Наверху лестницы началось какое-то движение, и я подняла глаза.
Там стояли ещё трое.
Мужчина в чёрном смокинге, наверное, и был тем самым дядей Кириллом.
А ещё две женщины.
Одна примерно Сашиного возраста, а вторая – совсем молоденькая, лет восемнадцати-девятнадцати.
Обе были одеты в чёрные струящиеся платья с блёстками, которые отличались только оттенком, более густым и тёмным у старшей женщины. Эти почти одинаковые платья только подчёркивали их сходство.
И обе были потрясающе красивы. Тёмные, почти чёрные волосы старшей были уложены тугим узлом на затылке, а у младшей спускались ниже плеч крупными красивыми волнами. Узкие лица с пухлыми алыми губами украшали широко распахнутые глаза, невероятного синего цвета.
Это была та красота, в которую вкладываются немалые средства. Но до чего ж они обе были хороши.
Я сразу решила, что это мать и дочь.
Вот только – кто они такие?
Меж тем троица медленно спустилась по лестнице и остановилась рядом с бабушкой. Все четверо смотрели на нас, словно королевская семья на приёме наблюдает за вереницей просителей и бедных родственников.
А я сейчас себя и чувствовала как бедная родственница. Хотя наша семья была весьма обеспеченной. И отец, и Саша хорошо зарабатывали. У нас был отличный дом в Анапе, квартиры в Москве и Питере. А ещё небольшая вилла в Испании. Мы часто путешествовали…
Но сейчас рядом с этими людьми возникало именно это ощущение – как будто мы пришли просить денег в долг.
И чего они так смотрят?
Может, ждут, когда мы начнём кланяться?
Я хмыкнула своей мысли и повернулась к Тёме, по привычке желая с ним поделиться. И вдруг перехватила его взгляд, направленный на девушку…
В нём читалось неприкрытое восхищение.
Я в своём простом платье, которое, по сравнению с её нарядом, казалось вообще простецким, выглядела, наверное, глупой провинциалкой, с чего-то решившейся прийти без приглашения на светский раут.
Вроде Золушки на балу, но без наряда от феи-крёстной и хрустальных туфелек.
То ещё ощущение…
Поймав переглядывания Саши с папой, поняла, что не одна я пребываю в шоке. Никто из нас не планировал попасть на светский приём, поэтому оделись довольно просто.
Папа в брюках и светлой рубашке, Саша в красивом, но не вечернем платье. И Тёма с Гришкой тоже в брюках, но в футболках. У Гришки по центру груди была изображена перевёрнутая шляпа-цилиндр, из которой белые перчатки вытаскивали за уши кролика. А у Тёмки – жираф в очках и с бабочкой, а на ногах – кеды.
Всё же нас приглашали на семейный ужин. Не думала, что являюсь членом королевской семьи.
Я опять взглянула на брата. Но Тёмка по-прежнему не отрывал завороженных глаз от юной красотки.
И я почувствовала досаду. Сейчас, в логове Снежной королевы, когда я и так чувствовала себя донельзя уязвимой и нуждалась в его поддержке, он меня даже не замечал. Он прожигал глазами девушку, по сравнению с которой я смотрелась бледной молью.
И от этого хотелось плакать.
– Здравствуй, мама. Привет, Кирилл, – папа сделал несколько шагов и остановился перед родственниками. Выражение лица у него было несколько растерянным.
Мы все с некоторой заминкой, которая не осталась незамеченной, последовали за ним.
– Добро пожаловать, дорогой, – бабушка улыбнулась светской улыбкой, показав белоснежные, идеально ровные зубы, но не выказав и грамма настоящей приветливости. Потом перевела взгляд за его спину и так же улыбнулась братьям: – Здравствуйте, мальчики.
Саше она просто кивнула, словно отмечая для себя её присутствие, а меня как обычно просто не заметила.
Внутри всколыхнулась застарелая обида. Всё же в глубине души я надеялась, что в этот раз будет иначе.
Как оказалось, зря…
И тут же вспыхнула злость. Я обязательно выскажу старой стерве всё, что думаю об этом её игноре. Я ничем не заслужила подобного отношения.
Уже даже набрала воздуха в лёгкие и сделала шаг, обходя братьев и выдвигаясь вперёд, но не успела. Потому что Татьяна Викторовна как ни в чём ни бывало продолжила:
– Мальчики, познакомьтесь, это ваш дядя Кирилл. Его жена Мониʹк, и её дочь Флораʹнс. Они француженки, но весьма неплохо говорят по-русски.
У Тёмки снова вспыхнули глаза. А я окончательно сникла. Потому сегодня меня снова никто не будет замечать. Как будто Алины Логиновой и вовсе не существует в природе. Разве что тень от неё, которая при свете двух солнц французского происхождения просто-напросто рассеется, сделавшись окончательно невидимой.
Ладно, просто досижу тихонько до конца вечера и поеду домой.
В конце концов, это не причина устраивать скандал.
Тёма первым подошёл к француженкам, поцеловал обеим руки. По очереди, сначала матери, затем дочери. Её пальцы он недопустимо долго задержал в своей ладони.
И почему я вообще об этом думаю? Какая мне разница, на кого запал мой брат? Это всё равно не продлится долго. Ни одна не продержалась больше пары месяцев.
Просто из-за этого я чувствую себя ещё более одинокой.
Папа пожал руку своему брату, затем поздоровался с его женой и падчерицей, представил Сашу и нас.
Меня тоже.
И в этот момент я поняла, что веду себя как обиженный подросток. То, что бабушка отказывается меня замечать, это… проблема бабушки, а не моя.
Я здесь со своей семьёй и ради своих родных. Тех, кто мне по-настоящему дорог. Которым тоже было непросто явиться сюда. Это становилось ясным, стоило только взглянуть, как сильно Саша стискивала руку отца, которую не выпускала ни на секунду.
Она здесь ради него. И я тоже.
А бабуля может идти лесом.
– Пройдёмте в гостиную, туда подадут напитки, – наконец пригласила нас Татьяна Викторовна.
Я глубоко вдохнула, смирила чувство внутреннего протеста и двинулась вслед за остальными.
Сразу за нами в гостиной появились двое слуг. В белых пиджаках и чёрных бабочках. Тёма совсем неприлично присвистнул, увидев, как первый из них вкатывает тележку, уставленную различными бутылками.
Что ж, масштаб этого скромного семейного ужина становился всё более впечатляющим.
Второй слуга спрашивал у каждого из гостей, какой напиток тот предпочитает, и передавал информацию первому. Первый выбирал бутылку, бокал или стакан и наливал.
Я попросила сухого вина, заметив, что Саша заказала этот напиток. К алкоголю я была равнодушна и вообще в нём не разбиралась. А вкусу мачехи доверяла.
Сделала глоток и огляделась по сторонам.
Гостиная поражала воображение.
