Но вторгнуться у меня никуда не получилось, потому что я наткнулась на ментальный щит, очень похожий на тот, который прикрывал руническую вязь в тетради. Я мгновенно отстранилась, чтобы не насторожить жреца.
Щит, мне показалось, был не слишком хорош. Я по нему как по стеклу провела – вроде как, пока разбить не пытаешься, защита не реагирует. Упущение со стороны жрецов. Или неумение?
– Младшая жрица, я понимаю твои чувства. Ты заботишься о святилище, оно дорого тебе. Но разве ты не пытаешься сохранить его, исходя из своей личной заинтересованности?
А?!
Я моргаю. Это что за риторика такая? Нет, я понимаю – меня мягко обвиняют в эгоизме. Только обвинение никак не получается соотнести с тем, чему меня учил учитель. Личная заинтересованность, искреннее желание – вот основа основ. Не долг, не рассуждения о пользе, не служение.
– Я…, – растерянно тяну я и смущённо смотрю в пол.
– Младшая жрица, оглянись. Скажи, многим ли людям нужен наш храм? Это больно признавать, но люди предпочитают найти гору, к которой можно прислониться, а не холмик. Им нужны великие боги, а не скромные души.
– Безлюдно, – соглашаюсь я.
Жрец удручённо вздыхает:
– Младшая жрица, содержать два святилища дороже, чем одно. Ты это понимаешь?
Я притворно вздыхаю.
И молчу о том, что содержать ничего не надо. Эльвийские святилища строятся для того, чтобы любой путник, дух ли он или живой, мог в любом месте найти приют.
Жрец сурово сдвигает брови.
– Я… да… старший жрец, – запинаюсь я. – Спасибо, что вразумили!
Я торопливо кланяюсь, отхожу в сторону.
Жрец не пытается меня остановить, одобрительно хмыкает и уходит.
Неужели?
Только вот по краю сознания снова царапает чужое пристальное внимание. Полный вражды и злости взгляд утыкается в спину куда-то между лопаток. Разве жрец мог понять, что я слушаю ментал? Но я ведь не только слушала, но и «щупала».
Я вздрагиваю от страшной догадки.
Человеческое жертвоприношение, убийство… Один из эльвийский погребальных ритуалов носит название «Проводы души». Суть в том, что жрец помогает отлетевшей душе найти путь. Но ведь привести дущу можно и в ловушку. Можно заклеймить душу рунами и поработить. Я даже примерно не представляю, как это делается. Я только сейчас осознала, что руны, как ментальные конструкты, позволяют это.
Как-то мне совсем не хорошо.
Светы и тени, как же прав был лорд Верандо, говоря держаться от храма подальше.
Почему жрец меня отпустил? И отпустил ли? Сейчас я на его территории. Посмотрел своими глазами, принял решение, ушёл, а исполнители… Пока я стою смирно, они не торопятся, но угроза так и витает в воздухе. Я ментально тянусь вперёд и натыкаюсь на две «глухих» кочки у самого выхода. Значит, меня караулят двое, и пытаться сбежать – всё равно что подписать себе смертный приговор.
А что делать?
Глава 17
К ответу я прихожу… в буквальном смысле. Точь-в-точь, как в прошлый раз я утыкаюсь в закуток, где стоит статуя генералу Вэшту. Легендарный воин смотрит на меня со снисходительной насмешкой. Я усмехаюсь в ответ, но моя усмешка гораздо горше, потому что я не вижу для себя путей спасения. Какая досада… Впрочем, глупость наказуема, а я совершила самую настоящую дурость. Ха, полезла воевать, воительница.
– Генерал…
Я не знаю, что сказать.
От размышлений меня отвлекает ритмичное уханье барабанов. Тишину храма разрывает весёлая плясовая. Задорный девичий голос поёт про любовь голубя и голубки. Я ловлю возмущение ментального фона – храм стремительно наполняется людьми, яркие ментальные всплески веселья сопровождаются смехом. Чья-то свадьба?
Первая мысль – это шанс для меня. Ободрать занавеску, замотаться, чтобы прикрыть ритуальный наряд и сбежать. Но я отбрасываю глупую мысль, потому что не имею никакого права втягивать молодожёнов и их гостей в свои трудности.
«Кочки» медленно приближаются.
Рискнуть?
Я усмехаюсь, обхожу крошечный алтарь, втискиваюсь между ним и постаментом, на котором установлена статуя.
– Благослови, генерал Вэшт.
Я хватаюсь за одну из сабель. Острое лезвие рассекает кожу и пачкается в моей крови. Ха! Я разжимаю хватку, откидываюсь назад и падаю спиной на алтарь. Удар о камень неприятно отзывается в теле.
Я чувствую, как моя кровь течёт на алтарь. Я вижу над собой клыкастое лицо орочьего генерала. Я смотрю ему в глаза.
– Благослови, – повторяю я.
В моём воображении вместо статуи надо мной возвышается настоящий генерал Вэшт. Сказать живой нельзя – он же умер века назад. Тем не менее я воспринимаю его живым, из плоти и крови. Грубая кожаная броня закрывает мощный торс и бычью шею, но оставляет обнажёнными руки выше локтя. Ниже – наручи и перчатки без пальцев. На поясе в ножнах сабли, короткие метательные ножи.
– Иви, ты готова сразиться за то, что тебе дорого?
– Да, генерал!
Я вкладываю свою ладошку в его когтистую ручищу, и генерал рывком ставит меня на ноги.
– Ты готова принять меня как своего покровителя и наставника, Иви?
– Да.
Мне бы удивиться, что генерал вдруг «ожил» или что мы стоим на заросшем лилиями берегу полноводной реки. Неба в вышине не видно, вместо него белёсое марево, и оно слизывает контуры долины, размывает пейзаж.
– Ты не готова пройти испытание, Иви, – спокойно констатирует генерал.
– Испытание?
– Ты не знаешь, в чём суть посвящения?
– В общих чертах.
Есть черта, за которую нельзя переходить. К ней даже приближаться нельзя. Однажды учитель позволил мне это испытать. Я освоила простейшие ментальные техники и возомнила себя всемогущей. Учитель позволил мне соприкоснуться с миром духов.
Никогда, ни до, ни после я не испытывала такого страха. Я ощутила себя куском сахара, брошенным в кипяток. Моё сознание расползалось ошмётками. Учитель тогда не позволил мне умереть, удержал, вернул. И я накрепко уяснила, что глубина смертельна.
Пройти посвящение означает ни много, ни мало – нырнуть за черту, пересечь её, суметь сохранить разум и вернуться.
– Я не готова, – эхом повторила я.
– Иви, разве я не защищаю твоё сознание?
– Защищаете, – признаю я, но смотрю на генерала настороженно. Потому что не должен он мне помогать. Всё равно что на вступительном экзамене в Королевскую академию магии преподаватель внезапно возьмётся выполнять задания вместо претендента.
Генерал, чего не ожидаешь от древнего орка, галантно предлагает мне локоть. Не как жрице. А как леди. Я опираюсь на его руку, и мы бредём по травяному ковру. Я смутно догадываюсь, что мы погружаемся ещё глубже.
