По телу прошел тремор, смешался со страхом. На меня смотрел отец. Пусть волком, но он был на расстоянии полуметра. В черном костюме, с идеальными волосами, уложенными гелем назад, и руками в карманах. Пока я изучала мужчину, его черные глаза бегали по мне. Мое сердце безумно трепетало, когда я увидела в нем тоску и переживания. Но когда наши взгляды встретились, он снова натянул маску и просто кивнул вперед:
– Идем.
– Что? – в растерянности мысли путались, а родной язык выпал из памяти. – Ты к Алине пришел?
– Алина в декретном отпуске, – не дожидаясь меня, папа просто проследовал по коридору сам, обернувшись на полпути. – Лен, сколько тебя ждать? Меня с государственного совещания выдернули.
В панике обернувшись по сторонам, я увидела лишь силуэт Олега и просто кивнула ему с благодарностью, бегом побежав за отцом. То, что он без ошибок поднялся в ту самую аудиторию, где был экзамен, меня поразило в самое сердце. Там как раз спорил новый ректор и старый препод.
Смело распахнув дверь, папа замер при входе, оценивая обстановку.
– Виктор Семенович? – голос ректора прямо сел до состояния фальцета. – А мы уже разобрались. Тихон Денисович с завтрашнего дня на пенсии…
Старик, что еще недавно требовал почти миллион за не профильный экзамен, упал пластом на учительский стул.
– С завтрашнего дня? – убийственным взглядом разглядывая его, уточнил папа.
– Да, – после тяжелого глотка констатировал ректор.
– Значит, – пожал плечами отец, спокойно проходя в аудиторию и садясь за первую парту, – сегодня он экзамен принять может?
– Да, но… – попытки оправдаться не увенчались успехом. Так что, махнув рукой, ректор смиренно направился к выходу, когда отец елейно, но до ужаса жестко протянул:
– А вы куда, прошу уточнить? Тут экзамен, вообще-то. Свидетели нужны. Или вы приходите, только когда надо денег в казну вуза отстегнуть.
– У меня совещание…
– А у меня, мля, президент на линии весел! – резкий удар кулаком по столу, и все вокруг замерли. Ректор сразу упал за парту, а я принялась тянуть билет. – Начинайте, господа. Глядишь, до двенадцати моя дочь сегодня отсюда наконец выйдет.
Внутри проснулось второе дыхание. И я рассказа намного больше, чем должна была, несмотря на все попытки Тихона Денисовича меня завалить. Но спустя сорок минут мучений отец не выдержал пыток, и новый удар раздался по бедному столу:
– Я не понимаю сейчас. Вам чего-то недостаточно?
– Д-достаточно… – опустив взгляд, старик стыдливо протянул ладонь. – Зачетку, пожалуйста.
Наконец внутри нарисовалась самая тяжелая в моей жизни пятерка. Довольная я обернулась, а за спиной угрюмый отец.
– Иди, Лен, – приказал он, глядя мне за спину. – Мне тут надо попрощаться. Так сказать, дать наставления пенсионные, мля.
На носочках я выбежала из аудитории, захлопнула дверь и… Ничего не услышала. Они вправду разговаривали, а когда папа вышел, Тихон Денисович выглядел мертвее покойника. Уж не знаю, что там ему наговорили, но это что-то явно ему не понравилось.
– Спасибо, – не смело произнесла я, дрожа от неуверенности и страха.
– А ты молодец. Не ожидал от тебя, – хмыкнул он. И пока я пыталась набраться смелости пригласить его с Алей в кофейню, он вдруг достал из кармана блестящую золотую карту, вложил ее мне в руки. – Держи, заслужила.
Я опустила взгляд и ужаснулась. Вот она: цена моих попыток стать лучше. Боль внутри стала такой силы, что отразилась внешне. С рыком я разломила карту и, не осознавая своих действий, бросила под ноги папе. Не рассчитала силу и получилось, что прямо в лицо.
– Вот как… – выгнул бровь он, отряхиваясь. – А ты ни черта не поменялась.
Он уходил, а я тряслась в конвульсиях. Меня парализовало от всего, что произошло. Пот ручьями стекал по вискам, а в глазах застыли слезы.
Я вышла из вуза закутанная в верхнюю одежду и крепко обнимающая себя ладонями. Струйки слез стекали по щекам, остужая мое разгоряченное лицо.
– Лена? – Олег, по старому доброму обычаю, едва ли не лишил меня жизни, возникнув прямо перед лицом. – Ты чего такая?.. Витя тебе что-то сказал?
Коробейников внимательно осматривал меня. Искал зацепки, как следователь. И я четко увидела в его голубых глазах, что блондин только ждет причину начать потасовку. Одна лишь команда «фас!», и моему папочке начистит лицо собственный лучший друг.
И пусть забота Олега умиляла, отзываясь в животе приятной теплотой, я не хотела никому вреда.
– Нет, просто… – утерев нос ладонью, придумала внятную причину буквально на ходу, – Препод такой противный попался! Вытрепал все нервы, даже отца не постеснялся.
Убийственно глядя на окна той самой аудитории, Олег набрал полные легкие кислорода одним протяжным вдохом. С безумным желанием и нетерпением он перевел взгляд на двери, мечтая вернутся к старику, но я вовремя переплела наши пальцы, переманивая внимание Коробейникова на себя:
– Эй, амиго! А где мой победный ужин? Я ведь все же сдала.
– Папка заплатил? – игриво подмигнул мне тот.
Я подавила спазм, сглотнув ком в горле.
– Не-а, – беззаботно пожала плечами, пока внутри горел пожар. – Заставил сдавать снова при нем и ректоре, представляешь?
– Витька, конечно, любит нагнетать, – присвистнул Коробейникова, – А где он, кстати?
«И правда, – стонала про себя, – где, Лена?»
– У него какое-то гиперважное заседание. – равнодушно махнула рукой, но тут же увидела в мужчине напротив неприкрытое сочувствие. – Он, аки Карлсон: улетел, но обещал вернуться.
– Понятно, – хрипло прошептал Олег после минутного молчания, в которое я едва ли со стыда не сгорела. Осторожно нагнувшись к моему уху, он проникновенно прошептал: – Могу я задать один неприличный вопрос на правах близкого во всех смыслах друга семьи Смирновых?
Меня прямо перекосило от нежелания обсуждать темы отцов и детей.
– Олег, – закатила глаза я, хватаясь за сердце, – прошу… Нет, умоляю! Давай не будем говорить о…
Коробейников поступил нагло. Просто взял и заткнул мне рот своей ладонью, таки протянув:
– Ты вообще что покушать-то хочешь? Сегодня я – твоя волшебная рыбка.
Облегченно выдохнув, я даже улыбнулась от радости, удивленно вздернув бровь:
– Вон оно как! Все-все прямо, да? – Олег отдал мне честь, выравниваясь по струнке. – Глаз тунца? Суп из плавников акул? Мороженое с золотом? – не смотря на мои явно нереальные для столицы закидоны, блондин продолжал кивать, ожидая своего злого рока. Но я все же сдалась, расслабилась, скинула маску и устало выдохнула: – Коробейников, я убить готова за фастфуд. Давай возьмем два огромных меню, жареный сыр и много-много креветок в кляре?
