— Ты так хорошо знаешь этот парк. Как такое возможно?
— Родители мечтали купить этот особняк, но, как видишь, не получилось. Когда-нибудь я попытаюсь исполнить их мечту.
Демиан смотрел на огромный дом, а я старалась представить его мальчишкой, бегающим по извилистым дорожкам, проказничащим и играющим с собакой, веселую женщину и строгого, но в тихоря смеющегося над его шалостями, мужчину. И в такой момент на сердце становилось тепло и одновременно грустно.
— Потанцуешь со мной?
Неожиданно ворвавшийся в мои мысли голос Демиана застал меня врасплох. Я медленно повернула в его сторону голову, отрываясь от вида особняка, и увидела перед собой довольного парня.
— Танцы? — вскинув одну бровь вверх, тихо спросила я и слегка хмыкнула, улыбнувшись одним уголком губ.
— Нет, я серьезно. Потанцуешь?
Он молниеносно соскочил со своего места, отвесив поклон головой и заведя одну руку за спину, а вторую протягивая мне. Над нашими головами прогремело с новой силой, ветер усилился и я услышала как первые капли дождя начали бить по крыше беседки и листве окружающих нас деревьев.
А Демиан, казалось, этого только и ждал, вдыхая запах озона и с наслаждением прикрывая на долю секунды глаза, счастливые глаза, а затем с ожиданием глядя на меня.
— Здесь? А как же музыка, мы ведь не можем танцевать в тишине?
Я встала, смотря на него поражённо, слегка прикусив нижнюю губу от странного внутреннего трепета и волнения, а он, восприняв мои вопросы в качестве согласия, осторожно подошёл ближе, и рукой, которую только что держал за спиной, еле касаясь, обвил мою талию, вызывая по позвоночнику волну мурашек.
Второй рукой взял мою ладонь, приподняв на уровень плеч, и начал слегка двигаться в импровизированном танце. От такой нежности дыхание моё слегка сбилось, а дальнейшие вопросы застряли где-то в районе горла. Он обращался со мной словно с фарфоровой статуэткой, боясь сделать что-то лишнее.
— Закрой глаза, — вкрадчивым голосом попросил он и я выполнила его просьбу. — А теперь слушай… Слушай внимательно. Разве нам нужна музыка, когда сама природа играет для нас.
Он говорил чувственно, его бархатистый голос уносил меня в волшебный мир, где был он, я и симфония дождя.
Капли, толкаясь, суетясь и сталкиваясь, стучали по поверхности, словно маленькие "музыканты-барабанщики", издавая незамысловатое звучание, ветер подхватывал ритм, слегка завывая на "флейте" и разшевеливал листву деревьев, которая издавала шелест, словно лёгкое "колебание струн скрипки". Иногда, всю эту тихую композицию дополняли громкие звуки "контрабаса", издаваемые небесами.
В моей голове теперь действительно звучала мелодия, я ловила её ритм и медленно двигалась с парнем, который также осторожно придерживал и вëл в танце.
В какой-то момент мне захотелось открыть глаза, увидеть лицо Демиана, впитать в себя его эмоции.
И лучше бы я этого не делала.
Всё это время он неотрывно наблюдал за мной, я это сразу поняла, его пристальный взгляд говорил о многом: нежность, забота, интерес, восхищение, симпатия и желание. В нём не было похоти, разврата или коварства, лишь чистые и искренние чувства.
Боже…
Этот взгляд утопил меня, я захлëбывалась от нахлынувших эмоций, не понимая, куда от них деться.
Наши взгляды встретились, он оступился, тяжело сглотнул, извинился тихим, слегка охрипшим голосом, сжав талию чуть сильнее, вызвав новую волну миллиардного количества бежавших по телу мурашек, словно лёгкий удар током и, как ни в чем не бывало, стал двигаться дальше.
Ему нравилось всё что происходило в этой беседке, вся царившая сейчас атмосфера…
И мне нравилось.
Это словно помешательство, единственный выход — снова прикрыть глаза, чтобы не видеть его умиротворëнного лица, его глаз и улыбки, чтобы не погрузиться на дно упоительного океана счастья.
Не иначе.
Тело, разум, душа — всё тянулось к нему.
Я пыталась успокоить участившееся дыхание, прислушиваясь к звукам дождя, снова погружаясь в мелодию, которая теперь, под стать внутреннему состоянию нарастала, становилась громче, набирала силу, и спокойный ритм сменился ускоренным "перебиранием клавиш фортепиано".
Оркестр играл неистово и истошно, я бы даже сказала яростно, не позволяя эмоциям стихнуть.
— Я больше так не могу…
Чувствую лёгкое касание кончиком носа моей щеки, словно художник мазнул кистью, добавляя последний штрих и тихим шёпотом слова, произнесенные над самым ухом.
Я стою не открывая глаз, сердце тарабанит как сумасшедшее, не хочу поддаться этой секундной слабости, не хочу знать, что могу увидеть новый цвет, это ведь всего лишь мгновение, вспышка, не более.
Борюсь до тех пор, пока Демиан обессиленно не припадает к моему плечу свесив голову, будто ища опору или поддержку.
Я мгновенно почувствовала тяжесть его тела и испугалась такой странной перемене. Что-то не так? Что с ним? Ощутила еле уловимую дрожь и словно в бреду, повторяющиеся одни и те же слова:
— Я больше так не могу… Не могу…
А дождь стал лить ещё сильнее, заключив нас в свой плен, не давая возможности выбраться.
Я совсем не понимала что происходит. Рука Демиана соскользнула с моей талии и спиной я почувствовала какое-то копошение, а затем щелчок и ещё один, и ног моих что-то коснулось.
— Прости, Адель… Но… Я правда держался из последних сил…
Я думала, что он скажет ещё что-то, объяснит в чём дело, но то что он сделал, говорило больше слов.
Словно крылышко бабочки, он невесомо притронулся до кончиков моих пальцев, и я впервые почувствовала вместо холода тепло.
Тепло, которого я так жаждала всё это время.
Перебирающими движениями, словно играя на невидимом инструменте и завершая состав оркестра, он стал медленно двигаться по голому участку кожи вверх, от кисти к плечу: робко, нерешительно, пугливо, оставляя горячие тонкие дорожки.
Я снова закрыла глаза, растворяясь в новых ощущениях, принимая ласку, которой он меня окутывал, и ощущая, как по щекам катились слезинки радости.
Природа словно угадывала наши эмоции и подстраивалась под них, дождь стал стихать, позволяя слышать дыхания друг друга и стук сердец.
Теперь мы оба дрожали, вовлечённые в медленный и более интимный танец.
Танец наших душ.
— Я хочу, чтобы ты увидела мир моими глазами.
Чувствуя обе ладони на своих щеках и горячее дыхание, согревающее лицо, наконец лицезрею его глаза.
Они изменились. Исчезла привычная серость, они стали темнее, насыщеннее и наконец ярче. Карие, с мелкими вкраплениями цвета зелени, которую я тоже теперь видела.
