— А музыку уже подобрала?
— Да. Я хочу взять другой трек, тоже записанный Николаем, моим другом. Он чуть более агрессивный по ритму, чем в отборочном танце, но мне очень нравится. — Она протянула Максиму флешку.
— Ну что ж, будем думать вместе! — включил музыку и встал в задумчивости перед зеркалом.
Сейчас нужно отвлечь голову от нежных объятий с «нимфой» и заняться важным делом, а нацеловаться они еще успеют. Катерина, запоздало осмотрев себя и осознав, что в шелковом костюме заниматься не сможет, побежала переодеваться.
Глава 15
Они уже практически придумали номер к конкурсу и сейчас репетировали без музыки, когда резко зазвонил Катин телефон. «Юля» — горела надпись на экране. «Наверное, девчонки меня на обед хотят позвать». Взяла трубку:
— Да, Юлечка!
— Катюха, ты где пропадаешь? — взволнованно произнесла соседка. — Тебя следователь ищет, ему нужно с тобой побеседовать! Мы ведь свидетели! Нас троих — меня, Аринку и Машку — опросили вчера. А ты провалялась в номере.
Сердце Кати рухнуло вниз, лишив на мгновение возможности дышать и говорить. Ну почему?! Почему произошло это кошмарное преступление? И почему каким-то непостижимым образом в это оказались втянуты они с Максом?!
— Я… — Катя старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. — Я сейчас занимаюсь в зале. Готовлюсь к конкурсу. Куда нужно подойти?
— В главном корпусе отеля, в холле, справа от стойки рецепшен дверь с табличкой «Администрация». Иди туда, следаков там разместили. Как освободишься — звони, сходим пообедать. — И отключилась.
Катя взволнованно посмотрела на Максима:
— Меня вызывают на допрос.
— Скорее всего, это не допрос, а беседа, — поправил ее Максим. — Я сегодня опять иду на такую беседу. После обеда мне будут звонить.
Катя побледнела и была готова расплакаться.
— Ну, что ты, маленькая! — Громов обнял ее и нежно погладил по спине. — Не бойся! Это не страшно, расскажешь все, как было, и пойдешь с девочками обедать. Тебе там ничего не угрожает, поверь!
— Я за себя не боюсь. — Девушка подняла на него глаза, полные слез. — Я за тебя боюсь! — и уткнулась в его грудь, не в силах больше сдерживать рыдания.
Максим крепко прижимал ее к себе, гладил по голове и приговаривал: «Все будет хорошо, девочка моя, поверь мне, все будет хорошо!»
***
Катя несмело постучала в дверь с табличкой «Администрация» и на ватных ногах прошла в небольшое помещение. После занятия она быстро заскочила в свой номер, приняла душ и переоделась. И сейчас в легком ярко-желтом платье напоминала испуганного зажатого цыпленка.
— Я — Екатерина Ковалева, меня сегодня разыскивал следователь.
— Да, здравствуйте Екатерина. — Абсолютно лысый мужчина лет сорока, оторвав взгляд от папки с бумагами, привстал из-за стола, стоявшего боком к входной двери, и протянул девушке руку. — Виктор Александрович Уваров, следователь по делу об убийстве Елены Анатольевны Карамышевой. Это, — лысый показал на молодого мужчину, сидящего за другим столом, спиной к окну, — мой помощник, Василий Иванович Першин. — Тот приветственно молча кивнул. — Присаживайтесь, пожалуйста, — жестом указал на стул.
— Как вы себя чувствуете? Может, стакан воды? — с волнением взглянул на испуганную девушку Виктор Александрович.
— Да, пожалуйста.
Сделав пару глотков и немного успокоившись, Катя приготовилась к вопросам.
Следователь казался не таким уж страшным, каким его до знакомства рисовало Катино воображение. Разговаривал спокойно, даже вполне миролюбиво.
Расспросил в подробностях девушку о том, как та оказалась утром с подругами в комнате убитой, что видела, была ли знакома с погибшей, и, выслушав довольно спокойные и внятные ответы, что-то записал к себе в тетрадь.
— В каких отношениях вы состоите с Максимом Андреевичем Громовым? — неожиданно поинтересовался следователь, поднимая глаза от своих записей.
Катя стала пунцовой от неожиданности. Нет, конечно, она знала, ее наверняка будут спрашивать про Макса, но чтоб так, прямо в лоб, — к этому она не была готова.
— Что вы имеете в виду?
— Я поставлю вопрос по-другому, — вздохнул Виктор Александрович, видя смущение девушки. — В день убийства Карамышевой, а оно произошло позавчера вечером, вы общались с Громовым?
— Да, общалась.
— Когда, где, при каких обстоятельствах?
Катя напряглась. Пристальный взгляд следователя пробивал ее насквозь, его голос был спокойным, но от мужчины исходила какая-то скрытая опасность, заставившая вздрогнуть.
— У нас было свидание, в моем номере. Он пришел ко мне вечером, часов в восемь, с тортом.
— Он был трезв?
— Да.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Уваров сделал какую-то пометку.
— Что вы делали в вашем номере?
— Ну… Ели торт… — девушка замялась.
— Хотите сказать, на свидании вы не выпивали алкоголь?
— Я — нет, — испуганно ответила Катя. — Только сок!
— А Громов?
Катя напрягла память: вроде он выпил. Немного, но выпил. Да, они чокнулись — он бокалом с коньяком, она стаканом сока. Вспомнила напутственные слова Максима перед тем, как они сегодня попрощались: «Солнышко, только не пытайся меня прикрывать или выгораживать, будет только хуже! Говори следователю только правду!» А что, если этот злосчастный глоток коньяка сейчас «утопит» Громова? Ведь он же не был пьян!
Собравшись с духом, девушка твердо произнесла:
— Он выпил немного коньяка. Грамм сто, не больше.
Уваров вновь что-то записал в тетрадь.
— Что происходило дальше? — вновь обратился к Кате.
Та растерянно захлопала глазами.
— В смысле?
— Вы же сказали, у вас было свидание. Что происходило дальше на свидании?
— Вам что, нужны все подробности? — опешила Катя.
Следователь вновь уперся в девушку сверлящим насквозь взглядом.
— Да, мне нужны подробности, — устало вздохнул он. — Екатерина, вы поймите, я не из праздного любопытства интересуюсь. И не из желания поставить вас в неудобное положение. Произошло убийство. Вы знаете, что это такое? Жил человек — и нет человека. А убийца, возможно, среди постояльцев отеля. А возможно, его уже здесь нет. И сейчас каждая, казалось бы, не имеющая отношения к делу деталь может оказаться решающей в выявлении преступника.
— Мы занимались любовью, — тихо ответила Катя. «Зачем?! Зачем этот лысый возвращает меня в тот вечер? Я хочу убрать из памяти эти события, не думать о них никогда, а он заставляет меня вспоминать!»
