Половина дня прошла в поликлинике, пока мы ходили из кабинета в кабинет. Так недолго и скончаться в очереди! Но мы выстояли и прошли необходимых специалистов, закупили медикаменты по рецепту в аптеке и вернулись домой. Я успела быстро закинуть в себя обед и бодро пошагала в университет, всего-то полчаса кардионагрузки, заодно можно повторить курсовую.
Первая пара прошла, а на следующую я шла медленно, как на казнь, к палачу с холодными глазами, который вымораживал взглядом.
— Эльза, пошли быстрее, — тянула меня Кира.
— Наше место никто не займет.
— Я помню. Мне надо посидеть и повторить.
Вошли в аудиторию мы далеко не первые, поздоровались с преподавателем, который заполнял аттестационную ведомость нашей группы и присели напротив.
Началась наша практическая пара по защите курсовой работы.
— Кто желает первым защититься? — спросил Эдуард Альбертович.
Тишину нарушила я:
— Я! Можно? — посмотрела на него, не отводя взгляда.
— Прошу, студентка Гельм, — указал он на стул, стоящий рядом с его столом.
Я пошла сдаваться.
— Удачи, — сказала Кира.
Мне она понадобится. Я села, положила на стол работу и зачетную книжку, заметила его взгляд, опять путешествующий сверху вниз. Смотреть не на что! Ни юбки, ни декольте, а лишь джинсы в сапогах и свободный темно-зеленый свитер из акрила, который мне Анна Львовна связала. Скромно и демократично, а главное, не чешется и приятно к телу.
— Поговорим об адвокате в уголовном процессе, — сказал он и посмотрел прямо в глаза.
Не трогая курсовую, я начала с основных моментов введения работы, отсекая воду.
— Объектом курсовой работы является…
Старалась смотреть за его плечо, боковым зрением заметила, что он открыл мою работу и стал листать.
— Расскажите мне о проблемах реализации процессуальных функций адвоката в уголовном процессе.
Взглянула в его глаза и продолжила повествование, опять смотрела за его плечо. Заметила движение рукой ко мне и то, как он взял мою зачетку в руки и поверх работы стал просматривать, листая страницы.
— Хорошо. Эльза Руслановна, расскажите о полномочиях адвоката на судебной стадии уголовного процесса.
Я моргнула и перевела взгляд на него. Вздохнула и продолжила:
— Основным набором средств защиты адвоката является…
Кажется, от слаженного изложения у меня пересохло во рту, так как мы прыгали по тексту, и я начала немного нервничать, чтобы не упустить детали или не перепутать статью.
— Достаточно, — оборвал он меня. — Хорошо подготовились, студентка Гельм.
Вывел «хорошо» в моей зачетной книжке на станице с практическими занятиями и поставил автограф. Я как рыба глотала воздух и не могла ничего сказать. Хорошо? Хорошо?!
Он закрыл зачетку, а мне уже казалось, что я не сдержусь и вот-вот разревусь перед ним. Чувствовала влагу в глазах, нос щипало, дышала я глубоко, наверно, и губы собрала в бантик, чтобы позорно не всхлипывать. Держалась из последних сил, забирая зачетную книжку.
— Что-то хотите сказать, фролейн Гельм?
Оторвала взгляд от зачетки и посмотрела в его глаза, чтобы увидеть ледяное безразличие.
— Вы мне поставили «хорошо». Я плохо защитила?
— Вы правильно заметили, «хорошо».
— Я сейчас уйду, а вы узнаете, что четверка четверке рознь! Я буду пересдавать работу! — сказала как можно тверже.
— Die Besserwisser, nur Punkte fehlen! Ich bin der Lehrer und du bist Studentin[1],— тихое шипение понеслось мне в спину, но некоторые расслышали.
— Danke schön! Ich kann es gut sehen, Herr Schmidt![2], — я не стала шипеть, как змея, повернулась, подняла подбородок и ответила этому преподу, не отводя глаз.
Он промолчал, только приподнял бровь в удивлении. Не ожидал такого? А вот кого-то очень снедало любопытство.
— А перевод будет? — громко спросили.
— Она ему спасибо сказала и еще что-то… — услышала я, когда уходила из аудитории.
Хотелось плакать и пить одновременно. Где справедливость?! Надеюсь, после нас с Кирой оставшаяся защита курсовых будет ему чистилищем с лентяями!
— Gute Zeit, Herr Schmidt![3]— сказала в закрытую дверь
Решила попить и успокоиться, написала Кире, что буду в кафе.
Она меня там и нашла в компании бутылочки воды без газа из талых вод Кавказа.
— Вот ты где! Что это было на защите? — спросила она.
— Ты о чем?
— Я про ваш немецкий рэп-батл.
— А это. Он меня назвал всезнайкой, представляешь?
— А еще я лучше всех расслышала, так как сидела к вам близко. За что он так с тобой? Как ты ушла, группа стала перебирать столько версий… до самых неприличных. Пока он не сказал, что каждый получит по вопросу из лекции.
Мне бы кто объяснил, за что?
— Ты защитилась?
— Отлично. Не напугать меня дополнительным вопросом.
— Счастливая, автомат в кармане, — грустно улыбнулась я.
— Только придется прийти за автоматом, в день зачета. А там, кто знает, что придумает в этот день Эдуард Альбертович. Мне кажется, он самоутверждается за наш счет. Сам вчерашний выпускник, он ненамного старше нас, тридцать плюс. Не переживай, сейчас он окажется в аду с малограмотными будущими адвокатами, оценит глубину декольте, высоту юбки и нескладный русский речитатив.
— Не знаю. Видеть его не хочу!
— А придется еще два раза как минимум.
— Ага. Сдам все и забуду!
— Конечно, все сдашь и работу на высший бал. Не ему, так заведующему кафедрой. Но вы так смотрите друг на друга иногда, особенно сегодня.
— У меня ассоциация только с ледяной глыбой.
— Не знаю даже. Он часто останавливал на тебе взгляд, когда была первая лекция. Где ты успела перейти ему дорогу?
— Где я, и где он. По одежке встретил, наверно, — ответила и сделала глоток воды.
Стыдно признаться подруге, что причинила легкие телесные повреждения преподавателю в первый день знакомства. Может, и не в этом причина вовсе?
— Пошли на следующую пару, сдадим еще один зачет автоматом и поднимем тебе настроение, — сказала Кира.
— Это запросто!
— Право интеллектуальной собственности, мы идем за тобой, — сказала она.
Я только рассмеялась, а Кира поддержала, она всегда могла поднять мне настроение, словно чувствовала и знала, что надо сказать.
День оказался прожит не зря, и мы получили зачет автоматом.
