— Предлагаю сделать так: сейчас обедаем, затем пару часов в номерах отдохнем, потом пляж. Идет?
— Конечно!
***
Громов явился в кабинет к следователю в назначенное время.
— Максим Андреевич, может, у вас появились какие-то дополнения? Что-нибудь еще вспомнили? Или хотите уточнить какие-то детали?
— Я все рассказал, — пожал плечами Макс. — Мне пока нечего добавить.
— Видите ли, сегодня состоялся разговор с Ковалевой. И некоторые сведения, которыми я стал располагать чуть позже, позволяют мне думать, что она мне солгала, отвечая на один вопрос. И это может означать, что она вас покрывает!
«Черт! — пронеслось в голове у Громова. — Я же ее просил!!! Говорить только правду!!! Зачем она начала сочинять?» О том, что секс с Ковалевой был насильственным, Макс еще вчера откровенно рассказал следователю, разумно предполагая, что врать сейчас — себе дороже. Неужели она сказала, что все произошло в любви и согласии, и теперь в этом их показания расходятся? Макс готов был понести за свои действия в отношении Кати справедливое наказание. А за убийство, которого не совершал, он отвечать не собирался!
Но следователя не слишком интересовал интимный момент их свидания: заявление от потерпевшей об изнасиловании не поступало, мало ли какими эротическими играми сейчас увлекаются люди? Связывания, плетки, БДСМ, групповухи, однополая любовь — каждый развлекается в меру своей испорченности. В данном случае нет заявления — нет дела.
А вот по поводу убийства заведено уголовное дело, его и нужно распутывать.
— Если это так и ваша вина в ходе следствия будет доказана, я привлеку Ковалеву как вашу соучастницу! — жестко припечатал Уваров.
Макс молчал. Он в ужасе представлял себе, как может все обернуться и для него, и для Кати, если настоящего убийцу так и не найдут и все обвинения полетят в Громова. А он потянет за собой и Катю, которая даже знакома с Карамышевой не была!
— Могу я узнать, в чем именно она солгала?
— Узнаете. Чуть позже. А сейчас попрошу вас пересесть за стол к моему помощнику. Вы будете сидеть спиной и не поворачиваться, пока я не скажу.
«Черт знает что творится!»— думал Макс, пересаживаясь.
В кабинет вошла Надежда Николаевна Романенко, в неизменной соломенной шляпке.
— Я пришла, как вы просили.
— Прошу, — Уваров привычным жестом показал на стул. — Надежда Николаевна, повторите, пожалуйста, еще раз все то, что рассказывали мне сегодня ранее.
— Мы с семьей позавчера возвращались после ужина. А на каждом этаже есть небольшая оранжерейка, вы же знаете! Вместо одного номера — холл с диванчиками и стойками с цветами, столик с журналами, — быстро щебетала женщина. — Вот мы с дочкой и пошли растения смотреть — я ж ведь страсть какая любительница! У меня дома каких только нет! И в комнатах, и на участке…
— Во сколько это было? — перебил ее следователь
— Около восьми часов вечера. И в это время из номера Леночки — мы познакомились с ней во время их с сестрой заселения, хорошие такие девочки, улыбчивые, вежливые — доносились громкие голоса, мужской и женский. Там явно о чем-то спорили! Ну, я не обратила особого внимания, мало ли что… Я ж ведь гипоцирту увидела! А я ее так давно ищу!
— Поясните, пожалуйста.
— Это цветок такой, довольно редкий. И он сейчас цветет в оранжерее. Красиво так цветет, оранжевые такие цветочки необычные…
— Что произошло дальше, Надежда Николаевна?
— Дверь комнаты Лены хлопнула, и раздались шаги, кто-то направился в сторону выхода.
— Вы видели, кто это был?
— Нет, — женщина покачала головой. — Только слышала. Я в этот момент спиной стояла, думала, как бы лучше… Вы же сказали, что мне за это ничего не будет? — вдруг залебезила перед следователем Романенко. — Это же не воровство, правда? Подумаешь, веточку захотела взять! Не убудет от цветка, он там вон какой большой стоит! А мне радость, я давно о таком мечтала…
— Ничего вам за это не будет, успокойтесь. Воровать, конечно, нехорошо, но в данном случае я это даже воровством назвать не могу. Продолжайте.
— Ну, я думала, чем можно аккуратно стебелек отрезать, потом в баночку его с водичкой… До дому довезу, нам часов восемь на машине, а там пересажу по всем правилам… В общем, я пошла в номер за ножницами маникюрными, они у меня очень острые! А там дочка попросила ей сарафан погладить, и муж рубашку, я пока то да се… Когда освободилась, пошла резать, — Надежда Николаевна выдохнула и сделала небольшую паузу. — Из номера Леночки опять доносились громкие крики! — она печально вздохнула. — Я еще подумала: вернулся, что ли, тот изверг? Сколько же можно орать? Еще хотела постучать в дверь, спросить: может, помощь какая нужна? Эх, почему я не постучала! Может, Леночка жива бы осталась! — у женщины на глаза навернулись слезы.
— Или вы погибли бы вместе с ней, — разрушил ее предположение своим Уваров.
Романенко испуганно вздрогнула, такое ей в голову не приходило.
— Пожалуйста, продолжайте.
— В общем, когда я уже начала отрезать росточек, крики в номере Лены прекратились, потом дверь опять с грохотом хлопнула, и оттуда вышел мужчина. Я его хорошо рассмотрела: высокий, молодой, спортивный такой, симпатичный! Но очень сердитый!
— А он вас видел?
— Скорее всего, нет, — покачала головой дама. — Там же все в зелени, за стойкой с горшками и не разглядишь никого! Да и не смотрел он в мою сторону! Голову опустил и быстро по коридору ушел.
— А вы не слышали, может, он вошел в другой номер на вашем этаже?
— Не слышала. Если только он тихонько дверь прикрыл. Я отрезала стебелек и к себе пошла.
— А во сколько это было?
— Без пятнадцати девять. Я знаю точное время, потому что мой сериал любимый начался. Я вернулась в номер с росточком, а по телевизору как раз начальная заставка была.
— Еще один вопрос, Надежда Николаевна: вы уверены, что женский голос принадлежал именно погибшей?
— Абсолютно! — заверила Романенко. — У нее низкий, специфический голос. Очень узнаваемый. Кричала она.
— Вы бы смогли узнать этого мужчину?
— Думаю, да.
— Максим Андреевич!
Громов, напряженно слушавший рассказ женщины, повернулся и посмотрел женщине прямо в глаза.
— Это он?
— Нееет, — протянула дама, внимательно его разглядывая. — Этого я впервые вижу. Этот тоже красивый, но не он.
— Максим, встаньте, пожалуйста, — парень послушно поднялся со стула. — Посмотрите еще раз: спортивный, высокий! Точно не он?
— Да точно — не этот! — воскликнула Романенко. — Тот повыше был и, хотя тоже спортивный, постройнее, что ли… И волосы у того светлее… А у этого вон какие плечи широкие! И рост пониже, и темненький совсем!
