Я не слышу, я проношусь мимо.
Ха, а с моими новыми возможностями у меня есть шанс!
– Взять! Взять её!
Я ныряю в боковой коридор, куда-то в сторону хранилищ. Преследователей больше, и они грамотно берут меня в кольцо. Мда, уйти через главный выход было бы реальнее, но я не считаю свою ошибку ошибкой. Я не могла допустить, чтобы пострадали случайные свидетели.
Сзади коридор блокируют двое, впереди – трое. Есть боковая дверь, но она заперта. Снести полбеды. Настоящая беда в том, что за ней тупиковое помещение. Я рвусь вперёд, мысленно вычерчиваю руны. Воздушный поток должен расчистить дорогу. В моём воображении порыв ветра превращается в воздушный таран.
Про тех, кто сзади я на какой-то миг просто забываю.
Удар в спину.
Меня хватает только на то, чтобы защитить своё сознание. Даже не сознание – душу. Нужная последовательность рун вырисовывается практически без моего участия. Я мешком валюсь на пол. Теперь пасть жертвой на алтаре мне не грозит, или грозит, но пользы от меня будет не больше, чем от кролика, потому что моя личность надёжно заперта изнутри. Но и сбежать мне теперь тоже не грозит, потому что запереться изнутри означает лишиться связи с телом. Я лежу парализованная, смотрю безучастным взглядом в потолок.
– Ты что, убил её?
– Сказано взять живой, идиоты!
Надо мной присаживается парень лет двадцати, конопатый миловидный рыжик совсем не похожий не преступника. Он со знанием дела прижимает пальцы к моей шее.
Голоса стихают. Столпившиеся вокруг мужчины ждут вердикта.
– Жива.
– А чего тогда…?
Вопрос обрывает звонкая оплеуха. Меня не сильно, но хлёстко ударяют по щекам, раз, другой. Голова безвольно мотается из стороны в сторону.
– Странно, – парень убирает руку.
– Что именно?
– Это не обморок, но… Она что-то сделала.
– Жрица, не прошедшая посвящения…?
– А если прошедшая? Могла же специально не тот пояс надеть.
– Так, берите и тащите. Без нас разберутся, – решает самый старший.
Рыжик подхватывает меня за руки, тянет. Я отстранённо ужасаюсь, что меня провезут по неровному полу, хотя из всего, что меня может ожидать, это самое безобидное. То ли разрыв связи с телом так подействовал, то ли подействовал изуродованный ментальный фон подземных этажей, которого я с лихвой хлебнула, когда пробила щит. Все чувства притупляются, и происходящее я воспринимаю с равнодушием зрителя, и лишь осознание, что меня вот-вот убьют мешает оставаться полностью безучастной, и я внимательно наблюдаю. Больше мне ничего не остаётся – ни рукой пошевелить, ни ногой, ни взгляд перевести. Ругнувшись, парень поднимает меня, закидывает на плечо, и я свешиваюсь головой вниз.
Куда именно меня несут, я не вижу. Отслеживаю по ментальному фону и ощущениям. Сначала по коридору, потом – по лестницы вниз. Меня скручивает от отвращения. После посвящения я слишком остро чувствую ментал. Мне кажется, что на меня налипают волокна грязной плесени. Или не кажется, налипают. К счастью, тело никак не реагирует, всё так же висит пустой оболочкой.
Очередной поворот. Парень останавливается. Я слышу звяканье железа, и меня заносят… Судя по тому, что успевает промелькнуть перед глазами – в подобие тюремной камеры. Меня сгружают на соломенную подстилку, взгляд упирается в безликую каменную кладку.
– А не сбежит? – с сомнением спрашивает кто-то.
– Не похоже. Но пусть старшие решают. Идите, доложите. Я пока присмотрю.
Шаги, много шагов…
Но рыжик по-прежнему рядом. Впрочем, соседство с ним меня не слишком беспокоит. Рук не распускает – уже хорошо.
Сможет ли их главный пробиться к моей душе? Чутьё и здравый смысл подсказывают, что да, сможет. А этого допускать нельзя, никак нельзя.
Жаль… Ха, я мечтала о жизни, о будущем, но мечты остаются мечтами, а я рву одну из последних ниточек, связывающих мою душу с телом. Боли нет. Приходит лёгкость, паралич спадает, и я выпрямляюсь, встаю рядом с узкой лежанкой. Парень настороженно замирает. Хм, недооценила. Я отхожу на пару шагов, парень поворачивает голову, хмурится. Сейчас он догадается… На моё тело, всё также лежащее у стены, он больше не обращает ни малейшего внимания. Кому нужна сброшенная одежда?
Парень направляет в мою сторону открытую ладонь.
Я шарахаюсь.
– Она уходит! – кричит он.
В воздухе вспыхивают руны.
Нет! Я отпрыгиваю не глядя. Это меня и спасает. На пути оказывается стена, и я проваливаюсь сквозь неё. Обернулась бы, чтобы посмотреть куда прыгаю – засомневалась бы и не прошла.
Я оказываюсь в коридоре. Уже наученная, как действовать, я подпрыгиваю, взмахиваю руками, представляя, что вместо рук у меня крылья. Взлетаю под самый потолок и выхожу этажом выше.
Кто-то слева. Кто-то опасный.
Я вновь шарахаюсь сквозь стену. А почему… Я воплощаю идею раньше, чем додумываю. Прыжок. Я выбираюсь сквозь потолок на крышу храма, бегу прочь. Мне везёт – я относительно недалеко от края. Я спрыгиваю на землю, буквально пролетаю небольшую прихрамовую территорию, просачиваюсь сквозь забор и вырываюсь на улицу. Я не останавливаюсь, проскакиваю проулок, петляю между зданиями. И лишь достаточно отдалившись выдыхаю – сбежала, я свободна.
Пфф!
Я сгибаюсь пополам, и меня накрывает истерический хохот.
Сбежала? Да! Только без тела. Я свободна и условно мертва. Тело ещё дышит, ещё день или два оно способно принять родную душу обратно, но оно там, заперто в подземелье у святилища, а я здесь, даже не знаю, где именно.
Я падаю на колени в осеннюю слякоть, поднимаю лицо к небу, и сквозь меня летят багряные листья клёна.
Глава 20
Ослабев, я затихаю. Я не знаю, сколько я сижу в грязи. Поднимаюсь я чистая. А, нет. Обрывки паутины налипли на лицо, на волосы, на ткань. Одежда жрицы чудесным образом осталась на мне, хотя чудо вполне объяснимо – я выгляжу так, как себя ощущаю. Наверное, если сконцентрируюсь, изменю одежду. Но зачем?
Я тщательно счищаю налипшую паутину и лишь потом задумываюсь, что оставила преследователям подсказку. Зачистить? Есть шанс, что они пропустят подозрительное пятнышко в ментальном фоне улицы, но рыжик показался мне грамотным – обязательно заметит. Поэтому лучше просто идти дальше. Куда? Не домой…
Лёгкость давно сменилась опустошённостью, меня тянет к земле. Умом я понимаю, что я бестелесный призрак, но привидением я себя совсем не чувствую, снова пройти сквозь стену вряд ли смогу. Очередной листик подтверждает мою догадку, он падает мне на плечо и соскальзывает по рукаву на подол, с подола на землю, прямиком в лужу.
– Хей, милая, замёрзнешь, – окликает меня закутанная по самые брови старушка.
