– Лен, – снявший верхнюю одежду, Коробейников теперь караулил меня недалеко от аудитории на первом этаже, – ты чего?
Запыхаясь от горя, стыда и обиды, я ему все и выложила. Как на духу. И листик показала, с точной суммой. Сжав его в кулак, Коробейников опасно улыбнулся. В противовес его мягкой руке, гладящей меня по голове, он холодно до ужаса и низкого до полуобморочного состояния произнёс:
– Что же. Ему пиздец, любовь моя.
– А? – я даже от шока рыдать перестала. «Тебе послышалось!» – уверяла себя я.
А Олег мне в руки вложил карточку золотую, чмокнул в губы и перестал обнимать.
– Иди перекуси. Только немного. Я тебя чуть позже в хорошее месте отвезу. Боюсь, не доедешь голодная. Весь день в аудитории просидела… – от нежности в голосе мужчины я вдруг вспомнила, что забыла верхнюю одежду в аудитории. Заочники по старой доброй традиции ее в гардероб не сдавали.
– А ты? – произнесла резонный вопрос я почему-то испуганно.
– А я поговорю кое с кем, – подмигнул мне тот. Оглянулся, убедился, что мы одни в холле, и шлепнул по пятой точке. – По-мужски.
– Может, – сердце в груди бешено застучало, пришлось сглотнуть ком в горле, – по-хорошему лучше?
– Может, – пожал плечами Олег и все же выпутался из теперь уже моей крепкой хватки. – Но я уж лучше проверенной тропинкой.
И широким тихим шагом поднялся по лестнице вверх, утащив с собой мой подготовительный листочек.
Глава 13
От страха желудок сжался. Несмотря на последний прием пищи в восемь утра, есть не хотелось… Но парадокс! Я не могла остановится жевать все, что попадалось под руку в столовке: сухие сдобные булочки, старое заветренное печенье и даже уксусный салат с капустой.
«Правильно ли я сделала, что отпустила Олега к преподу? – крутилось в голове снова и снова. – А не станет ли хуже?»
«Он точно набьет ему морду! – в который раз застонав в слух. – Меня после этого даже на порог вуза не пустят».
– А что я могла поделать? Ситуация и так была безвыходная. – бросив вилку, развела руками я. Рядом проходящая уборщица поперхнулась и открестилась со словами: «Чур меня!»
«Ты могла полегче как-то с ним? Без шуток и издевок. Пару минут мучений, зато потом диплом будет в кармане, – «успокаивал» внутренний голос, съедающий живьем. – Комиссию ты бы точно сдала, а вот вражда с преподавателем ВСЕГДА заканчивается плохо!»
В напряжении и внутренних терзаниях я настолько глубоко ушла в себя, что ладонь, упавшая мне на плечо стала самым настоящим шоком. Забыв, что вокруг общественное место, несдержанно воскликнула:
– Аааа!
– Лен, – недоуменно вздернул бровью нависающий Олег, – ты чего орешь?
Покраснев до кончиков волос, я ляпнула первое, что в голову пришло:
– Да блюдо горячее. Обожглась.
Посмотрев мне в тарелку, Коробейников нагнулся и мечтательно потрепал меня за гриву, ласково приговаривая:
– Нет, ну что за женщина у меня великолепная? Необыкновенная, я бы даже сказал. Только моя Лена может обжечься салатом из капусты. На тарелке которого иней от холодильника до сих пор!
– Смешно, юморист, – резко отставив салатик подальше, с надеждой уставилась на Олега. Все мое нутро смиренно ожидало худшего, при этом надеясь на лучшее. – Ну-у-у, как там дела?
– Нормально, – пожал плечами Коробейников, а после просто развернулся и направился к выходу из столовой. – Идем. Надеюсь, в тебя еще влезет нормальная еда? Борщ украинский обязательно нужно скушать. Теплая и полезная вкусняшка.
– Олег?! – в панике я бежала за ним по коридору, как полоумная. – Ты мне ничего сказать не хочешь?
– Мы уже на этой стадии отношений, когда подобные вещи нужно говорить каждые пять секунд? – театрально закатил глаза этот умник, а после сжал мои щечки и помассировал, словно шарпея. – Я люблю тебя, моя булочка.
Злая и пылающая гневом, я закрыла глаза и просто отчеканила по слогам:
– Что с преподом?
Тяжело вздохнув, Коробейников наконец пожалел мои нервы и пожал плечами:
– Лен, ну, я глянул на этого дряхлого старика. Да на него же дунешь и развалится. Побоялся с ним говорить. Простой диалог не получится, слишком он меня бесит. Поэтому пошел сразу к ректору.
– И? – в нетерпении перетаптываясь с ноги на ногу, нервно кусала губы в кровь.
– Завтра твой старик уходит на пенсию, – сложа руки на талии, закатил глаза. – Хотя и требовал увольнения с позором, меня убедили, что у него жена при смерти. Любой стресс и ее смерть будет на моей совести.
– Так ему деньги на лечение нужны? – настроение тут же переменилось. – Может, и правда попросить папу…
– На любовницу двадцатилетнюю, – перебил меня Олег, морщась от омерзения. – Она хочет себе на день рождение колечко с желтым бриллиантом, вот дед решил сымпровизировать.
Почесав затылок, я задумчиво застопорилась:
– И что мне теперь дальше делать?
– Хотел бы я тебе сказать: «Снимать трусы и бегать!», но почему-то уверен, ты не согласишься. Так что ничего. – прижал меня к себе Олег. Его объятия магически умели закрыть от всех проблем мира. – Завтра я отвезу тебя к другому и лично проконтролирую, чтобы ты сдала честно.
И пусть четвертый раз углубляться в физику было не моей мечтой, загаданной под куранты, я все равно хотела справедливости, так что буквально запищала от восторга.
– Эм… – Олег как-то странно напрягся, глядя куда-то мне за спину. Между бровей мужчины залегла морщина, а недовольство на лице сменилось сражалось с вынужденной податливостью. – Что ты там у папы хотела спросить, напомни-ка мне, родная?
– Что? – не поняла я, немного отстраняясь от Коробейникова и пытаясь понять, чего он там уже надумал.
– Хотел бы я все сделать по-своему. Но сегодня, когда морду деду твоему не набил, понял, что надо некоторые моменты делать, согласовывая и по уму. Плохому ты меня научила, Леночка. Пытаюсь тебе всячески угодить и становлюсь чересчур добрым, – торопливо протараторил тот, я почти ничего не расслышала. Но затем он резко отстранил меня от себя, сжав плечи пальцами. Требовательный и серьезный взгляд терзал душу: – Ты готова сейчас рассказать отцу о нас?
Хоть и не понимая, к чему этот вопрос, почему-то решила ответить от души:
– Это морально сложно, так что пока нет. Только когда… Если! Все станет очень серьезно.
Олег был недоволен, но сквозь зубы рявкнул:
– Все для тебя, любимая.
А затем просто крутнул меня вкруг своей оси, а я весело пропела:
– Рассветы и… – а Олег за спиной пропал. Внезапно. Краем мозга я поняла, что тот спрятался в прилегающем коридоре, но зачем. И тут буквально перед глазами возник отец. – …туманы?
