– Мне уже и самому интересно, что здесь происходит, – пожал плечами Олег, а потом кратким взглядом окинул кухню. Мы оба слабо понимали, что вообще можно есть детям, но одно Олег помнил так же хорошо, как и я: рекламу, где двухлетний паренек грызет бублики. Значит, Глебу точно можно. Подцепив несколько, блондин вложил их в руки брату, сидящему в окружении подушек на мягком новом турецком ковре, подаренном нам недавно приобретенными спонсорами. – Держи, парень. Я у тебя сестру украду на пару минут.
А потом, воспользовавшись самостоятельной игрой Глеба, он просто подхватил меня под талию и потащил в примыкающую спальню.
– Олег, ты в себе? – красная и злая зашипела я. – Уж не знаю, может, тебе солнышко голову перегрело, но сексом при брате я заниматься точно не буду!
Закатив глаза, тот хитро усмехнулся. Мол, его эти порочные мысли даже не тронули, а это я вся такая чертовка.
– Вот, ради чего я сюда сорвался, Лен, – более настоятельно Олег толкнул меня к рабочему столу, где валялась хаотично стопка бумаг. Мужчина явно спешил вернуться к ребенку, и мне самой не хотелось задерживаться надолго, так что я поспешно села за стул и принялась вглядываться в чертежи. Чем больше вникала в суть, тем сильнее сердце тарабанило, а глаза вылезали из орбит. Положив руку мне на плечо, Олег мягко прошептал на ухо: – Я сделал все сам, малыш. Первый эскиз годовалой давности. Можешь выбрать любой, как понравится. Я не принципиальный.
– Но, Олег… – резко повернувшись к мужчине, я не верила в то, что произношу собственными губами: – Ты спроектировал детскую комнату? Во всех своих квартирах?
Спокойно кивнув, он с прищуром оценивал мою реакцию:
– Именно.
– Я не беременна, – на всякий случай напомнила, начиная паниковать. – Зачем все это?
Тяжело вздохнув и присев на колени, Коробейников зажмурился, а после выдохнул так резко, будто мешающий клуб дыма:
– Мне не мало лет… Хотя дело даже не в этом! Только во время развода со Светой я вдруг понял, как беспечно жил. Тратил ценные годы в никуда. Вчера мне было двадцать, а потом я моргнул, и вот уже немного за тридцать. Страшно закрывать глаза.
Моя ладонь сама упала на его щеку, небритую и чертовски теплую. Закрыв глаза, Олег словно расслабился, а я осторожно протянула:
– Ты хочешь детей?
– Не совсем так. – удивил меня блондин. – Я не хочу больше тратить время попусту. Я люблю тебя, Лена. До одури! Просыпаюсь каждый день и корю себя, что живу с любимой женщиной вне брака. А для меня это важно, понимаешь? Это уважение к женщине и ее чести. Меня иначе воспитывали, но я ценю тебя и жду, пока станешь готова.
– Не знала, – удивилась я, качая головой, – что это для тебя так важно…
– Важно, – твердо и грозно отрезал Олег. Будто сама мысль, что я считала иначе, делала ему неприятно и бесила. – Я хочу жениться на тебе. И завести детей не потому, что пора, а потому что не представляю своей жизни без тебя и хочу ощутить все прелести существования с тобой. А потом в старости мы будем нянчить внуков и умрем в один день.
В желудке порхали бабочки, кровь циркулировала с утроенной скоростью. Пульс зашкаливал, голова кружилась, тело млело… Но я все же собрала себя в кулак и твердо воскликнула:
– Да, черт тебя дери!
Недоумевающий Олег зыркнул на меня голубыми глубинами:
– Что «да»?
– Не знаю, может, я подсознательно ждала подобного от тебя, поэтому не начала пить таблетки, – запинаясь, как после часовой пробежки на улице, я нервно жестикулировала, краснея до ушей от пробивающей насквозь счастливой улыбки моего мужчины. – Да, я хочу выйти за тебя! Да, я хочу от тебя детей! И да, я хочу состариться с тобой!
Не думала, что смогу любить Олега больше, но в тот момент, когда его губы коснулись моих, нас словно пронзило насквозь сотней стрел купидона! На части разрывало от желания залезть ему под кожу и раствориться в мужчине.
– Все-все! – вовремя одернула я Коробейникова, когда его хитрые ладошки поползли куда-то под джинсы. – Нам надо к ребенку!
Глеб нашего отсутствия и вовсе не заметил, спокойно себе изучая квартиру и параллельно рассказывая все слова, что уже успел выучить. Когда в дверь позвонили, он как раз демонстрировал мне, как гудит трактор.
– Я открою, – подорвался мужчина, оставляя меня в гостиной с сидящим на коленях братом. Чем ближе Олег подходил к двери, тем громче и неистовее становились удары, словно кто-то хочет с петель ее снести. Я напряженно прижала к груди Глеба, и, когда Коробейников распахнул дверь, услышала его недовольный рык: – Эй, полегче!..
– Где мой сын?! – от голоса папы мурашки по телу поползли, а во рту почувствовался вкус желчи.
– Простите, мы просто очень переживаем. Глеб у вас? – мягко пролепетала Алина рядом, и меня пробрало насквозь. С тоской оценив не понимающего терок взрослых брата, я с тоской подумала: «Сейчас его снова заберут, и больше я его никогда не увижу».
Иногда бывает так, что на нервной почве время вокруг летит с неумолимой силой, проносится вихрем вместе с ударами сердца. Когда в комнату залетела белая, как мел, заплаканная Аля и красный от ярости отец, я будто потерялась. Помню лишь как он кричал на меня, а я оправдывалась снова и снова. Мне припомнили чай, морозилку, «похищение» Глеба. И пока с трудом удавалось сдерживать рыдания, Олег закрыл меня своим телом и буквально отвоевывал от нападок.
В конечном счете отец посмотрел на Коробейникова иначе, сжав челюсти:
– Я не понял, ты че, с моей дочкой спишь, а? Она же ребенок совсем еще!
И вот тут они чуть не подрались, а спустя какие-то пять минут, словно по велению волшебной палочки, весь это балаган плавно перетек за обеденный стол. Пока Олег спокойно заваривал чай, а отец сверлил его злобным взглядом, Алина мягко протянула:
– Лен, запиши наш номер, пожалуйста. Извини, что так получилось с телефоном. Недосмотрели по глупости.
Папа поперхнулся, бросив на жену недовольный взгляд. Каким-то чудом Але удалось уговорить папу задержаться у нас, за что я была ей очень благодарна.
– Ага, – скрыто-агрессивно хмыкнул папа. – Ты ведь та-а-ак часто мне звонила, что мы должны были тебе первой номер новый сообщить.
В тон ему улыбнувшись, я мягко погладила сидящего на коленях Глеба. Ему явно понравилось у нас с Олегом, мальчик не чувствовал себя как с чужими людьми. Кажется, Алину вовсе не злило такое поведение сына, а вот напряжение между мной и отцом заставляло нервничать.
– Так же часто, – пожала плечами, сверля его взглядом, – как и ты.
– Да бросьте вы! – махнула рукой блондинка, пытаясь свести все на нет. – Если бы не Лена с Олегом, неизвестно, что было бы сейчас с Глебом.
Папа тут же повело, лицо побелело, а сам он схватился за сердце:
– И вправду… Спасибо тебе, Лен, – недовольный и с трудом спокойно сидящий на месте отец бросил на Коробейникова уничтожающий взгляд. «Он антидепрессанты, что ли, пьет втихаря? – удивилась я, когда поняла, что Олегу хоть бы хны. – Скорее всего, просто ожидал чего-то подобного и тренировался!» Шипя, кряхтя и рыча папа все же выжал: – И тебе, Олег.
