— Ну что ж, болей! — все так же, улыбаясь, Ульяна поднялась с кресла — И выздоравливай быстрее. Может, успеешь исправить ситуацию, пока эта сука, которую Макс сейчас люто ненавидит, окончательно не испортила вам жизнь!
— Да как же так! — в отчаянии Катя подскочила к Ульяне. — Я надеялась на твою помощь, так верила! Ты была моей последней надеждой! А ты приходишь и рушишь все! Одной фразой! Затаптываешь меня! И не помогаешь ни капельки! — уткнулась, разрыдавшись, в плечо Ульяны. Нервы не выдержали, терпеть нахлынувшие эмоции больше не было сил. И так полдня мучилась, сдерживаясь.
— Катюша, — Крюкова обнимала рыдающую девушку и прижимала к себе, — не нужно так нервничать! Помочь в данной ситуации можете только вы с Максом друг другу. Ни я, ни кто-либо еще не сможет наладить ваши отношения. Я и не на твоей стороне, и не на его. Вы оба виноваты! — помогла заплаканной Катерине присесть и ласково погладила ее по голове. — Просто расскажи мне, что именно тебя волнует. Я постараюсь по-бабски помочь. Вот не как подруга Макса, а просто как женщина. Представим, что я — твоя подруга, а не его. Максим у меня уже получил порцию звездюлей за свое необдуманное поведение. Он, естественно, не должен был скрывать от тебя приезд бывшей. Но у него есть железное оправдание: ты серьезно заболела, он не хотел тебя беспокоить лишний раз, оберегал от волнения. Теперь твоя очередь. Выслушаю вторую сторону конфликта.
***
Катю прорвало! Она говорила очень долго и не могла остановиться. Так у нее все накопилось тяжелым грузом, и очень хотелось куда-нибудь его скинуть! Нужно отдать должное Ульяне, она слушала молча, не перебивая и не задавая дурацких вопросов.
Катя замолчала, закончив рассказ. Ульяна, что-то обдумывая, смотрела в сторону, не торопясь высказывать свое мнение. Затем заговорила.
— Во-первых, ты сейчас болеешь, постельный режим никто не отменял. — И в подтверждение ее слов противно запищало напоминание на Катином телефоне: время принимать лекарство! Это Максим сделал, и Катя непременно бы забыла о сиропе, даже не заглянула бы в оставленный им листок с расписанным временем. Извинившись перед Улей, налила в стакан воды и запила лекарство.
— Во-вторых, твое негодование вполне можно понять. Я бы, например, рожу расцарапала этой гадине! — рассмеялась, видя Катино недоумение. — Да-да, расцарапала! А ты как думала? Еще и повыдирала бы ей волосы! И плюнула на прощание! Что, удивлена? Запомни: никто не имеет права тебя унижать! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Какими дорогими бы ни были шмотки, как бы человек ни возвышал себя, глядя на тебя свысока, — ты уважай прежде всего себя. Не позволяй такого отношения. Иначе так и будешь девочкой для битья! И помочь тебе никто не сможет. Так и будут пинать! А ты будешь продолжать себя жалеть и рыдать.
— Я сейчас не хочу его видеть! — заявила Катя, выслушав Ульяну. — Он даже не вздрогнул, когда Регина мне обидные вещи говорила. И спокойно позволил мне уйти. А мне больно!
— Хм, а ты считаешь, было бы разумнее с его стороны заставить тебя остаться? И продолжать общение с этой сумасшедшей?
— Не знаю, — задумчиво пожала плечами.
— Катя, Катя! — в очередной раз покачала головой Ульяна. — Ну почему же ты видишь только то, что хочешь? Почему упорно отказываешься разглядеть в поступках близких людей заботу? Расслышать важное? Разве ломился бы он к тебе в номер, если б ты была ему безразлична? Разве названивал бы он тебе в попытках объясниться? Разве звал бы меня на помощь? Дежурил бы ночью у твоей постели, в конце концов, пока ты болела и задыхалась от жара? Да он сам чуть не поседел, переживая за тебя! Если б ты была девочкой на одну ночь, ничего такого бы не было. А если б ты смотрела чуть дальше своего носа, проблем бы у вас никаких не возникало!
Опять Катя не знала, что сказать. Возможно, она действительно упускает что-то важное…
— Спасибо тебе! — крепко обняла Ульяну. — Мне так нужно было выговориться!
— Я тебя понимаю. И когда вы с Максом пригласите меня на свадьбу, подарю несколько наборов посуды. Будешь бить тарелки без зазрения совести, а потом с легким сердцем целоваться с Громовым!
Катерина удивленно посмотрела на Крюкову: какая свадьба? О чем она вообще говорит?
— Он тебя не отпустит, Катя. Ты — его женщина. Он тебя так долго искал! И сейчас делает ошибку за ошибкой, боясь потерять. Ревнует, злится, недоговаривает. Пойди ему навстречу, перестань считать извергом и обманщиком, если хочешь сохранить отношения. Ему очень тяжело, поверь. Или разом обруби все на корню, иначе тебе самой впоследствии тяжело будет от него оторваться. Вы и так уже очень сильно сблизились.
Опять молчание. Катя переваривала информацию, не зная, что сказать.
— Вот, я вижу, он тебе на листочке расписал время приема лекарств.
«И когда она успела все разглядеть?»
— Значит, переживал, не поленился, сделал график. Одеяла лишние, — кивнула в сторону второго кресла, — не он случайно принес? И сидел без сна, пока ты горела в температурном бреду. Конечно же, он все это делал ради разового секса! Чтоб потом столкнуть тебя со своей бывшей и повеселиться вдоволь. Это же так забавно — понаблюдать за грызней баб! Плохо ты знаешь мужиков, Катя! Они иной раз даже ради траха не пошевелятся, а вокруг тебя такая активная движуха.
— Что мне делать? — Катя, отбросив смущение, напрямую задала вопрос.
— Я здесь не для того, чтоб указывать тебе, что делать, а для того, чтоб ты, наконец, сама начала принимать решения. Сегодня я рядом, подскажу. А завтра? Мы разъедемся по разным городам, но жизнь-то будет продолжаться! Ты опять будешь вызывать меня?
— Нет, конечно! — Катя замотала головой.
— Поэтому, теперь я задаю тебе вопрос: что ты будешь делать?
***
Успокоиться после разборок на Катином этаже Громову удалось только в море. Длительный, изнуряющий заплыв заставил уравновешенно на все посмотреть. А потом Макс позвонил Крюковой и, когда та пришла к нему в номер, изложил в подробностях события последних дней.
Ульянка его отругала. А как иначе? Он ступил, повел себя неправильно. Не по головке же гладить за такое.
Но поведение Крюковой удивило его до невозможности! Мало того, что она в этот раз материлась, как сапожник, чего за ней никогда замечено не было, так еще и потребовала не изводить Катю своим напором.
— Максим, вот вроде ты не идиот! — Уля сейчас не стеснялась в выражениях. — Почему же ты в последнее время им становишься, а? — Он молчал, Ульяна, рассерженно топая ногами и кругами расхаживая по комнате, продолжала свою гневную тираду, смачно наполняя ее матерными и обидными для Громова словами.
— Даже не вздумай мне отвечать свою оправдательную ерунду, гад! — воскликнула, как только Максим открыл рот. — Ты мужчина! И всегда им был! Я гордилась дружбой с тобой! И куда же ты делся, а? Максим?
Громов аж задохнулся от неожиданности.
— Я и есть мужчина! О чем ты говоришь?
