Но ложную надежду пока что давать не буду, не знаю получиться ли оборвать привязку к дому. Думала вместе со смертью Ганны и он освободится, но та оказалась еще более жестокой чем я думала, продлив мучения духа накрепко привязав того к месту.
— Я уйду а ты дом охраняй, никого близко не подпускай, чтобы ни говорили.
Мало ли, вдруг драконы решат воспользоваться моим отсутствием и умыкнуть Дара исподтишка. Хранитель кивнул не поднимая головы.
Взобравшись на метлу, приказала той нестись в город, да побыстрее, сердце чуяло неладное.
Глава 36
Сердце сжалось сильнее, беду непоправимую предчувствуя. Слаба была мама, очень слаба и слабела с каждым мигом. И как я не поняла этого раньше, еще когда она меня за некроманта сватала, уже тогда слабела, но я все на печаль родительскую по дочери засватанной принимала. А еще за то, что мама видела как не хотела я за князя идти, но противиться тому не смела. Погладила метлу, быстро прошептав:
— Быстрее, милая.
Боялась я не поспеть вовремя и уже жалела что тропу не открыла. Метла чувствуя тревогу хозяйки стрелой помчалась. Вдали виднелся знакомый город, а вокруг словно воронье ведьмы собрались, кого-то поджидая. Едва заметив меня они преградили путь, раскидывая руки словно в объятия свои приглашая. Попыталась сделать маневр и пролететь мимо, да не дали, все у них готово было, и сеть ловчая от которой чудом уклонилась и путы колдовские, которые мне удалось разорвать. Не хотела я их ранить, все же мы сестрами росли, пусть я вышла из круга и в их понимании предательство совершила, рука не поднималась вред нанести. Резко взмыв вверх ровно настолько чтобы была возможность перепрыгнуть ловчую сеть, камнем полетела вниз и уже практически возле земли резко повернув вправо ушла от столкновения с ведьмой, и стрелой помчалась вперед. Ведьмочки кинулись было за мной, вот только остановила их Рада, одна из старших ведьм.
У знакомого порога никого не было, дом выглядел ветхим, указывая на стремительно теряющую силы ведьму. Цветы которые всегда пышно росли у окон, почернели и осыпались, покосившийся порог громко скрипнул под ногами. Стремительно ворвавшись в лавку побежала на жилой второй этаж, мама была там, я это чувствовала. Забежав в ее комнату замерла, не узнавая в худой осунувшейся старухе свою маму. Едва увидев меня она тут же отвернулась, накидывая на себя одеяло.
— Уходи.
Я неслышно ступая подошла к кровати, от которой так несло тленом что у меня нос горел огнем.
— Мамочка.
Протянула руку чтобы коснуться, но она дернувшись в сторону, воскликнула:
— Не дотрагивайся до меня.
Я замерла в удивлении.
— Почему?
— Не нужно тебе это видеть. Уходи, дочь.
Даже в таком состоянии она все еще командовала. Вытерла со щек градом катящиеся слезы, и все же попыталась прикоснуться к ней как меня отбросило. Тут же вскочила на ноги зло сжав руки, поняла я откуда здесь запах тлена, которого быть и не должно было. Князь отомстил мне за метку, наложив на маму проклятие черной смерти. Мало того что силы из нее тянут, так еще и посмертия спокойного не позволят. Проклятие это накрепко привяжет душу умершого к хозяину и будет он делать с ней все что захочет, часто таким черти раньше промышляли и души у них заместо монет в оплату шли.
— Когда?
Мама так и не показала своего лица.
— Я вернулась, а меня уже ждали.
Снова подошла к ней и несмотря на сопротивление сжала иссушенную руку.
— Зачем ты сюда вернулась, мама?
— Не хотела чтобы ты видела мою смерть.
— Я не позволю тебе умереть, только не ты.
На миг рука сжалась и тут же ослабла. Испугалась до дрожи, но тут же услышала глубокий вздох, она просто уснула. Силы в ней осталось самая капля, которая еще держит ее на этом свете, и та постепенно истаивала, потому медлить нельзя было.
Поднялась, отряхнулась и теперь уже сил не жалея, ибо злость их значительно прибавила, тропу открыла, шагнула в нее и вышла у самых истоков. Там меня ждали-поджидали. Да только ждали то они прежнюю Василису, ту которая слабее котенка была, а сейчас сестры в сторону отошли со страхом глядя в глаза мои. На себя я посмотреть не могла, а потому уверовала в свою ужастность по выражению лиц их. Здесь собрались практически все ведьмы моего ковена, хозяйку свою охранять. Неправильно все это, ибо не должно у ведьм хозяйки быть, вольные мы.
Ермиония Варфоломеевна помолодевшая и похорошевшая на троне своем восседала, среди шипастых розовых кустов. Видя как ведьмы отступили так бой и не начав ее перекосило от злобы и гнева.
— Не кажется ли вам, неуважаемая, что вы нечто чужое себе забираете?
Почему у меня голос такой скрипучий и противный.
— Все по договору, девочка.
— Вы не имели права забирать силу, она неприкосновенна и каждая ведьма передает ее своему роду, получается вы обокрали весь наш род.
Ермиония дернулась вперед, кусты расступились пропуская хозяйку.
— Твоя мать приняла условия много лет назад, не тебе их менять.
— Ошибаетесь.
Она рассмеялась полностью уверенная в себе и в своих силах.
— Тебе со мной не тягаться.
Не говорить же ей, что тягаться я и не собиралась. Мне нужна была ее быстрая смерть, без жалости, и так чтобы дыхание последнее выпить и маме передать, в последнем дыхании ведьмы вся сила ее, а времени у меня мало.
Позвала мысленно матушку землю, которая всем живым управляла, моя сила земли намного сильнее чем сила природы верховной, а потому розовые кусты хоть и нехотя но подчинялись мне, откликнулись на зов земли. Страшный приказ отдан был, гибкие ветви ринулись на свою хозяйку обвивая тонкий стан и шипами вспарывая кожу. Ведьма закричала пытаясь вырваться, и только хуже себе делая. Медленно подошла, вглядываясь в затуманенные болью глаза. Я не слышала как вокруг роптали ведьмы но при этом не спешили помогать своей верховной. Они услышали то что я хотела донести до них. Верховная вероломно забирала чужую силу и жизнь, это то что даже под страхом смерти ведьма не сделает с подобной себе, особенно если вы в одном ковене. Законы выживания жестоки и написаны кровью, а потому и наказываться по всей строгости должны.
— Тебе даже тьма не помогает, настолько ты прогнила.
Притянула к себе лицо теряющей сознание ведьмы и коснулась ее губ своими, вбирая в себя вместе с последним дыханием часть силы, которая ей не принадлежала, часть жизни которую она украла. Ее же сила уйдет в землю, потому как детей у Ермионии не было, а я никому не дам принять в себя ее силу. Не заслужила она достойного посмертия, пусть перед своими хозяевами там оправдывается.
Стоило отпустить значительно постаревшую ведьму, как она бездыханным телом рухнула на землю. Опустилась на колени, коснулась теплой земли, которая пульсировала под руками.
