысленно смотрел в потолок.
Весь его номер был перевернут с ног на голову к чертовой матери! В некоторых местах даже вырвали ламинат. Естественно, ничего в исходное состояние не вернули. Даже не извинились. Для них это рабочий процесс! Сотрудники полиции искали улики, но в номере Громова они их точно не найдут.
Максим сейчас думал почему-то не о том, как бы спасти свою шкуру от тюрьмы, а о том, как бы наладить контакт с Катей.
Ей сегодня скорую вызывали, она в обморок упала. Его не пустили к ней. Арина, как злобный сторожевой пес, набросилась на него у дверей Катиного номера, щедро осыпая оскорблениями и проклятиями. Конечно же, он легко мог ее подвинуть со своего пути, но не хотел нагнетать и без того накаленную до предела обстановку.
Как она там? Очень хотелось увидеть, обнять, поцеловать!
Целый день он ей названивал и писал сообщения. Никакого ответа. Может, сейчас попробовать? Ночь на дворе, ну а вдруг повезет?
Взял трубку, набрал номер. Долго слушал длинные гудки, вдруг неожиданно прозвучал родной, любимый голос: «Алло!»
— Катюша, наконец-то! Как ты себя чувствуешь? Я целый день тебе звоню и пишу, ты не отвечаешь! Когда я пришел по вызову к следователю, меня к тебе не пустили, приехали врачи…Я переживаю!
— Не звони мне больше, пожалуйста, — резкий ответ и сброс звонка, короткие гудки… Он понял, что это все, финиш.
Глава 13
Сегодня днем, после того как его номер обыскали полицейские, к Максу приходили друзья.
Сначала прибежала взволнованная Ульяна. Крепко обняла и со слезами на глазах отчаянно произнесла:
— Максим, это чудовищное недоразумение скоро прояснится! Я слишком хорошо тебя знаю и уверена в твоей невиновности! Если потребуется какая-нибудь помощь — обращайся, не раздумывая.
— Спасибо! — он устало кивнул. — Мои занятия на завтра отменили. После обеда вызывает следователь на беседу. Пока только беседу, не допрос. У них нет никаких прямых улик, украденные побрякушки не нашли. Орудие убийства обнаружилось в шкафу, это тяжеленная металлическая ваза в форме вытянутого цилиндра. Администратор отеля пояснил, что раньше приходилось регулярно покупать новые вазы взамен разбитых неосторожными постояльцами или попросту украденных стеклянных или фарфоровых. Заменили на пластиковые — отдыхающие продолжали их воровать. А такую и не разобьешь, и домой не заберешь — уж слишком тяжело тащить. Следы крови есть, отпечатков пальцев нет. Кстати, в ближайшие дни вызовут к следователю всех участников лагеря, а потом и остальных отдыхающих отеля. Даже если они к тому времени уже уедут, все данные передаются сейчас администрацией полиции.
— Ты, главное, не раскисай, слышишь? Ты ж боец!
— Да уж… Хреновый из меня боец. Всё в последние дни кувырком идет, не знаешь, за что хвататься. — И отвернулся, отводя печальный взгляд.
Ульяна внимательно посмотрела на друга.
— Я понимаю, о чем ты. Эта девушка, Катерина — в ней дело, правда ведь? Игнатов говорил, что у вас все начало налаживаться? Я правильно думаю, что она от тебя отвернулась после этого происшествия?
