Противники изменений в итоге могли задушить ту самую музыку, о которой так пеклись. Стоит выпустить джинна из бутылки, и тот уже не вернется обратно, и ведь далеко не факт, что каждый новичок, которого привели к святыне, окажется богохульником. На одном из концертов Operation Ivy к Тиму Армстронгу подошел молодой человек, который не смог получить билет. Парень объяснился: «У нас с тобой одинаковая фамилия», – сказал он. Его звали Билли Джо.
Лоуренс Ливермор предложил Operation Ivy извлечь выгоду из относительного успеха Hectic, записав второй EP. Эту идею отвергли, выдвинув взамен встречное предложение записать полноформатный альбом. Ливермор не согласился, решив, что группе пока рановато браться за проект такого масштаба. Вдобавок неясно, откуда брать деньги на это мероприятие. Но ребята не желали прислушиваться к советам друга. С ослиным упрямством они гнули свою линию. Хоть камни с неба, но они выпустят полноформатный альбом!
Запись песен, которые войдут в состав Energy, единственного LP Operation Ivy, проходила со скрипом. Работа в студии заняла зиму 1988 года и растянулась до весны следующего года. Первоначальная идея состояла в том, чтобы записать песни в пустом клубе Gilman Street, оставив полировку материала звукарю Рэдли Хиршу, который работал за микшерным пультом Gilman с первых дней открытия. Лоуренс Ливермор удивился, когда группа всего за один день записала шесть песен для их мини-альбома Hectic. После этого он подумал: «А ведь это так просто!» Ох, знал бы он, как сильно ошибался.
С самого начала работа над полноформатным альбомом была творческим хаосом. Хирш хотел, чтобы Мэтт Фриман играл с чистым звуком через усилитель Marshall, а басист – дисторшн через другой усилитель. Затем Фриману предложили третий усилитель, который ему тоже не понравился и все равно был слишком громоздким, чтобы его можно было перевозить в машине. Operation Ivy решили записывать альбом в клубе, а не в студии, делая очевидный упор на максимально живой и естественный звук. Но они неделями возились над одной песней, вновь и вновь перезаписывая партии. Из-за этого они лишились главного ингредиента всех дебютных панк-пластинок – непринужденности. Соучредитель «Lookout!» Дэвид Хейс, который путешествовал с Operation Ivy во время их шестинедельного турне по США, зашел к ним, чтобы узнать, успешно ли проходит работа над альбомом. Ослепленные светом с улицы и насквозь пропотевшие, ребята уже сами не были уверены в своей затее.
Начать все сначала – вот единственный способ выбраться из западни, в которую Operation Ivy сами себя загнали. Когда группа собрала оборудование и отправилась в студию звукозаписи Sound and Vision в Сан-Франциско, в услугах Рэдли Хирша больше не было необходимости. Теперь под руководством продюсера Кевина Армии группа быстро превратилась из хромой клячи в неудержимого скакуна. За неделю они записали все девятнадцать песен альбома Energy. Сессии были настолько сосредоточенными, что парни даже не делали перерыва на обед. От прошлых проблем не осталось и следа – все шло как по маслу. Хотя остались следы, намекающие, что дебютный альбом Operation Ivy прошел огонь, воду и медные трубы. Например, первоначальная версия песни «Freeze Up» содержала строки: «Это 1988 год, встаньте и осмотритесь». К моменту выхода трека дату пришлось перенести на год вперед.
Альбом Energy стал вдохновением для целого поколения американских ска-панк групп, большая часть из которых, к сожалению, никуда не годилась (редким исключением является группа из Лос-Анджелеса под названием The Interrupters). Но, как и в случае с Suffer, Energy сыграет ключевую роль в оживлении сцены жанра. «Эти две пластинки поистине встряхнули панк-сцену Америки и дали толчок тому, что мы сегодня называем панк-волной 90-х, – говорит Бретт Гуревич. – Bad Religion и Operation Ivy были теми группами, которые зажгли фитиль».
Со временем пластинка группы из Ист-Бэй разойдется тиражом более одного миллиона копий. Но на момент релиза в мае 1989 года только безумцы могли рассчитывать на такой успех.
Operation Ivy, пожалуй, не были единственными, кто попробовал сочетать ска и панк-рок – стоит также упомянуть группу Mighty Mighty Bosstones из Новой Англии, – но энергия, с которой они это делали, придавала их творчеству революционный окрас. Музыка была чем-то большим, чем реверанс американцев в сторону таких английских групп, как The Specials, The Beat и The Selecter, и вместе с тем не просто закос в сторону хардкора. Альбом Energy отлично написан и прекрасно исполнен. Он довольно мило высмеивает свои собственные стереотипы. В припадке нарочитого отрицания в песне «Knowledge», кавер на которую позже исполнят Green Day, Джесси Майклз радостно поет, что «я знаю лишь то, что ничего не знаю, / все, что я знаю, – это то, что я ничего не знаю».
В первый год Energy продался тиражом в две тысячи копий. Несмотря на эту скромную цифру, Lookout! Records остались довольны. «Нам казалось, что это очень крутой показатель, – вспоминает Лоуренс Ливермор, – и по тем временам так оно и было». Но неоправданные надежды на успех повлекли за собой раздрай в рядах Operation Ivy. Из-за позорного поведения гитариста группа утратила свою репутацию самых зажигательных исполнителей клуба Gilman. Ливермор рассказал один случай, о котором до сих пор вспоминает с сожалением. С большим трудом он смог уговорить журналистов из Сан-Франциско пересечь Залив и приехать в Ист-Бэй – место, которое они считали недостойным своего внимания, – чтобы посмотреть на выступление Operation Ivy в клубе Crossed Wagon. Ливермор всем сердцем верил, что «каждый концерт группы был потрясающим», поэтому он ни секунды не сомневался, что Operation Ivy полюбятся гостям. «Вы не пожалеете о том, что пришли, – сказал он им. – Это будет потрясающе». Но к концу вечера он был готов сквозь землю провалиться от стыда и досады.
«Я понятия не имел, что дела у Тима Армстронга уже пошли под откос, – говорит он. – В тот вечер, когда я пригласил журналистов, группа начала привлекать к себе внимание слушателей за пределами нашей сцены. Но Тим явился пьяным и фактически угробил шоу. Стыдобень. Я говорил этим писакам: “Эй, вам стоит заглянуть в Ист-Бэй”. А они в ответ: “Что? Да это какой-то бардак и хаос”. После этого я сильно разозлился и наорал на Тима: “Как ты посмел это сделать?” Я чувствовал себя униженным, но при этом очень беспокоился за него. Мне кажется, что после многих лет борьбы ему было сложно принять тот очевидный факт, что людям действительно нравилась их музыка. Он не будет первым или последним музыкантом, который решит справиться с этим давлением с помощью алкоголя и наркотиков».
В тот день Тим Армстронг был мертвецки пьян. Сначала он выпил на Телеграф-авеню, а затем на крыше соседнего студенческого общежития Баррингтон-холл в Беркли. К началу выступления музыкант едва стоял на ногах, не говоря уже о том, чтобы как следует отыграть программу. После шоу разъяренный Лоуренс Ливермор выволок Армстронга на улицу и сказал, что его пристрастие к алкоголю перешло все границы. Затем Ливермор озвучил список людей из своего окружения, чьи жизни унесли выпивка и наркота. Старший товарищ гневно спрашивал Тима, как тот посмел просрать дарованные ему талант и возможности только ради того, чтобы напиться? Он напомнил, что миллионы ребят отдали бы все на свете, чтобы обладать его талантом, а он выбрасывал его на свалку, будто речь шла о каком-то хламе. Тим Армстронг был настолько ошеломлен пылкой честностью Ливермора, что годы спустя мог вспомнить каждое слово из этой тирады. Однако пройдет некоторое время, прежде чем он всерьез прислушается к предостережениям своего друга.
