— Рэчел никогда бы такого не сделала.
— Я был в кинотеатре и все видел своими глазами. Поверь мне, ты не права. Оделл нашел в ее сумочке два билета на автобус компании «Грейхаунд». Судя по всему, то, что она устроила, — это ее прощальный подарок Гейбу.
Джейн тяжело опустилась на одну из кухонных табуреток, затем протянула руку и погладила мужа по предплечью.
Она очень любила до него дотрагиваться. Даже когда они спорили или ссорились, она иногда поглаживала его.
— И все-таки что-то тут не так. Зачем ей это? Ведь она любит Гейба.
— Она любит его банковский счет.
— Это не правда. Она в самом деле его любит. Достаточно хоть раз увидеть, как она смотрит на него, чтобы это понять. Вы с Этаном привыкли его опекать и потому относитесь к Рэчел с предубеждением.
— Нет, это ты о ней непонятно почему слишком хорошего мнения, дорогая. Если бы ты не была так слепа, то сразу бы поняла, что она алчная охотница за деньгами.
— А тебе не кажется странным, что у алчной охотницы за деньгами растет такой замечательный, добрый маленький сын? — спросила Джейн, продолжая гладить руку мужа.
— Я вовсе не говорю, что она плохая мать. Одно другому не мешает.
Кэл выглянул из кухни в комнату якобы для того, чтобы посмотреть, все ли в порядке с Рози, но на самом деле для того, чтобы не встречаться глазами с Джейн, которая каким-то непонятным чутьем угадала, где коренятся мучающие его сомнения. Кэл был не настолько слеп, чтобы не заметить, как Рэчел любила своего сына. Он вспомнил выражение ее лица, когда она окликнула его из машины и попросила позаботиться о Чипе. В тот момент она не казалась ни злобной, ни агрессивной, и, глядя на нее, никто бы не сказал, что эта женщина может представлять собой угрозу для кого бы то ни было.
Джейн покачала своей умной головой.
— И все-таки мне все это кажется несправедливым. Откуда вам известно, что все это сделала именно она?
Кэл рассказал жене о том, что они нашли в «форде».
Джейн слушала его, глаза ее становились все более испуганными, и Кэл к концу повествования снова проникся негодованием по отношению к вдове Сноупс. Закончив, он нежно поцеловал жене кончики пальцев — ему не нравилось, когда ее расстраивал кто-то, кроме него самого.
— Но как я могла так в ней ошибаться? — недоумевала Джейн. — Гейб, должно быть, просто в трансе. И все же у меня просто в голове не укладывается, что он мог засадить ее в камеру.
У супругов Боннер не было секретов друг от друга, и Кэл понимал: теперь ему придется рассказать жене и о том, что в тюрьму Рэчел посадил не Гейб, а он сам, но он решил, что сделает это после того, как дети улягутся спать. Он был почти уверен — его признание вызовет ссору, и по опыту знал, что в таких случаях лучшая защита для него — затащить жену в спальню и поскорее раздеть.
— Пойдем, дорогая, — сказал он. — Надо сменить Чипа, пока Рози совсем его не замучила.
Отделение предварительного заключения при городском управлении полиции было маленьким и не делилось на мужскую и женскую половину. Вопли какого-то пьянчуги эхом отражались от голых стен. Меряя шагами тесную камеру, Рэчел изо всех сил боролась с подступающей паникой. Ее терзал страх за Эдварда, страх за себя. И еще она боялась, что у Гейба снова наступит кризис, как после гибели Черри и Джейми, и он опять пустится во все тяжкие.
Гейб… Она давно уже ждала, что он вот-вот появится, но его все не было, хотя он наверняка уже должен был вернуться.
Если бы он надумал уехать куда-нибудь надолго, он наверняка заехал бы попрощаться с братьями, а узнав от них о случившемся, примчался, чтобы вызволить ее из тюрьмы.
Впрочем, через какое-то время, может быть, от расстройства или от того, что уже наступил вечер, а за ней никто не приезжал. Рэчел стало казаться, что добиться ее освобождения будет не так-то просто. Улики против нее были весьма серьезными, и никто не мог поручиться за то, что Гейб ей поверит. Она по-прежнему никак не могла понять, каким образом украденные вещи и деньги могли оказаться в ее машине.
Конечно, если бы Гейб любил ее, все было бы иначе.
Но он ее не любил, и нельзя было исключать, что теперь он будет думать о ней так же плохо, как и все остальные жители Солвейшн.
Закусив губу, Рэчел стала думать об Эдварде, но от этих мыслей отчаяние ее лишь усилилось. Ее сын был ранимым ребенком, а теперь даже то еще неокрепшее чувство защищенности, которое появилось у него за последние недели, наверняка снова разрушится. Ей хотелось надеяться, что Кэл позаботится о мальчике, но теперь она уже ни в чем не была уверена.
Изо всех сил сопротивляясь нахлынувшему на нее страху, Рэчел размышляла, как могло случиться, что она оказалась в тюрьме? Чем больше она об этом думала, тем больше крепло в ней убеждение, что она бессильна против Кэла Боннера. У него были деньги, хорошая репутация, он пользовался в городе уважением и потому мог добиться, чтобы ее так и оставили гнить в камере, если бы пришел к выводу, что это пойдет на пользу его брату.
Лязгнула входная дверь, и Рэчел вздрогнула и замерла, услышав, что кто-то вошел в разделяющий два ряда камер коридор. Она ожидала увидеть Джейка Армстронга, который в эту ночь дежурил. Однако это был не Джейк. Прошло несколько секунд, прежде чем она узнала Расса Скаддера.
Подойдя к решетке ее камеры, он остановился, держа в пальцах сигарету. Было около полуночи, посетителей в такой час в тюрьму не пускали, и потому при виде Расса Рэчел почувствовала безотчетный страх.
— Я попросил Джейка, чтобы он меня впустил, — сказал Скаддер, стараясь не смотреть Рэчел в глаза. — Мы с ним… давние приятели.
— Что вам нужно? — спросила Рэчел, стараясь не выказывать страха. Она убеждала себя, что камера надежно заперта, и тем не менее ей было не по себе.
— Понимаете… — Расс прокашлялся и затянулся сигаретой. — Знаю, я перед вами в долгу, но для того, чтобы вас выпустили под залог, надо внести большую сумму, а у меня как раз сейчас туговато с деньгами. Тот чек, который вы дали Лизе, должен пойти в особый, целевой фонд.
— Я знаю.
Как сказать ему, что, если она в понедельник утром не сядет в автобус, чек окажется недействительным? — думала Рэчел.
— С вашей стороны было очень великодушно подарить нам эти деньги.
Рэчел по-прежнему не понимала, что заставило Расса Скаддера навестить ее в камере в такой неурочный час, и потому решила молчать.
— Знаете, Эмили стало лучше. Лейкоцитов у нее заметно поубавилось. Никто этого не ожидал. — Скаддер наконец поднял глаза на Рэчел. — Мать Лизы уверена, это вы ее вылечили.
— Она заблуждается…
— Понимаете, с тех пор, как вы у нас побывали, девочке с каждым днем становится лучше и лучше.
— Я очень рада. Но ко мне это не имеет никакого отношения.
