Молча Коробейников поднялся на ноги, потащив меня за собой. Расплатившись без единого звука, направился к машине. Я только и успела, что пристегнуться, когда авто ринулось с места.
– Олег, – меня начинало порядком потряхивать после тридцати минут тишины, – может, скажешь что-то?
Этого не произошло. Блондин был слишком глубоко в своих мыслях, а я нервно кусала ногти. С момента, как мы съехались, я ни дня об этом не пожалела. Раньше это казалось невозможным и чем-то сказочным, но Коробейников буквально заменял собой целый мир. Он был отличным боссом, лучшим другом и отличным любовником. Мы могли ругаться в клубе по поводу новой шоу-программы, а спустя полчаса смеяться над милыми видео из интернета в обнимку под одеялом. Я доверяла ему самые главные тайны и чувствовала себя важной и значимой рядом с ним.
Но каждая секунда молчания буквально убивала изнутри. «Ты разрушила все, Лена!» – боялась я до тремора и потемнения в глазах.
– Что?.. – на горизонте возник пропускной пункт того самого закрытого района, где обитал папа с Алиной. Порой мы с Олегом ночевали здесь, если сильно перерабатывали и не хотели ехать загород. – Но почему сюда?..
– Идем, – скомандовал Коробейников, открывая мне дверь, отстёгивая ремень безопасности и подавая руку. – Хочу тебе кое-что показать.
«Хороший знак, – немного пришла в себя я, робко улыбаясь. – Уже говорит!»
Но, видимо, рано. Потому что все, что меня ждало, это крепкое переплетение рук и буквально волочение за собой по двору. Коробейников шагал так быстро, что я едва успевала перебирать ногами. Чтобы хоть как-то успокоиться, нервно оглядывалась по сторонам и внезапно застопорилась, упираясь ногами в пешеходную дорожку. Олег резко обернулся, мол: «Что такое?», а я просто тыкнула ему пальцем на детскую площадку:
– Тебе не кажется странным, что такой крохотный ребенок один на детской площадке? Он же ходит даже неуверенно.
– Кажется. Тут игровая площадка закрытая, значит, кто-то из жильцов его оставил… Что за родители могли… – настороженно кивнул Коробейников, а лицо его вдруг побелело. Внимательно вглядевшись в ребенка, он буквально ошалел: – Это же Витькин сын! Глеб! Они там ебнулись, что ли?
– ЧТО?! – в тот момент меня одолевало множество эмоций. Грусть, потому что Коробейников знает, как выглядит мой брат, а я – нет. Злость, что Аля с папой так просто бросили кроху на улице. Страх за ребенка, гуляющего в одиночестве на полной опасностей улице.
В конце концов страх перерос в ужас, когда ребенок принялся залезать на качели. Предназначенные для старших детей, они опасно раскачивалась. Глеб за секунду добрался до них, подтянулся на руках, спрыгнул обратно. Механизм был уже запущен. Мальчик просто стоял и недоуменно смотрел, как железная перекладина вот-вот со всей дури впечатается ему в голову.
Я будто предсказала все заранее, бросившись к ребенку до того, как исход стал очевидным. Только поэтому успела схватить его и оттянуть от качелей до того, как самое страшное произошло. Глеб начал плакать только спустя минуту, а я нервно смотрела на Олега, активно набирающего папу по телефону.
– Не понимаю, – фыркнул мужчина. – У них с Алиной телефоны недоступны. Они там адекватные вообще? Глеб один на улице, а родителям все равно?
– Мы на площадке уже десять минут, – спустя время констатировала я, трясясь от ярости. – Никто за ним не приходит. Ему жарко, пойдем домой?
Именно это мы и сделали, а маленький Глеб был настолько юный, что запросто пошел с нами, без единого колебания.
Глава 16
В лифте я держала Глеба на руках, хотя он вполне мог идти собственными ногами. Мне нравился его запах и ощущение родства. Мой папа любил девушек больше всех мужчин, что я когда-либо встречала, но я и представить не могла, что он решится жениться и завести еще детей. Глеб нравится мне… Он пах так, что легкие трепетали, а по коже ползли мурашки.
– Ты ведь не видела его нормально еще ни разу, да? – я старалась смотреть перед собой, не встречаться глазами с Олегом, ведь прекрасно знала, что увижу там жалость и сочувствие. Именно этого мне было недостаточно, чтобы разрыдаться. И все же его голос заставил одну слезинку вырваться и скатиться по щеке.
– Только один раз, – прохрипела я, незаметно смахивая слезу. – Когда принесла Алине тот ужасный чай… Она была беременна и даже на порог меня не пустила.
Теплая увесистая ладонь упала на спину, поглаживающее скользя вверх-низ. Чувство спокойствия и защиты тут же накрыто плотным куполом. Олег был моим антидепрессантом.
– Пойми ее, Лен, – прошептал Коробейников, играясь с парнем на моих руках. Глеб был на удивление к нам расположен и совершенно не боялся. – У нее есть причины так поступать. Я как-то заговорил с Витей о тебе, и Алина тут же загрустила. Глаза стали на мокром месте… Ей не нравится положение вещей. И, если ты думаешь, что она настраивает твоего папу против общения, – все кардинально наоборот. Витя сам мне об этом говорил.
– Серьезно? – с надеждой посмотрела я на Олега, но тут же кое-что врезалось мне в мозг острыми иглами, причиняя душевную боль. – Подожди. Ты общался с Алей и папой без меня? У вас было что-то вроде тусовки под лозунгом «Без вредных дочерей»?
– Я обедал со своим бизнес партнером, не забывай. А Алина просто зашла на пять минут с Глебом. Кажется, она даже имени моего не запомнила… У Глеба живот болел, и ее только это волновало, – начал было оправдываться Олег, а лифт наконец прибыл к месту назначения. Забрав себе ребенка, мужчина переплел наши пальцы и повел нас домой. – Идем, Терминатор. Ты ведь так и не поняла, зачем мы тут.
Я любила нашу крохотную, в сравнении с гигантским домом, квартирку. Стоило пересечь порог, как странная теплота рассеивалась по телу и ощущение уюта не покидало. Коробейников же спокойно поставил моего брата на ноги, и, пока он стягивал ботинки, тот уже вовсю хозяйничал в гостиной, перебирая разноцветные подушки на диване.
– Смотри, – осторожно указала пальцем на Глеба, который аккуратно сложил вещи в стопочку и принялся играться солдатиком, припрятанным в кармане. – Не понимаю, как мама, которая сумела такого карапуза научить ухаживать за вещами, бросила его на улице!
– Мне это все тоже не понятно, – согласился со мной Коробейников, обнимая со спины и крепко прижимая к своей груди. – Давай звонить этим недотепам? Ты со своего, я со своего.
В конечном счете все усилия были тщетны, потому как личные телефоны Алины с папой не отвечали. Его секретарша клятвенно обещала связаться с боссом при первой возможности, а правая рука ссылалась на то, что отец не на работе. «Как вернется – я тут же передам ему о вашем звонке!» – обещала мне эта ненормальная на четкое и внятное заявление: «У меня его сын!»
– Они его совсем не ищут? – с грустью прижав ребенка к себе, я ощутила странную внутреннюю силу. Будто уже не одна в этом мире, а имею плоть и кровь. В тот момент меня впервые накрыло странное желание свернуть горы ради брата. Дать ему все, что только смогу.
