Ливермор вспоминает 1985 год как худший в своей жизни. Чтобы поскорее избавиться от кризиса среднего возраста, он решил сколотить музыкальную группу The Lookouts и стал кем-то вроде ее лидера. Группа задумывалась как пауэр-трио, но состояла из двух человек. К Ливемору присоединился бас-гитарист, который был на двадцать четыре года моложе его, парень с крутым и по-настоящему панковским прозвищем Кайн Конг. Барабанщик – вот единственное, чего хотели The Lookouts, не считая, конечно, славы.
Как это часто бывает, решение проблемы находилось прямо перед носом или, если точнее, прямо за соседней дверью. Ближайшими соседями Ливермора были Фрэнк Райт II и его жена Линда. Когда Фрэнк с почестями ушел из армии США, семья переехала в Калифорнию и поселилась в округе Мендосино. Пускай он и выбрал жизнь, не лишенную атрибутов хиппи, по натуре он был грубым и прямолинейным человеком. Люди такого типа явно не те, к которым тянулся Лоуренс Ливермор, но в горах Спай-Рок надо было извлекать максимум из своего окружения, включая соседей.
У Райтов был сын – милый двенадцатилетний сорванец по имени Фрэнк Эдвин Райт III. Самый младший член семьи быстро схватывал основы игры на любом музыкальном инструменте, который попадал в его непоседливые руки. Но при этом мальчишка был обделен другим важным для музыки качеством – усидчивостью. Понимая, что выбор музыкантов в Спай-Рок невелик, Лоуренс Ливермор решил, что барабанщиком The Lookouts должен стать этот гиперактивный ребенок, который больше всего смахивал на Барта Симпсона во плоти. Он взял Фрэнка Эдвина III в группу, заручившись благословением отца и матери мальчика. «Мы обитали в очень причудливой среде, – говорит Ливермор. – Можно сказать, что жизнь заключалась в том, чтобы выжить в обществе чужаков. Скажем так: идея создания панк-рок группы не понравилась местным жителям. Однако мне очень повезло, что его родители были очень открытыми люди и позволили своему сыну попробовать себя в новом занятии. Он был очень буйным ребенком, но я не назвал бы его трудным. В барабанах он нашел свое призвание, поэтому ему нравилось играть. Я думаю, что он, не считая родителей, первым признал бы, что [присоединение к The Lookouts] кардинально изменило его жизнь.
Его отец был капитаном вооруженных сил США, и ему несладко пришлось во время войны во Вьетнаме. Поразительно, что Фрэнк происходил из окружения строгих и даже деспотических вояк, но решил, что не повторит ошибок своей семьи, когда у него появится ребенок. Он планировал быть искренним, нежным и открытым, и некоторые даже могли бы сказать, что он избаловал мальчика, потому что его сын действительно слегка отбился от рук. Но важно другое: если бы Фрэнк остался верен своему воспитанию и семейным традициям, то его мальчику никогда бы не разрешили участвовать в панк-рок группе, играть на барабанах или даже тусоваться со мной».
Несмотря на то что Лоуренс Ливермор понятия не имел, как играть на барабанах, он каким-то образом научил этому самого молодого участника The Lookouts. А сделал он это, разобрав барабанную установку у себя дома, оставив лишь малый и большой барабан. Фрэнку Райту III вручили барабанные палочки и попросили повторить ритм из популярной песни 1950-х годов «At the Hop» группы Danny and the Juniors. После этого Ливермор поставил «Rock and Roll Is Here to Stay» и приказал своему подопечному еще раз держать ритм песни. Он с молчаливым удивлением наблюдал, как ребенок, который до этого момента ни разу не держал в руках барабанных палочек, отстукивал ритм с точностью метронома. В голове Ливермора промелькнула мысль: «Это может сработать».
(Не все в доме Ливермора вспоминают тот день с такой теплотой. Во время репетиций в гостиной находилась тетя Фрэнка Райта III Оливия, которая приехала из Англии. Она описала музыку, которую играл ее племянник вместе со своим другом, как «инфернальный шум». Много лет спустя она утверждала, что это были «самые ужасные звуки, которые мне доводилось слышать в жизни».)
К тому времени, когда Фрэнк Эдвин Райт III отправился домой, он уже стал полноправным барабанщиком The Lookouts. Чтобы отпраздновать приход новобранца, Ливермор наградил самого молодого участника группы прозвищем Тре Кул.
Невозможно переоценить влияние, которое Лоуренс Ливермор оказал на панк-рок сцену Северной Калифорнии. Вдвойне поразительно, что отправной точкой его творческого путешествия стал захолустный городишко, чьи жители явно не жаловали подобную музыку. 1985 год ознаменовался не только созданием The Lookouts, но и публикацией собственной газеты Ливермора. В первом выпуске «Вестника Спай-Рока» были статьи о тогдашнем урожае марихуаны и рассказ о медведе гризли, который пробрался в чей-то дом и каким-то образом умудрился выпить молоко из перевернутого холодильника. Эти истории не удостоились внимания Washington Post, а газета, как и группа Ливермора, не получила одобрения предполагаемых читателей. В качестве возмездия Ливермор убрал из названия газеты упоминание о Спай-Роке и переквалифицировал издание в фанатский музыкальный журнал.
Следующим его занятием была халтурка для Maximumrocknroll, одного из самых легендарных и загадочных изданий Америки. Неизменно воинственный и гордый, а иногда назойливо независимый, MRR, как его часто называют в среде читателей, родился в конце 1970-х как панк-рок радиошоу на станции KPFA в Беркли. К 1982 году этот бренд (разумеется, тогда основатели и не думали назвать свое детище «брендом») расширился до ежемесячного печатного издания, которое существует и по сей день. Его основателем в этом формате был Тим Йоханнан, которого не без злой иронии называли «председателем Тимом», ведь бывший хиппи заправлял своим журналом словно диктатор, не желая никого слушать. Этот некоммерческий журнальчик, полный многословных статей, которые печатали на черно-белых листах качества туалетной бумаги с помощью краски, легко смазывающейся от прикосновений пальцев, – олицетворение самого лучшего и худшего в панк-сообществе. Maximumrocknroll был и остается воплощением слова «оксюморон», ведь это винегрет из подчас противоречащих друг другу идей: интернационализм, изоляционизм, вспышки творчества и откровенный конформизм, независимость и копирование модных тенденций. Порой в одном и том же предложении он мог дико вдохновлять и ужасно бесить. Журнал отказывается брать деньги за рекламу у любого крупного лейбла или у любой компании, связанной с крупными лейблами. Для него мертва любая группа, которая заключила сделку с одной из музыкальных корпораций Большой тройки – Universal Music Group, Sony Music Entertainment и Warner Music Group – или даже со звукозаписывающим лейблом, каталог которого распространяется этими компаниями.
«Внутри журнала царил какой-то культ, и, в конце концов, именно это меня отпугнуло, – вспоминает Лоуренс Ливермор. – Но, в отличие от большинства людей, которые там работали, я был ровесником Тима. Я многое повидал, в том числе и подобные вещи. Я видел культовые движения в 1960-х и начале 1970-х годов. По правде говоря, это странным образом напомнило мне движение “Белых пантер”, и я решил отстраниться по уважительной причине. У меня не было желания подчинять свою волю прихотям Великого Вождя».
Ливермор начал проводить много времени в штаб-квартире журнала – «Макси-хате», жилом доме на Клиппер-стрит в Сан-Франциско. Многие «навозники» – так называли каждого, кто приложил руку к журналу Maximumrocknroll, – называли это место своим домом. Пускай из офиса под номером 484 частенько раздавался смех, основатель журнала позаботился о том, чтобы ни у кого не осталось сомнения в серьезности миссии MRR. Передышка от идеологического притеснения случалась только по утрам, когда Йоханнон удалялся на подработку. Но стоило сотрудникам услышать приближение его машины, как по всему зданию раздавались иронические возгласы: «Папочка вернулся домой».
