Волосы на теле мальчика в пубертате тут же встали дыбом. Сглотнув ком, он хрипло и испуганно выдохнул перед собой:
– Какое?!
– Оливковое, сливочное, подсолнечное… – начала загибать пальцы я, но тут же плюнула: – Любое, дорогой мой. Лю-бо-е.
Повара вернулись с перекура через пять минут, пришлось спешно удалиться с чужих глаза с добычей. Бедный паренек так и не понял, что вообще произошло, ошарашенно махая мне вслед лопаткой.
Не желая встретить кого-то из друзей Арсена, я тут же забежала в подсобку, поставила верх ногами ведро и примостилась сверху. На миленькой белой тарелке с золотым ободком лежало полкилограмма подмороженного сливочного масла. Паренек же для поглощения деликатеса всучил золотую вилку с ножом.
– Ну-с, Лена, – хмыкнула я самой себе, отрезая кусок побольше, – пора перейти к первой фазе плана.
Первый кусок прошел легко… Как, собственно, и второй. Я глотала их слово пилюли. Наверное, таковыми они и были, спасая меня от верной смерти.
Дверь распахнулась с грохотом. Я не сразу поняла, мол, кто-то пришел, а списала все на землетрясение.
– Я тут ее по всему зданию ищу, а она!.. – пылающий от ярости Олег замер мгновенно, теряя дар речь. На пути к губам была очередная вилочка с маслом. Было явно – съела уже прилично. Невнятно пытаясь сложить звуки в слова, блондин вдруг закашлялся, а я ожила и продолжила поглощать масло. Наконец, он осторожно протянул: – Леночка, а, Леночка… Скажи, что я заснул у туалета и мне это все снится в страшном сне.
– Что я, по-твоему, должна так долго там делать?! – возмутилась раздраженно. – Это вы, мужчины, способны полжизни на толчке провести!
– Тогда… – он махнул рукой на тарелку и поморщился, когда я снова глотнула масло. – Ты беременна?
От внезапной догадки меня прямо передернуло. Со скептицизмом оценив свой плоский живот, покачала головой:
– То есть я еще и толстая? Отлично, спасибо большое на добром слове!
Зарывшись лицом в ладони, Коробейников пытался стереть увиденное из памяти. Не вышло, потому хрипло взмолился:
– Ты мне скажешь, что здесь происходит?!
– Обязательно, но чуть позже, – нагло солгала я, потому как в детали мужчину посвящать не планировала. Пусть лучше знает итог спора, чем процесс! – Ты мне лучше скажи, сколько завод стоит, из-за которого весь сыр-бор?
– Почти миллиард, – так спокойно произнес блондин, словно мы цены на семечки обсуждали. – А что?
Я закашлялась так, что думала, не только маслице обратно полезет, но и все внутренние органы. Олег испуганно принялся хлопать меня по спине, а испуганная и охрипшая я удивилась не на шутку:
– То есть, ты надо мной из-за каких-то трех миллионов издеваешься, а сам миллиардер?!
– Во-первых, я для покупки этого завода весь бизнес продал, кроме бара! – принялся оправдываться тот, помогая мне на ноги встать и отставляя последний кусочек масла в сторону. Да еще и с таким видом, будто он проклят. – А во-вторых, не было бы у меня столько денег, прощай я всяким девицам бабки за красивые глаза и длинные ноги. И вообще, долг – дело чести. Папка не учил?
Вот говорил же Олег внятные и правильные вещи, и все равно на душе стало до невозможности горько и противно! Он буквально подписал меня на соблазнение старика, и ради чего? Денег, которые в масштабах миллиарда особого значения не имели. А значило это лишь одно – я для него совершенно не важна. Даже как дочь лучшего друга!
– Знаешь что, Олеженька, – сцепив зубы, резко съела остатки масла, – я просьбу твою сегодня выполню. Скидку у Арсена уже почти выбила. И не пять миллионов, а… десять. Ясно тебе?
По лицу Олега тень прошла, губы перекосило:
– И каким же образом ты ее «выбивала», позволь уточнить?
– Так вот! – перебила его я, складывая руки на груди. – Забирай деньги и забудь мое имя. И отца забудь. Не нужны ему такие друзья, как ты. Понял меня?
Хмуро разглядывая меня, тот чернел с каждой секунду все сильнее.
– Я понял, – усмехнулся тот гневно и даже насмешливо. – Это все ревность твоя из-за бывшей. Так вот, если тебе легче станет, нас связывает сейчас только…
Что-то внутри меня заставило сжать мужчине губы руками, не желая слышать продолжения. Пора было заканчивать качели в жизни и возвращать все на круги своя!
– Плевать, – грубо выплюнула я ему в лицо, – наша маленькая история закончена. Сейчас я иду к Арсену… Закрепить, так сказать, нашу сделку, и…
– Каким, – рыкнул тот так гневно, что внутри меня все перевернулось, – это образом ты собралась сделку закрепить?!
Клешни Олега не двусмысленно сдавили мою талию, мягко намекая, мол: «Разговор еще не окончен!»
– Не дружеские это объятия, Коробейников! – поддела я его, саркастично улыбаясь.
Думала, он, как и в прошлые разы, «мгновенно» протрезвеет и позволит уйти. Но в этот раз что-то изменилось… Грудь его бешено вздымалась, глаза искрили безумством… Они осматривали меня жадно и голодно, пока шаловливые пальчики неожиданно сползли вниз… Прямиком к пятой точке!
– Именно, – рыкнул он мне прямо в губы. – Вообще не дружеские.
Вот тут-то настала моя очередь недоумевающе растеряться, покрываясь густым румянцем. Жадно хватая губами кислород, все никак не могла надышаться, хрипя:
– Ты ведь сказал, что я для тебя ребенок!
– Да, – отведя голубые глаза к потолку, он словно задумался и тут же деловито кивнул: – Кажется, я это говорил… Правильно запомнила, умница моя!
И тогда он сделал шаг вперед, буквально вжимая меня в стену позади так плотно, что сложно было понять: где его тело, а где мое. Мы словно стали единым целым, пока руки блондина воодушевлённо массировали мою филейную часть. Платье стягивалось все выше и выше, ком между ног становился все туже.
– Я живой человек, – взмолилась я, не в силах оторвать взгляда от его припухших губ. Таких сладких и манящих… «Нельзя! Нельзя!» – мысленно била себя по рукам я, изнывая от желая.
– Знаю, – кивнул он все так же театрально, – я тоже, не поверишь.
– У меня есть чувства, – сама не веря, что говорю это, вдруг позволила себе на мгновение снять маску той самой веселой и безбашенной Лены, испуганно глядя на такого высокого, мощного и взрослого друга отца. – И ты ранишь их снова и снова.
– И у меня есть чувства, – прошептал он прямо в губы. Кончики наших носов соприкоснулись ровно в тот момент, когда его пальцы легли на складку под ягодицей. Голый участок кожи, не покрытый «защитной» тканью. Это был мой крах, мир поплыл… – И я не хочу, чтобы ты трахалась с дедом Арсеном ради выгоды… Черт тебя дери! Я вообще не хочу, чтобы ты трахалась с кем-либо ради чего-либо!
Каждая клеточка тела моего дрожала, отзывалась на импульсы блондина. От него исходил ток, заряжающий меня возбуждением. Искры вокруг нас могли воспламенить подсобку!
