— К следующему занятию жду от вас реферат на тему «Принципы уголовного судопроизводства» не менее десяти листов.
— Хорошо, — ответила кнопка и записала тему.
Я продолжил лекцию, стараясь не смотреть на первую парту, только скользил взглядом по светлой макушке.
На следующем занятии она меня удивила, когда подошла и положила на стол реферат и свою курсовую работу с пометкой «не зачтено». Курсовая была идентична с одной на параллельном потоке, может, оформлена более грамотно, но в целом, слово в слово.
Она сразу бросилась в защиту.
— Я её писала сама! Можете прямо сейчас спросить меня по теме, я вам отвечу.
Я посмотрел на часы, не хотелось опаздывать на встречу, понимал, что сейчас у меня нет ни времени, ни желания её слушать. Затем глянул на эту кнопку-гнома и ответил:
— У вас будет специально отведенное время на защиту, можете подготовиться лучше. Рекомендую так и сделать.
— Вы мне не верите? — спросило это маленькое чудо.
— Презумпция невиновности, студентка Гельм. Сейчас у меня на вас нет времени.
— Спасибо за внимание. До свидания, Эдуард Альбертович.
— До свидания, студентка Гельм.
Пусть поплачет и лучше подготовится к защите, не буду я вносить коррективы в свои планы и встречи ради одной студентки.
***
Лекции для заочников по теоретическим дисциплинам длятся всего четыре-пять часов, нереально дать весь материал для экзамена. Получается охватить не более двадцати процентов, а остальной объем студенты должны найти и подготовить перед сессией самостоятельно. На деле получается так:
— А начните по порядку, с первого вопроса, — сказало большинство.
И только двое с первой парты задали вопросы по существу. Уточняли некоторые моменты по экзаменационным вопросам, на некоторые даже сами же и отвечали, листая записи. Остальная часть группы плыла по течению, как г… бревно по реке. Будет сложно, но сдавать экзамен им, а мне только слушать бред большинства.
Защита курсовых работ стала испытанием не только для моих нервов, но и для ушей. Я совсем не удивился, когда она вызвалась первой защищать работу. Говорила складно и с расстановкой, не сбивалась, когда я её прерывал и задавал вопросы по работе. Успел пролистать её зачетку, не ошибся, действительно отличница. Можно с чистой совестью поставить «хорошо».
— Достаточно, — прервал я её повествование. — Хорошо подготовились, студентка Гельм.
Поставил оценку и протянул зачетную книжку, которую она забирала из моих рук как ядовитую змею. Посмотрел на её лицо, губы бантиком, дыхание как у ежика, сейчас потечет из глаз и из носа. Так расстроилась из-за четверки?
— Что-то хотите сказать, фрау Гельм? — спросил я.
— Вы мне поставили «хорошо». Я плохо защитила?
— Вы правильно заметили, «хорошо».
— Я сейчас уйду, а вы узнаете, что четверка четверке рознь! Я буду пересдавать работу! — сказала мне маленькая крошка-гном в черной водолазке, поверх которой висел медальон с секретом из белого металла, а из волос ее торчал карандаш.
Не сдержался и сказал ей в спину на немецком то, что думал в этот момент, хорошо, что воздержался от нецензурной брани. Она повернулась и ответила, глядя прямо в глаза, без ошибки с правильным произношением.
Ответ я не ожидал услышать, брови полезли на лоб. Вот это знание языка! Уровень В2 или С1?!
Стоило этим двум подружкам уйти, как для меня начался ад из ленивых студентов, будущих юристов. Вот тогда я понял смысл её слов и признал её правоту.
— Кто-нибудь может ответить на три вопроса, не заглядывая в работу? — спросил я.
— Ну, мы же не умнички, как Эльза и Кира, чтобы все запомнить, Эдуард Альбертович, — ответила староста группы.
Я только прикрыл глаза и помассировал виски, пережить бы эту защиту. А еще зачет и экзамен.
Зачет автоматом заслужили две подружки-умнички. Извинений от меня фролейн Гельм не ожидала, об этом говорили её большие глаза, приоткрытый рот и сопутствующие вопросы. Стоило только исправить оценку по курсовой работе, как глаза стали еще больше, а вопросы длиннее. Какое у нее чистое произношение, как у носителя языка!
Наша последняя встреча на экзамене по уголовному праву, которую признаюсь честно, ждал, чтобы увидеть её в последний раз. Странную девушку-отличницу неопределенного возраста и с хорошим произношением.
Посадил её напротив себя и понаблюдал. Подруга её старательно писала ответы, а она после недолгого бумагомарательства стала смотреть по сторонам. Я видел все попытки списать других студентов, даже не удержался от замечания, когда особо наглые стали отрывать куски от рулона шпаргалки для более удобного переписывания ответов.
Второй вопрос её билета был как напоминание о дне нашего знакомства, даже голень откликнулась тупой фантомной болью. Она меня не разочаровала и здесь, отвечала на каждый вопрос четко, не сбиваясь в ответ на мои провокации. Только забавно заливалась при этом краской, сохраняя спокойное лицо. Можно поставить, не кривя душой, «отлично», что я и сделал.
— До свидания, — сказала она с радостью в голосе.
А стоило на нее посмотреть, как застеснялась своих слов и покраснела. Чудная девушка!
— До свидания, — сказал ей.
Как только две «умнички» ушли, я остался с деревянными «незнайками».
[1] Не понимает. — нем.
Глава 8
Эльза
Сессия закрыта отлично, голова легкая, жизнь входит привычный ритм. Я наконец-то выспалась после ночной смены. Хотела побездельничать, заняться глажкой — и тут позвонила Кира.
— Привет, Эльза! Не разбудила?
— Уже нет.
— У тебя отсыпной или выходной?
— Отсыпной.
— Давай отметим где-нибудь окончание сессии?
— Кира, тебя муж хоть отпустит?
— Он с нами пойдет, поухаживает за нами.
— Даже не знаю… я буду третьей лишней.
— Ты будешь запасной, Эльза! Соглашайся.
— Может, без меня отметите?
— Эльза-а…
— Громкая связь? — спросил Стас. — Подружки-отличницы, приглашаю вас отметить окончание сессии в стейк-хаус «Берлин». Эльза, отказы не принимаются! Будь готова к шести, заедем за тобой.
— Ага, постараюсь.
Вот и поговорила с подругой, теперь надо собраться, голову помыть, тушь найти, если она у меня есть.
После душа столкнулась с Анной Львовной у шкафа, когда стала искать платье под кофтами.
— Что ищешь?
— Платье. Да где же оно?
