Сук, на котором сидели Sweet Children, начал трескаться под весом разногласий, которые, хоть и не были критическими, тем не менее вызывали беспокойство. Их барабанщик Эль Собранте, известный родителям под более скромным именем Джона Киффмайера, был старше остальных участников трио на два года. Недостаток его организаторских способностей позволил Билли Джо Армстронгу и Майку Дернту вести себя как детям, выросшим на диете из метамфетамина и «Фанты». Киффмайер знал Гилмана и познакомил Армстронга и Дернта с музыкальным жанром, которому ребята посвятят свою карьеру. Но для самого барабанщика Green Day были лишь одним из множества развлечений – способом весело убить время. Он не только был барабанщиком группы, но также планировал поступить в колледж, поэтому не горел желанием отправиться в их первое турне. Вдобавок его игра была достаточно средней.
Когда Джон Киффмайер поступил в Государственный университет Гумбольдта, Green Day внезапно остались без барабанщика. Меньше месяца эту роль исполнял Дэйв ЕС, барабанщик группы The Wynona Riders. Но союз не просуществовал долго, так что Билли Джо Армстронг и Майк Дернт снова начали поиски ударника. Билли и Лоуренс Ливермор до сих пор спорят из-за того, играл ли гитарист впервые с Тре Кулом в качестве приглашенного гостя в The Lookouts летом 1990 года. Нет никаких сомнений в том, что барабанщик дружил с тогдашним дуэтом Green Day. Билли Джо вспоминает, что, когда он впервые встретился с Фрэнком Эдвином Райтом III, тот был одет в «этот странный стариковский костюм в клетку с несочетаемыми цветами» и шапочку для плавания. Билли выпивал с парочкой девушек, которые узнали в Тре Куле члена The Lookouts. Услышав, как они назвали его имя, барабанщик просто повернулся и поклонился, что произвело сильное впечатление на гитариста. Когда в ноябре 1990-го Армстронг и Дернт попросили его присоединиться к их группе, Тре согласился.
Поначалу это нельзя было называть идеальным музыкальным союзом. Подобно таким музыкантам, как Чарли Уоттс, Макс Вайнберг и Пит Томас, сегодня Тре Кул играет на установке, состоящей всего из пяти барабанов. «Пять – это выше крыши», – однажды сказал он автору. В начале 90-х он играл на красной установке Pearl с двумя том-томами, установленными на бас-барабан, и двумя напольными том-томами. Его игра была по-юношески показушной. Когда Майк Дернт говорит, что стиль их новобранца «был чересчур», трудно не вспомнить безумного барабанщика Зверя из кукольной программы «Маппет-шоу».
«Мы хотели достучаться до него, но для этого должно было произойти несколько вещей: свою игру он должен был сделать “тупее”, а я, наоборот, подтянуть свои навыки, – говорит он. – Сейчас, когда мы играем с Тре, кажется, будто мы говорим на своем языке. Мы можем взглянуть друг на друга – и произойдет волшебство».
«Для Тре музыка – это жизнь, так же как и для Билли и Майка, – говорит Лоуренс Ливермор. – Даже тогда им управляла музыка. Он был самим собой. Время доказало, что он стал идеальным участником. Но когда Тре только к нам присоединился, я еще не знал, сработаются ли они. Я знал, что он достаточно хорош в техническом плане, но не знал, будет ли его стиль соответствовать их стилю. Но когда я увидел, как эти трое играют вместе, мне стало очевидно, что они взлетели на совершенно новый уровень».
Можно задаться вопросом, смогли бы Билли Армстронг, Майк Дернт или Тре Кул попасть в Европу, если бы не заморский спрос на панк-рок. Пока американские слушатели слабо интересовались панк-роком местного розлива, существовала музыкальная подпольная железная дорога, которая предлагала нуждающимся группам безопасный проезд в зарубежные страны, где теплилась надежда на лучшее будущее.
Летом 1989 года Bad Religion вылетели одиннадцатичасовым рейсом из Лос-Анджелеса в аэропорт Схипхол в Амстердаме, чтобы начать серию из девятнадцати шоу, планируя устраивать по концерту в день. Маршрут проходил по еще тогдашней Западной Германии, Нидерландам, Бельгии, Австрии, Швейцарии, Италии и Великобритании. Группа путешествовала по туристическим визам и ночевала в маленьких комнатках над клубами, где они выступали. В противном случае им приходилось искать ночлега в заброшенных домах, на один из которых в четыре часа утра был устроен полицейский рейд. Немецкий водитель по имени Куксер возил их на фургоне. Кроме того, этот забавный малый попробовал разубедить пассажиров в том, что у немцев нет чувства юмора. По пути на концерт в Берлине американцы, не знающие немецкого, ошеломленно наблюдали, как их водитель разговаривает с иммиграционным офицером на контрольно-пропускном пункте у Берлинской стены. После залпа твердых согласных Куксер вернулся в свою машину и стальным голосом сообщил своим подопечным, что возникла проблема. «Он хочет, чтобы все евреи вышли из фургона», – сказал он.
«Надо понимать, что Bad Religion не были предприимчивыми молодыми людьми, даже когда возраст к этому вроде бы обязывал, – делится Грег Граффин. – Мы просто рассматривали тур как возможность поехать в Европу… и, к нашему большому удивлению, смогли найти публику… Я помню, как мы играли в Эссене, что в Германии, или в ФРГ, и очередь к месту проведения концерта растянулась на целый квартал. Шоу было невероятно успешным; все билеты проданы. Мы просто офигели от того, что немцы знали все тексты. Многие пришли в самодельных футболках, и не просто с надписями “Bad Religion” – на них шелкографией были нанесены изображения нашего первого альбома How Could Hell Be Any Worse?. Нам было очень лестно, что иностранцам так полюбился наш первый альбом, хотя ему к тому времени было уже шесть или семь лет».
Побывав на гастролях по Европе с Circle Jerks двумя годами ранее, в самые жаркие дни лета 1989 года, Грег Хетсон де-факто был самым опытным ветераном Bad Religion. Несмотря на невинную и чутка озорную внешность, гитарист обладал достаточным опытом, чтобы понимать, что во время турне по США в поддержку альбома Suffer Bad Religion может в лучшем случае рассчитывать на аудиторию из трех человек. Он знал, что группа не должна принимать пустоту в залах близко к сердцу, но и обольщаться на комплименты иностранцев не спешил.
«Я помню, как к нам поступали все эти предложения поехать играть в Германию, видать, потому, что мы получали заказы [на Suffer] оттуда и пластинка набирала популярность, – вспоминает он. – Они говорили: “Приезжайте в Германию, приезжайте в Европу. Вы должны приехать сюда, здесь вас ждет успех!” Я подумал: “Ну, не знаю”. Поскольку Suffer медленно продвигался в США, было безумно ехать в Европу, не раскрутившись на родине. Но мы приехали в Германию и играли на площадках, в клубах и молодежных центрах, которые были набиты под завязку. На улицах – толпы народу, люди с трудом пытались втиснуться в клуб, рассчитанный на четыреста человек. Я смотрел на все это и думал: “Что за чертовщина?” В то время группа была для нас подработкой, и мы не имели ни малейшего представления о нашей популярности. Это было безумие. Словно какой-то культ Bad Religion».
Майк Дернт любит шутить, что Green Day впервые гастролировали по Европе так давно, что в те времена ему еще разрешали курить в самолете. «Сколько групп могут сказать, что курили во время полета в Европу?» – спросил он автора книги в 2004 году. Басист также считает, что «ни одной группе не должно быть позволено записывать альбом, пока они не отправятся в тур по Европе». Green Day получили такую возможность благодаря трем друзьям Лоуренса Ливермора, которые жили в одном доме в лондонском районе Уолтемстоу. У лондонцев – двое из которых были англичанами, а третий американцем – был фургон, который они с радостью были готовы предоставить гастролирующим группам и даже помогали с трансфером между Британией и континентальной Европой. Единственное, что требовалось от музыкантов, – это туристическая виза, две-три гитары и дух авантюризма.
