Папа уже набирал номер, чтобы вызвать мне такси. Даже вопросов о покрасневшем носе и заплаканных глазах не возникло. В этом мои родители молодцы, они знают, когда нужно действовать слаженно, не тратя время на бессмысленные разговоры.
Я открыла входную дверь, когда услышала шаги на лестнице.
– Я отвезу тебя, – Тёма спешил ко мне.
– Нет, – отрезала я. Не хочу его больше никогда видеть.
– Тём, ты выпил, – к счастью, папа был на моей стороне.
– Всего бокал, – Артём не сдавался.
– Я не пущу тебя за руль, – Саша тоже заступила ему дорогу. – И может, вы нам уже объясните, что у вас происходит?
Только сейчас мы с Тёмой обнаружили, что не одни, и что родители стали свидетелями нашей перепалки.
У папы пиликнул телефон, сообщая, что такси подъехало.
Вот и славненько, пусть Тёмочка сам с ними и объясняется. И с Флорансихой своей тоже.
– Мне пора, – я легко коснулась губами щеки Саша, затем папы и выскочила из дома. Изнутри меня раздирала злость и желание перегрызть кому-нибудь глотку. Желательно кому-то с чёрными волосами и большими синими глазищами.
Я, не оглядываясь, сбежала по ступенькам и выскочила за ворота к поджидавшей меня машине. Назвала водителю адрес дома и только после этого позволила слезам свободно стекать по щекам.
Глава 17
– Что происходит? – мама встала у него на пути. Лицо её было очень серьёзным.
– Я люблю Алину, – произнёс Тёма, наблюдая, как белый автомобиль с эмблемой такси покидает их улицу.
– Мы это знаем, дорогой, – мама говорила мягко, её рука успокаивающе легла ему на плечо.
– Ничего вы не знаете, – Артём дёрнул плечом, сбрасывая руку. – Я люблю её, понимаете?
– Она твоя сестра… – папа тоже недоумевал. Они с мамой встревоженно переглянулись.
– Никакая она мне не сестра! – теперь Тёма уже не сдерживал голос, прокричал, если и не на всю улицу, то уж ближайшие соседи наверняка услышали: – Я люблю её… Пап, дай машину.
– Нет, – лицо отца каменело.
– Как знаешь… – Артём не собирался сейчас объясняться с ними. Он должен был догнать Алину и наконец всё ей объяснить.
Быстрым шагом пошёл по дорожке к воротам, а закрыв за собой калитку, и вовсе перешёл на бег.
Было ещё не поздно, сумерки только-только начали опускаться на разморенный летней жарой город. Улицы кишели людьми. Артёма то и дело толкали прохожие, и вскоре ему пришлось снова перейти на шаг.
Почему всё так сложно? Почему он не может просто быть с любимой женщиной, не думая обо всех остальных?
Сейчас Тёма почти жалел о своей вспышке и признании. Ведь по возвращении домой ему придётся объясняться с родителями. Да и Алинку тоже подвергнут допросу с пристрастием.
Вряд ли они легко смогут принять их отношения.
Калитка домика, где Алина снимала комнату, была открыта, как и входная дверь в её половину. Опять забыла закрыть.
Артём вошёл, прикрыв за собой дверь, и сразу двинулся в комнату.
Алинка лежала на кровати, свернувшись калачиком, и горько плакала. Тёма почувствовал, как в груди собирается плотный ком. Он больше не позволит, чтобы его любимая девочка плакала из-за него.
Сделает для этого всё возможное.
Подошёл, остановился рядом, глядя на вздрагивающую от рыданий девушку. Опустился на кровать.
Алинка почувствовала, повернула голову и уставилась на него изумлёнными заплаканными глазищами. Не ожидала, что он придёт? На мгновение смутилась, но глаза тут же сузились от злости, в них заплескался гнев.
– Убирайся отсюда! – закричала она, толкнула его, попытавшись вскочить на ноги. – Пошёл вон!
Тёма не мог позволить ей улизнуть. На этот раз Алинка его выслушает.
Он схватил её за запястья и завёл руки за голову, одновременно опустившись на неё и прижимая своим телом к кровати.
– Пусти! Пусти меня! – Алина извивалась под ним, пытаясь выбраться.
Но Артём был сильнее, к тому полон решимости. Чтобы она замолчала, он применил самое простое и эффективное средство заткнуть ей рот – поцеловал.
Алина продолжала извиваться и мычать что-то ему в губы, но спустя совсем недолгое время замолчала и расслабилась, отдаваясь поцелую. Тёма отпустил её руки, и они тут же легли ему на затылок, впутываясь в волосы.
– Я люблю тебя, – произнёс он, когда дыхание закончилось, и пришлось отстраниться. – Я очень сильно тебя люблю, – повторил, глядя ей прямо в глаза.
– А Флоранс? – спросила она тихо, желая, но ещё не решаясь поверить.
– Между нами ничего нет. С тех пор, как мы с тобой вместе, сегодня я виделся с ней впервые. Папу изводил звонками дядя Кирилл, и мы с ним поехали к ним в гости. Флоранс я сказал, что люблю другую. Даже не представляю, зачем она приехала на ужин.
Он видел, как тает айсберг в глазах Алины, как рушится возведённая между ними преграда, как появляется надежда… Та самая надежда на счастье, что жила и в его глазах.
– Скажи ещё раз, – попросила она, уже робко улыбаясь.
– Я люблю тебя, – сказал он, любуясь её улыбкой и понимая, что сделает всё, чтобы Алина всегда смотрела на него так – с верой, нежностью, теплом и любовью.
– Я тоже тебя люблю, – шепнула она и потянулась вверх, навстречу его губам.
Артём не заставил её ждать, сам желая этого поцелуя. Мечтая касаться любимой женщины, слиться с ней в единое целое, чтобы между ними больше не осталось никаких преград.
Её руки уже стянули с него футболку, пока его неловкие пальцы возились с пуговицами на платье. Артём сумел освободить только грудь и тут же, не удержавшись от соблазна, принялся её целовать. Его девочка подавалась ему навстречу, тихонько постанывая от наслаждения, и этим распаляя ещё больше.
– Алин, ты чего кричала-то? – женский голос ворвался в затуманенное сознание, но губы и руки ещё несколько секунд продолжали своё сладкое движение, прежде чем Артём осознал, что они больше не одни.
Он приподнялся на кровати и повернулся.
В проёме застыла квартирная хозяйка, кажется, Степанида Ивановна, или что-то в этом роде. Она была одета в короткий голубой халатик с крупными ромашками, парик на голове съехал, видимо, натягивался в спешке.
На её лице застыло изумление, которое быстро сменила гадливость пополам с гневом. При этом рот искривился, сделав женщину ещё более безобразной.
– Шлюха! – вдруг завизжала она. – Проститутка!
Женщина схватила пульт от телевизора и бросила в них. Артём сдвинулся и прикрыл Алину своим телом. Пластик больно ударил между лопаток.
– В моём доме! И с кем? С собственным братом! – после пульта в них полетел стакан. Не разбился, но Артём решил, что этого довольно. Он поднялся и двинулся к не перестававшей визжать женщине.
