Олег снова начал дышать, и мне стало легче существовать. Только в тот момент я поняла, какое жуткое от него исходило напряжение.
– Я сделал тебе предложение, предложил переехать ко мне, признался в любви, – вытянув одну руку вперед, Олег демонстративно загибал пальцы. Театрально поджав губы, он саркастично хмыкнул: – Я – холостяк до мозга костей, а с тобой ради шикарного секса. Да-да, ты все правильно решила, Терминатор!
Кулаком врезавшись в его идеальный пресс, услышала лишь ненастоящий восклик раненого зверя. Закатив глаза, кусая губы в кровь, пыталась подобрать более подходящий вопрос:
– Это понятно, но… Олег, как ты относишься к изменам?
В тот момент я увидела в лице Коробейникова нечто такое, что меня испугало до ужаса. Сердце слово остановилось от черноты и опасности его глаз. Мурашки побежали по телу от сомкнутых губ, побелевшего вытянутого лица и опасного, дикого и жестоко зверя, каким Коробейников стал по щелчку пальцев.
– Если сказать мягко и без матов, – его голос мог гнуть метал, вгонять людей в землю, будто сваи, а я всего лишь поперхнулась воздухом, неосознанно отодвигаясь назад, – негативно.
– То есть, – на всякий случай решила поставить жирную точку в данном диалоге, – в наших отношениях их не будет никогда?
Уж не знаю, о чем там подумал Олег, но посмотрел он на меня как-то иначе.
– Нет, – был его ответ, после которого я облегченно выдохнула. А Олег переменился по щелчку пальцев, стянул меня с места и подтолкнул к плите. – Так, хозяюшка! Корми давай и спать бегом.
***
Распахнув дверь аудитории, я буквально напоролась на живую скалу. Олег, который явно нервничал и измерял шагами коридор, все же отмел все мои мольбы и приперся прямо под аудиторию. А ведь я просила его не позорить меня перед остальными студентами, ведь для всех это выглядело не иначе, как: «Чертовски сексуальный папуля от дочурки ни на шаг не отходит!»
– Ну?! – требовал он рыча, через плечо поглядывая на преподавателя английского языка. – Сдала?
От греха подальше захлопнув дверь, решила немного подшутить надо Коробейников. «Нет, ну, а чё он меня в краску вгоняет?» – казалось вполне себе вменяемым аргументом.
– Ужас, Олеженька! – положа руку на сердце воскликнула. – Дикий кошмар просто!
Блондин пыхтел, как паровоз, готовый в любой момент отсечь голову любому. Его взгляд упал мне на зачетную книжку. Тот потянулся, чтобы выхватить ее, а я намеренно распахнула и принялась обмахиваться.
«Еще рано, Коробейников!» – злорадно усмехнулась про себя.
Стерев со лба мокрую дорожку, он провел ладонью по волосам и прошипел сквозь стиснутые зубы:
– Что именно «ужас»? Какой именно «кошмар»? Можно поподробнее?
Удивительно, какой сильной энергией обладал Коробейников. Мы вели себя тихо, стояли в стороне коридора и особо не выделялись. Но все равно учащиеся и студенты бросали на него испуганные взгляды и старались держать максимально возможную дистанцию. Олег был из тех типов личности, что сносит людям почву из-под ног без особых усилий. Магия, ей-богу.
Но не мне, увы.
– Выхожу я значит, сдавать, – подцепив его под локоть намеренно повела подальше от аудитории. – Спрашивает меня Алексей Геннадьевич, спрашивает…
– И? – Олега порядком потряхивало. Когда он напрягался, было чувство, что увеличивается в размерах. – Лен, быстрее!
– Я про себя молюсь «Лишь бы не три, хотя бы четыре!» – театрально затараторила, поджимая губу и состроила грустную гримасу. – Что ты думаешь? Он мне не три и не четыре не поставил!
– Вот… – что-то неприличное вертелось на языке Коробейникова. Ему пришлось замолчать, ведь из неоткуда появилась группа преподавателей, марширующих на обед. – П-преподаватель!
– А я, между прочим, – намеренно нагнетала, размахивая руками и скрывая то, что написано в зачетке от любопытных голубых глаз, – все ответила. Все, Олеженька! И, чтобы ты понимал, нашла ошибку в билете. Алексей Геннадьевич это признал, остановил прием экзамена и отправил из аудитории…
Вот тут-то его ноги к полу и приросли, а глаза стали напоминать два адских злющих пламени. Сжав кулаки и отстранившись от меня, он похрустел суставами:
– У вас тут все такие, Лен? Я чего-то не пойму. Времена, что ли, поменялись… В моей молодости подобного не было.
– Такие, как Алексей Геннадьевич? Слава богу, большинство, – устав от недопонимания, ненароком намекнула Олегу на истинный смысл своего рассказа. Только вот я забыла, что несущийся в пропасть поезд уже невозможно остановить.
Бросив мой локоть, Олег прямо-таки полетел обратно в аудиторию.
– Я ему сейчас тоже двойку поставлю, – кровожадно улыбался он, когда я в панике едва за ним поспевала. – Под глазами только, ага!
– Олег! – не желая привлекать внимание, я пыталась говорить тихо, шепнуть ему на ухо. Только Коробейников слушать меня не собирался, он активно отстранялся в сторону и передвигал ногами так быстро, что я почти сразу выдохлась. Он уже почти коснулся ладонью ручки двери, когда мои глаза в ужасе расширились. Я поняла: шутка затянулась, и выкрикнула: – Коробейников! Мне поставили пять, понимаешь?! ПЯТЬ?! Я сдала. Это зачет!
В панике пришлось дрожащей рукой повернуть к нему зачетку и ткнуть ноготком в нужное место. Олег замер, присмотрелся и ручку двери отпустил. Я наивно думала, что на этом все и закончится, но теперь его кровожадная улыбка обратилась ко мне. Чеканя ногами шаг, он заставлял испуганно пятиться назад:
– Я тут, значит-с, волнуюсь, переживаю, с ума схожу… А ты шутишь? Ну, Терминатор!
Коробейников ускорился, явно что-то задумав. «Явно ничего хорошего!» – поняла я и бросилась бежать на выход.
– Мамочки, – шептала себе под нос, леча по ступенькам вниз на глазах у сонных и перепуганных студентов. – Папочки!
Гардеробная была уже рядом, оставалось всего ничего. «Зачем я вообще туда вещи сдала? Никогда ведь раньше этого не делала!» – корила себя, судорожно натягивая шубку, купленную Олегом. А там петелек было столько, будто мы в средневековье!
– Попалась, Смирнова! – наплевав на всех вокруг, Олег дернул меня к себе за талию. Упав на скамью, положил к себе на колени и отвесил смачный поджопник. Да такой, что звук эхом разнесся по округе. Гардеробщица замерла, студенты в метре уставились на нас в панике. А Коробейников, мило улыбнувшись, громко осведомил всех вокруг: – Списывала она, это наказание. Ваш новый ректор очень против двоечников!
В тот момент я впервые видела небывалое историческое событие: студенты не прятали шпаргалки, а наоборот – нервно выбрасывали их из карманов в урны. Закрыв глаза, я радовалась лишь двум вещам. Первое: экзамены окончены, все было закрыто. Второе: я заочница, так что стыдиться по факту некому.
– Я отомщу тебе, Коробейников, – пока тот как ни в чем не бывало застегивал мою шубку, торжественно пообещала.
