– Вы хотите сказать, что повторный брак будет невозможен для нас? – уточняет Лайс.
– Верно. Причём брак по эльвийскому обряду признаётся законом, это означает, что жениться повторно по юпренскому обряду вы тоже не сможете.
– Я согласен, – твёрдо отвечает Лайс.
По сердцу разливается приятное тепло.
– Госпожа? – обращается жрец ко мне.
– Да, я тоже согласна.
И, как ни странно, я не притворяюсь. Я действительно согласна. Хотя, конечно, до обряда не дойдёт. Я бросаю осторожный взгляд на Лайса. Лайс невозмутимо ждёт дальнейших слов жреца. Тот медлит, но всё же соглашается:
– Следуйте за мной, я провожу вас.
Жрец поворачивается к нам спиной.
Ничего не заподозрил или уже вызвал подкрепление? И стоит ли ударить, пока он столь неосторожно подставился? Или он провоцирует? Как плохо, что я не могу проверить ментальный фон. Выдать себя подобным образом было бы слишком уж глупо. Лайс бросает на меня вопросительный взгляд, и я слегка пожимаю плечами. Не знаю, куда нас ведут. Возможно – в отдельный альков. Возможно – в ловушку.
Лайс вновь успокаивающе сжимает мою ладонь.
Мы идём по коридору.
– Святилище безлюдно, но свечи горят, – произносит Лайс с намёком на вопрос.
Жрец с улыбкой оборачивается:
– Разумеется, господин. Я меняю свечи, поддерживаю жаровни. Святилище – дом не только и не столько для живых, сколько для тех, кто покинул нас.
Снова ошибка. Святилище – дом в равной степени и для живых, и для ушедших, не важно, кто приходит чаще. И ещё. Почему только ушедшие? Есть те, кто никогда не жил, есть иные…
Жрец останавливается в конце коридора.
– Господин, госпожа. Вы бежали из дома, вы пришли сюда. Я верю, что ваше намерение серьёзно, я принимаю ваше намерение, но я обязан дать вам время обдумать большой жизненный шаг ещё раз.
Лайс почтительно склоняет голову, я менее почтительно киваю.
Жрец указывает на ширму:
– Госпожа, проходите пожалуйста. Наедине с собой вы сможете предаться размышлениям, взвесить, что говорят вам сердце и разум, подумать. Через час я приду за вами и снова спрошу, готовы ли вы.
– Наедине?
Он хочет нас разделить?!
Он… понял?
– Разумеется, госпожа.
И ведь разумно. Если на девушку давят, вынуждают к замужеству, то вырвавшись из-под контроля жениха, она сможет отказаться, попросить помощи. Уединение действительно практикуется перед брачным обрядом, но… далеко не всегда. Я бы сказала, что редко.
Я колеблюсь.
– Верь мне, – шепчет Лайс. Я чувствую, как он напряжён, но он подталкивает меня вперёд.
– Да, – говорю я громче.
Жрец отступает, пропускает меня за ширму.
Что могу сказать? Пустой закуток, статуй нет, алтарь есть – для медитации идеальное место.
Никто на меня не бросается, из угла не выскакивает. Я, чуть успокоившись, опускаюсь перед алтарём.
Жрец уводит Лайса. Я не предполагала, но мы разделились. Я остаюсь одна.
Глава 30
Ждать? А чего?
Я прислушиваюсь к тишине. Жрец увёл Лайса… На меня нападут? Новая догадка будто пощёчина. Мы с Лайсом чётко и недвусмысленно сказали, что никто не знает о нашем побеге, что мы явились тайно. Разве мы не идеальные жертвы? Минута-другая, и за мной явятся.
Я выскальзываю из-за декоративной панели обратно в коридор. Чудится недоброе внимание, словно чей-то злобный взгляд колет спину. Я приостанавливаюсь, медленно оглядываюсь – никого. Глаза говорят, что коридор пуст, однако чутьё уверяет в обратном. Я отворачиваюсь. Стоит ли мне…? Скорее да, чем нет. Я должна понимать, с чем имею дело. Я отстраняюсь от реальности и обращаюсь к той части себя, которая ближе всего к миру духов. Я приоткрываюсь. Я буквально рассекаю изнутри своё псевдотело. Меня обдаёт могильным холодом. Душу словно опутывает колючий иней. Я терплю. Моргнув два раза, я привыкаю к изменившемуся восприятию, снова оборачиваюсь.
И вижу его. Дух с наполовину стёртым лицом. От его вида меня передёргивает. Обычно черты лица медленно стираются по мере того, как душа забывает прошлое, но то, что я вижу совсем не похоже на естественный процесс перерождения. Половина лица вполне человеческая, а вторую половину словно топором смахнули, и клубится серый вязкий туман.
Его голова опутана чёрными нитями, более толстая нить обёрнута вокруг шеи, нити тянутся от его запястий и щиколоток. Я не могу уловить направление, не тронув ментальный фон. Может быть, поздно скрываться? Призрак дарит мне кривую улыбку.
– Сколько вас? – спрашиваю я.
Пленный дух молчит.
– Я хочу помочь. Я смогу…
Он смотрит мне в глаза, а затем переводит взгляд на потолок. Намёк на мой побег? Дух сквозь пол медленно просачивается вниз.
– Спасибо, за предупреждение, – я понимаю, что он пытается мне сказать: что он не может, не доложить обо мне хозяину, и что у меня есть считанные секунды, чтобы бежать.
Нет, я не брошу Лайса.
Я бросаюсь вперёд, чтобы успеть предупредить.
Я натыкаюсь на Лайса у потайного люка, ведущего в подземные помещения.
– Ты долго, – бросает Лайс, не отвлекаясь от изучения замка.
– А где жрец?
– Хм…
– М?
– Отдыхает под комбинацией сонного заклятия и проклятия отсроченной смерти.
– Лайс, ты лучший!
Лайс расплывается в искренней счастливой улыбке.
– Не могу вскрыть, – признаётся он. – В прошлый раз я заставил жреца открывать, сейчас взял ключ…
Я присаживаюсь рядом:
– Ну-ка, дай. Ключа мало, здесь ещё комбинация рун, без них не пройти. Та-ак… Кстати, я сказала? Они знают, что мы идём. У них тут армия подчинённых духов, но я не уверена, могут ли их заставить причинить нам вред или используют только как шпионов.
Замок щёлкает, и Лайс поспешно сдвигает люк, одновременно формируя перед нами магический щит. Казалось бы, удобный момент, чтобы нас атаковать, но ничего не происходит, спуск пуст.
– Кажется, нас с тобой приглашают.
– Да.
Я всматриваюсь в проход иным зрением, ищу ловушку или засаду. Впервые у меня мёрзнут… глаза. Лайс тоже что-то замечает, потому что на его лице отражается страх.
– Иветт?!
– Что?
– Твоё лицо…
– Что с ним?
– Оно стало как… как у фарфоровой куклы. Как будто краска облупляется. На щеках, серые пятна и сетка трещин.
