Что я могу, женщина понимает раньше меня. Выражение её лица полностью меняется. Если раньше она хотела захватить меня в свою коллекцию, то сейчас, поняв насколько прошедшая посвящение жрица, неуловима и опасна, она полностью меняет решение.
Можно ли убить мёртвого? Нет, душа бессмертна. Но можно стереть память, личность.
Наивная!
Женщина формирует в ладони сгусток, на который я смотреть без боли не могу. Ментал от соприкосновения с ним буквально на глазах разъедает, словно кислотой, исчезают без следа обрывки мыслей, намерений, эмоции, магия – всё то неопознаваемое, что составляет естественный ментальный шум.
Эта клякса… Она меня уничтожит. Не мою личность, а самую душу. Я не уйду на перерождение – я перестану существовать.
Тени и светы…
Я невольно оглядываюсь. Я не могу допустить, чтобы клякса ударила в Лайса. Вдруг на живых и на призраков она действует одинаково? Наверняка так и есть.
Отвлёкшись, я пропускаю брошенную в меня нить. На этот раз петля оборачивается вокруг щиколотки. Женщина дёргает, и я теряю равновесие, валюсь на пол, а она рывком подтягивает меня к себе.
Забывшись, я вскрикиваю, чем привлекаю внимание Лайса.
Новые нити обрушиваются сверху, и я превращаюсь в спелёнутую по рукам и ногам гусеницу. Извиваться могу, ползти могу, встать – нет. Воображаемая мета избавляет меня от паутины, но слишком медленно.
Женщина швыряет в меня кляксу. Я отчаянно дёргаюсь, заранее зная, что мне не увернуться. Даже отказавшись от псевдотелесности, я не успею уклониться – я слишком медлительна.
Руны? Я не училась магии ни в школе, ни в академии, но на что-то всё равно годна, спасибо учителю и книгам, по которым я пыталась заниматься уже после его отъезда. Я повторяю ровно то, что делал Лайс, и с моих пальцев срывается неуклюжая молния. Женщина не ожидала, она приготовилась стереть мои руны до того, как я их завершу, но оказалась совсем не готова к тому, что я использую свою собственную силу.
Молния распускает ломанные щупальца на весь коридор и обрушивается на женщину подобно одеялу, каждый излом находит свою цель. Женщина невыносимо заорала. Если бы я только могла заткнуть уши… Её крик будет преследовать меня в кошмарах. Ха, каких кошмарах? Перед смертью она успела метнуть в меня кляксу.
– Иветт!
Лайс…
Лишившийся контроля призрак внезапно встаёт надо мной. Его человеческая половина лица странно искривляется, будто он пытается улыбнуться. Чутьё подсказывает, что призрак, несмотря ни на что, мне благодарен.
Куда делась клякса?
Миг, и призрак вздрагивает всем телом, на груди стремительно проступает чернота. Протяжный вой медленно смолкает. Он станет ещё одним моим кошмаром.
– Нет, – хрипло, со слезами прошу я. – Это нечестно!
Почему он пожертвовал собой ради меня? Нет!
– Иветт!
Серая завеса падает.
Я чувствую руки Лайса на плечах.
Я оборачиваюсь. Лайс удерживает меня в объятиях. Двое его противников мертвы, как мертва женщина.
– Иветт…
Молния лишила меня половины сил, если не больше, а чёрные нити ранили. Из порезов вытекает перламутр – магия, позволяющая мне оставаться условно живой. Совсем скоро…
Рука дрожит, но я упрямо тянусь, провожу кончиками пальцев по щеке Лайса, оставляю мерцающий след. Моё последнее прикосновение – спасибо за этот подарок.
– Прости, я подвела тебя, но я обещаю, я смогу помочь, даже когда ты перестанешь меня видеть. Я буду рядом. Останови их для меня.
– Иветт!
Я слабею, магия утекает всё быстрее, а раны под её напором, кажется, только ширятся.
– Я люблю тебя, – я закрываю глаза.
Глава 32
– Сам себе не верю, но… Иветт, я твой. С первой встречи меня не покидает чувство, что мы знакомы давным давно, что у меня нет никого ближе и роднее тебя, как бы странно это ни звучало. Я люблю тебя, Иветт.
О?
Я хочу ответить, но сил нет совсем. Так жаль…
Зато я смогла освободить пленённых женщиной призраков. Они уже свободны, ведь нити больше никто не держит. Последним усилием я отправляю воображаемую метлу уничтожить паутину без остатка. Я всё же не была бесполезна, мне будет не стыдно посмотреть генералу в глаза.
Лайс прижимает меня к себе, в отличии от меня он отказывается принимать конец.
– Я люблю тебя, – упрямо твердит он, и я ощущаю силу его чувств.
Тепло весеннего солнца окутывает меня как в прошлый раз, но теперь Лайс отдаёт мне себя без остатка. Он не думает, что ослабнет или погибнет, он в буквальном смысле стоит между мной и смертью и закрывает меня собой.
– Лайс, бессмысленно…
– Нет! – рявкает он. – Ну же, Иветт, мы у цели. Давай!
На глаза наворачиваются слёзы. Я усилием сдерживаюсь, чтобы не расплескать драгоценные сейчас крохи магии.
– Хорошо, но прекрати подпитывать меня. Того, что уже есть, пока достаточно, честное слово.
Лайс ухмыляется. Ему бы послушать меня, но согревающее ласковое тепло никуда не исчезает, напротив, становится плотнее и нежнее. Я хмурюсь и с лёгким упрёком смотрю на Лайса.
– Я ничего не делаю специально, – улыбается он. – Я просто люблю тебя, Иветт.
А ведь Лайс держится вполне бодро, как будто и не отдал мне только что свою жизнь.
Любовь?
Потом об этом – время не ждёт, оно на исходе.
Опираясь на Лайса, я медленно поднимаюсь.
На его плече отпечатывается перламутровый след моей ладони.
– Счёт идёт на минуты? – глухо уточняет Лайс, проследив, куда я смотрю.
– Тело не может без души. Как ни оттягивай, предел есть всегда.
Я больше не скрываюсь, слушаю ментал, прощупываю:
– Кажется, у меня есть карт… Лайс, уходим! Уходи! Лайс…
У люка расцветает огненный цветок. Пламя вспыхивает по всему храму. Я могу лишь предполагать, зачем лже-жрецу уничтожать святилище. Думает, что освободившиеся призраки смогут привести стражу? Вряд ли. Боится меня? Считает, что иначе с Лайсом не справится? Хочет сжечь улики?
Мы успеваем увернуться от длинного огненного языка, лизнувшего ступени спуска. Огню не хватает каких-то сантиметров, чтобы нас достать. Я лихорадочно ищу выход. Не лезть же в огонь? Но, кажется, иного пути нет.
– Сюда, Лайс! Давай наверх. Я смогу создать щит.
Обычная магия против призванного рунами огня бессильна, как бессилен одиночка против толпы, но я-то воспользуюсь всё теми же рунами.
Лайс грубо встряхивает меня:
