Кэл перестал чистить джинсы и посмотрел на Джейн. В его взгляде читалась скорее насмешка, чем тревога.
Джейн еще больше распалилась:
— Отвечай мне!
— А ты, однако, кровожадная женщина. — Кэл чуть усмехнулся. — Насчет электрического провода… Тебе понадобится удлинитель, чтобы достать до душа. Опять же ты можешь забыть вставить штепсель в розетку.
Она заскрежетала зубами, чувствуя, что ведет себя как идиотка.
— Если я не вставлю штепсель в розетку, тебя не ударит током.
— Логично.
Джейн глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Скажи мне, какие ты получил баллы по о-ти. С тебя не убудет.
Кэл пожал плечами, наклонился, чтобы поднять ее очки.
— Тысячу четыреста. Может, чуть ниже.
— Тысяча четыреста! — Она стукнула его со всей силы и бросилась в лес. Каков лицемер, в отчаянии подумала она. Сердце у нее упало. Даже Крейг был глупее этого человека.
— Я же тупица по сравнению с тобой! — крикнул вслед Кэл.
— Не смей со мной говорить!
Он ее догнал, но на этот раз не прикоснулся.
— Прекрати, Розибад. Пора тебе успокоиться, тогда я смогу посчитаться с тобой за то, что ты мне сделала. Тут уж мой чертов о-ти покажется пустячком.
Джейн круто развернулась:
— Дело не в сведении счетов! Ты погубил моего ребенка, неужели ты этого не понимаешь? Из-за тебя невинное дитя будет расти выродком.
— Я никогда не говорил тебе, что я глуп. Ты сама так решила.
— Ты говорил другое. Когда мы встретились в первый раз, ты двух слов связать не мог.
У него дернулся уголок рта.
— И что? Вычурные слова у спортсменов не в чести. Тут мне извиняться не за что.
— А разбросанные по всему дому комиксы?
— Хотел оправдать твои ожидания. Ты же меня видела именно таким.
Последняя фраза ее доконала. Джейн повернулась к нему спиной, подошла к ближайшему дереву, положила на ствол руки, прижалась к ним лбом. Все унижения детства разом вспомнились ей. Все насмешки, жестокие выходки, полная изоляция. Дети не желали принимать ее в свой круг, не примут и ее ребенка.
— Я собираюсь отвезти девочку в Африку, — прошептала она. — Подальше от цивилизации. Буду учить ее сама, чтобы ей не пришлось расти среди детей-мучителей.
Удивительно нежная рука легла ей на поясницу, начала массировать спину.
— Я не позволю тебе так поступить с ним, Розибад.
— Ты увидишь, каким она окажется выродком.
— Он не будет выродком. Именно так воспринимал тебя твой отец?
Джейн онемела. Отпрянула от Кэла, сунула руку в карман ветровки, достала бумажную салфетку. Высморкалась, вытерла глаза, не торопясь, выгадывая время, пытаясь взять себя в руки. Как она могла выкинуть такой фортель? Неудивительно, что он принял ее за сумасшедшую.
— Полегчало, не так ли? — Он заулыбался, и, к ее изумлению, на жесткой, как лист железа, щеке появилась ямочка. Остолбенев, Джейн несколько секунд не могла отвести от нее глаз. Наконец к ней вернулась способность думать и излагать свои мысли.
— Насилие ничего не решает, а я могла нанести тебе серьезную травму.
— Только не подумай, что я вновь хочу унизить тебя, Розибад но тебе ничего не светит, если вопрос решается кулаками. — Он взял ее за руку и потянул к дому.
— Это моя вина. С самого начала во всем виновата только я одна. Если бы я не купилась на стереотип спортсмена и южанина, то смогла бы дать более точную оценку твоим умственным способностям.
— Понятно. Расскажи мне о своем отце.
Джейн споткнулась и чуть не упала, но Кэл поддержал ее.
— Нечего рассказывать. Он работал бухгалтером в компании, которая изготовляла перфокарты.
— Умный?
— Не без этого. Но не семи пядей во лбу.
— Пожалуй, это многое проясняет.
— Что ты такое говоришь?
— Он понятия не имел, что ему с тобой делать, не так ли? Она двинулась к дому.
— Он старался изо всех сил. Я не хочу продолжать эту тему.
— А тебе не приходило в голову, что проблемы, возникшие у тебя в детстве, в большей степени вызывались отношением к тебе твоего отца, а не размерами твоего мозга?
— Ты ничего не знаешь.
— А вот мой диплом утверждает обратное.
Она не смогла ответить, потому что они подошли к крыльцу и Энни уже ждала их у сетчатой двери. Она сердито посмотрела на внука.
— Что на тебя нашло? Разве можно так расстраивать беременную женщину? Это наверняка отразится на ребенке.
— О чем ты? — вырвалось у Кэла. — Кто тебе сказал, что она беременна?
— Иначе ты бы на ней не женился. Тебе бы не хватило ума. Слова старушки тронули Джейн.
— Спасибо, Энни.
— А ты! — повернулась к ней Энни. — Что у тебя с головой? Если ты будешь выходить из себя всякий раз, когда Калвин расстроит тебя, ребенка удавит его же пуповина до того, как он успеет первый раз вдохнуть.
Джейн уже хотела объяснить, в чем причина ее, возможно, неадекватной реакции, но вовремя передумала.
— Я буду осторожнее.
— В следующий раз, когда он достанет тебя, наставь на него дробовик.
— Не лезь в чужие дела, старая карга, — прорычал Кэл. — У нее хватает идей насчет того, как сжить меня со свету.
Энни склонила голову набок, в ее взгляде читалась грусть.
— Послушай меня, Джейни Боннер. Я не знаю, что случилось между тобой и Калвином, не знаю, что заставило его жениться на тебе, но из того, что я видела несколько минут назад, я поняла, что любви между вами нет. Он женился на тебе, и я этому рада, но вот что я тебе скажу. Если ты заманила Калвина под венец, позаботься о том, чтобы Эмбер Линн и Джим Боннер никогда об этом не узнали. Они не такие терпимые, как я. Если они заподозрят, что ты причинила вред их мальчику, то оторвут тебе ноги. Ты понимаешь, о чем я?
Джейн кивнула.
— Хорошо. — Энни посмотрела на Кэла. От грусти не осталось и следа, глаза смотрели сурово. — Я удивлена, что женщина, которую свалил грипп, смогла прийти сюда через вершину горы.
Кэл выругался про себя. Джейн уставилась на Энни:
— О чем вы? Я болела гриппом?
Кэл схватил ее за руку и потащил за собой:
— Пошли, Джейн, мы едем домой.
— Подожди! Я хочу знать, что она имела в виду.
Но прежде чем Энни скрылась из виду, до Джейн долетел смешок и ее слова: «Помни о пуповине, Джейни Боннер, потому что, я думаю, Калвин опять расстроит тебя».
