Гейб улегся рядом с ней и, сунув руку под подол платья, провел ладонью по внутренней стороне ее бедра. Темная, мокрая прядь волос прилипла колечком к его лбу. Его белая футболка, намокнув от дождя, стала совсем прозрачной, и Рэчел без труда могла разглядеть под ней его тело. Пальцы Гейба тем временем добрались до тонкой ткани ее трусиков.
— К тебе так приятно прикасаться, — пробормотал он.
Лежа почти обнаженной в высокой, мокрой траве, Рэчел по идее должна была бы замерзнуть, но ей, наоборот, было жарко. Когда Гейб принялся ласкать ее через тонкую нейлоновую ткань трусиков, трогая ее именно там, а точнее, почти там, где его прикосновения были наиболее желанными, ей стало так хорошо, что она долгое время была не в состоянии произнести ни слова. — На нас слишком много одежды, — с трудом пробормотала она наконец, зажимая в кулаке насквозь промокшую ткань футболки Гейба.
— Ты читаешь мои мысли…
Даже когда они поднялись на колени, чтобы раздеться, Гейб умудрялся продолжать ласкать бедра Рэчел. Дыхание ее стало частым и прерывистым. Рывком вытащив его футболку из джинсов, она стала снимать ее с Гейба через голову, а он, просунув палец под резинку трусиков, принялся осторожно поглаживать ее. Тихо охнув, Рэчел обмякла и приникла к нему.
— Не двигайся, — прошептал Гейб.
Он на секунду убрал руку, давая Рэчел короткую передышку, затем продолжил ласки. Еще одна небольшая пауза.
И снова нежное поглаживание…
— О нет… — простонала Рэчел.
Гейб зажал губами мочку ее уха, словно животное, нежным покусыванием удерживающее самку на месте во время спаривания, Руки Рэчел потянулись к поясу его джинсов. Одним резким движением расстегнув молнию, она сжала пальцами напрягшуюся плоть Гейба. Теперь уже застонал он.
— Не надо… — едва слышно взмолился Гейб, хотя рука его, проникшая между бедрами Рэчел, продолжала ритмично двигаться.
— Не надо… — прошептала Рэчел, лаская Гейба.
Оба затрепетали, приблизившись вплотную к краю пропасти, в которую ни Гейб, ни Рэчел еще не готовы были прыгнуть.
Гейб убрал руку. Рэчел сделала то же самое. Не сговариваясь, оба одновременно встали на ноги и окончательно освободились от одежды. Затем они сделали нечто вроде ложа из платья Рэчел и джинсов и футболки Гейба. Сверху Гейб бросил крохотные желтые трусики Рэчел. Затем он шагнул назад, чтобы получше разглядеть ее, и принялся рассматривать все ее омываемое дождем тело с едва заметными веснушками на груди. Затем взгляд его опустился вниз, к ее животу и бедрам.
Рэчел тем временем так же внимательно и сосредоточенно изучала Гейба: его мускулистую грудь и плоский, с четко обозначившимися под кожей мышцами живот. Волосы у него в паху намокли от дождя и облепили тело, отчего его восставшая плоть казалась еще более впечатляющей.
Рэчел почувствовала непреодолимое желание снова дотронуться до него.
— Не торопись, — сказал Гейб чуть громче, чем говорил до этого. — У тебя есть пять секунд.
Он дал ей время, чтобы она прислушалась к себе. А потом она почувствовала, как он осторожно опрокидывает ее на спину, на их импровизированную постель, а потом раздвигает и сгибает в коленях ее ноги.
— О, Боннер… Пожалуйста, не разочаровывай меня, — прошептала Рэчел.
— Твое счастье, что я такой человек: чем бы я ни занимался, лучше всего делаю это тогда, когда на меня оказывают давление.
Рэчел снова застонала, на этот раз от отчаяния. Она не ожидала, что Боннер будет так медлить, изучая ее тело, осторожно трогая ее жесткими пальцами, языком… Когда он принялся осторожно ласкать ее губами, из груди ее вырвались всхлипывания.
Поняв, что она вот-вот достигнет пика, Боннер не стал останавливаться, и через каких-нибудь несколько секунд тело Рэчел свело сладкой судорогой. Когда она пришла в себя, глаза ее наполнились слезами.
— Спасибо, Боннер, — прошептала она.
— Не за что.
Гейб потянулся к выпавшему из кармана джинсов бумажнику, в котором лежали предусмотрительно купленные им презервативы, но Рэчел схватила его за руку.
— Подожди еще немного… — попросила она.
Гейб издал протестующий стон, но, повинуясь ее желанию, снова лег рядом с ней. Рэчел порадовалась, что он позволил ей взять инициативу на себя, и теперь сама принялась, удовлетворяя копившееся годами любопытство, разглядывать его тело, временами осторожно прикасаясь к нему.
Затем она опять легла на спину. Гейб схватил бумажник и, судорожно роясь в нем, сказал сдавленным голосом:
— Прости, я понимаю, что тебе, наверное, хочется мной поруководить, но поверь, ты получишь гораздо больше удовольствия, если позволишь мне решать, что и как мы будем делать.
Гейб кротко улыбнулся, и Рэчел, глядя ему в лицо, четко уловила тот момент, когда в глазах его мелькнула тень воспоминания. Он прикрыл веки, и она поняла, что Гейб пытается заставить себя забыть, что женщина, лежащая на траве под ним, — не его жена. При мысли о том, что в такой момент он пытается представить себе кого-то другого, Рэчел содрогнулась, но, сумев все же справиться с собой, мягко сказала:
— А теперь смотри, постарайся как следует, а не то мне придется дать тебе коленом под зад и найти себе кого-нибудь помоложе.
Гейб открыл глаза. Улыбнувшись ему, Рэчел взяла у него из рук презерватив.
— Я сама все сделаю.
— Ну уж нет, — возразил Гейб и выхватил целлофановый пакетик у нее из пальцев.
— Вечно ты мне весь кайф портишь.
— Не дерзи мне, девчонка.
Рэчел поняла, что ей, к счастью, удалось отвлечь Гейба от неприятных мыслей, и через несколько секунд она ощутила на себе сладкую тяжесть его тела. Подстилка из одежды, на которой она лежала, промокла насквозь, мокрые стебли травы щекотали кожу. По идее ей должно было быть неудобно и неприятно, но Рэчел казалось, что она может пролежать так, под теплым летним дождем, чувствуя вес мощного, налитого силой тела Гейба, целую вечность. Она и представить себе не могла, что можно одновременно чувствовать сильнейшее сексуальное возбуждение и в то же время огромную нежность, грозящую каждую минуту пролиться слезами. Рэчел еще теснее прижалась к Гейбу.
— Прости меня, — с трудом выговорила она, боясь разрыдаться.
— Ты просто ужасно изголодалась, — сказал Гейб, причем по голосу его чувствовалось, что он отнюдь не расстроен этим обстоятельством.
Он снова принялся ласкать ее, стараясь сдерживать захлестывающее его желание, но по его хриплому, прерывистому дыханию чувствовалось: терпение его на исходе.
Рэчел тоже ощущала, что еще немного, и она не выдержит. Это Боннер виноват, убеждала она себя. Он слишком большой, слишком… Она выгнула дугой спину, предлагая себя Гейбу. Гейб, чуть отстранившись, просунул руку в узкий промежуток между их телами.
