Резюмируя вышесказанное, хочется отметить, что, несмотря на возлагаемые авторами форков радужные надежды, подобные клоны проектов так и не смогли занять значимое место в блокчейн-индустрии. Можно с уверенностью констатировать, что подавляющее большинство форков буквально растворились среди тысяч других проектов, построенных на базе технологии распределенного реестра. Новые проекты в блокчейн-индустрии появляются достаточно быстро и в огромном количестве. Этому, безусловно, способствует открытость исходного кода более ранних проектов, откуда разработчики новых блокчейн-стартапов заимствуют целые сегменты, чтобы сэкономить время и ресурсы на воспроизведение уже существующих модулей и процедур.
В конечном счете это позволяет технологии блокчейн развиваться гораздо быстрее, чем в условиях, когда исходные тексты проектов не публиковались их разработчиками. Возможно, в том числе и благодаря этой технологической открытости в самой криптоиндустрии появилось гораздо более значимое, чем обычные форки, явление, сформировавшее даже определенный ее сектор. Речь идет о проектах, обеспечивающих повышенную анонимность для своих пользователей. Теперь разберемся с закономерно возникающим вопросом: почему подобные проекты оказались настолько востребованными в среде, где анонимность и без того является неотъемлемой частью технологии?
Анонимность в блокчейн
Когда-то очень давно желание вкладчика любого из банков держать свое имя в тайне считалось почтенным и респектабельным. Особенно если речь шла о весьма крупных суммах. Причин, побуждающих клиентов банков сохранять инкогнито, было великое множество, не будем даже брать на себя труд их перечислять. Впрочем, самих банкиров эти причины не особо интересовали, поскольку они считали себя обязанными свято хранить банковскую тайну и сберегать средства клиентов в своих хранилищах сколь угодно долго. Продолжительное время в банковской индустрии были популярны номерные счета на предъявителя, когда любой заявившийся в банк субъект, сообщивший кассиру пароль от счета, мог получить доступ к средствам. А при желании – изъять их даже в полном объеме. Но те «благословенные» времена безвозвратно канули в Лету, поскольку в какой-то момент правительства большинства государств озаботились проблемой ухода своих граждан от законного налогообложения.
С тех пор уже несколько десятков лет все банки и прочие финансовые организации проводят обязательные процедуры идентификации своих клиентов. Понятие же банковской тайны более не является сакральным и имеет скорее негативную коннотацию в глазах национальных финансовых регуляторов. Эти правительственные организации осуществляют строгий надзор над финансовой индустрией своих стран и при наличии подозрений вправе обвинить подконтрольные им кредитные институты в одном из смертных грехов современного делового мира – пособничестве в отмывании денег. Однако вместо фокусной борьбы с реальными преступниками на мировую финансовую отрасль набрасывают «сеть с мелкой ячейкой», куда зачастую попадают небольшие организации и частные лица среднего достатка, чьи финансовые операции могут показаться банкам и их регуляторам не вполне прозрачными, а значит – подозрительными.
Особенно непросто приходится тем, кто проводит финансовые сделки за пределами страны своей налоговой резиденции. Существует немалая вероятность, что банки могут закрыть им счета или как минимум заблокировать средства на них. Причем сделать это подчас без особых оснований, поскольку у банка нет никакого желания рисковать своей лицензией, которую регулятор в случае серьезных процедурных нарушений может и отозвать. Не справляясь с огромными объемами поступающей от банков информации, регуляторы начинают постепенно перекладывать свои функции по борьбе с отмыванием денег на плечи самих финансовых институтов. Те же, в свою очередь, вынуждены реинвестировать свой доход не в развитие основной деятельности, а на усиление инфраструктур по контролю над клиентами и их финансовыми потоками. Действия со стороны банков по отношению к своим клиентам становятся все более строгими, что, безусловно, не идет на пользу мировой экономике в целом. Поэтому нет ничего удивительного, что в ответ на эти действия со стороны человеческой цивилизации возникла естественная реакция в виде блокчейн-проектов, где анонимность стала одной из главных ценностей самой технологии. И эта ценность оказалась востребованной у потребителей финансовых услуг во всем мире.
Сама модель хранения данных и управления ими в блокчейн подразумевает, что пользователи сети осуществляют свои операции от имени обезличенных адресов, в общем случае представляющих из себя хешированные криптографические ключи. Таким образом, невозможно сопоставить какое-либо физическое лицо с его блокчейн-адресом, за исключением некоторых особых ситуаций. Одним из вариантов может стать добровольная декларация владельцем своего адреса и признание факта обладания размещенными на нем средствами. Либо к подобному выводу можно прийти логическим путем, как, например, в случае с Сатоши Накамото. Ни у кого не вызывает сомнений, что он был первым майнером в сети Биткоин, а значит, все майнинговые вознаграждения за создание самых ранних блоков сети оседали на принадлежащих именно ему адресах.
Несмотря на то что определить физического владельца конкретного адреса в блокчейн-сети не представляется возможным, тем не менее в большинстве случаев любой желающий может отследить баланс этого счета и все криптовалютные переводы, с ним связанные. В какой-то момент выяснилось, что такая ситуация устраивает далеко не всех пользователей сетей, построенных на технологии блокчейн. Эти пользователи пожелали получить повышенную степень анонимности – такую, чтобы невозможно было определить ни количество средств, лежащее на счетах конкретного участника сети, ни какие их объемы он переводит между счетами. Востребованность дополнительной секретности привела к появлению ряда проектов, которые были готовы своим пользователям ее обеспечить, применяя для этого различные криптографические алгоритмы, связанные с сокрытием исходных цифровых подписей к транзакциям.
Еще в июле 2012 года в криптомире появился проект Bytecoin, обеспечивающий полную анонимность транзакций в блокчейн. Создателями системы стали семеро разработчиков, которые применили в своем проекте протокол CryptoNote, обеспечивающий повышенную секретность. Однако к моменту запуска сети для широкого использования выяснилось, что 80 % монет Bytecoin уже выпущены и заранее распределены между самими разработчиками и аффилированными с ними лицами. Это вызвало недоверие к проекту со стороны новых, независимых пользователей системы. Учитывая это обстоятельство, двое разработчиков Bytecoin – Рикардо Спаньи и Франсиско Кабаньяс – решили создать форк данной системы с целью устранить ее недостатки и по возможности улучшить функциональность. Несмотря на то что они использовали значительную часть уже созданного ранее кода Bytecoin, на доведение системы до работоспособного состояния все же потребовалось некоторое время. Новая система была запущена в апреле 2014 года, получив название Monero, что в переводе с языка эсперанто означает «монета».
Проект Monero использует протокол защиты Proof-of-Work, хотя поначалу сеть была запущена без майнинга, который стал доступен только через несколько недель. В сети применяется протокол CryptoNote, который обеспечивает процесс так называемой «обфускации», то есть «запутывание» или «перемешивание» информации, которую содержат транзакции сети. Для реализации данной цели применяется метод кольцевых подписей, благодаря которому сторонний наблюдатель никак не может определить, кто является истинным отправителем или получателем транзакции. Спустя несколько лет, к концу 2017 года, в программный код сети был дополнительно интегрирован алгоритм RingCT, который обеспечивает сокрытие пересылаемых сумм. Обычно в криптосистемах, подобных Биткоину, у пользователя имеется только один секретный и один публичный ключ. В сети Monero для каждого из адресов есть «ключ для трат», аналогичный секретному, а также дополнительный «ключ для просмотра», который он может раскрыть третьим лицам для проверки своих транзакций.
