— Ты знаешь, что она сделала во вторник около церкви, когда удирала от меня в своем автомобиле? Она мне в окно показала средний палец, как какая-нибудь… Она, Кристи Браун!
— Кажется, ты об этом уже рассказывал, — сказал Гейб. — Целых три раза.
— В эти выходные она переезжает в новый дом. Тебе не кажется, что человек, который целый день паковал коробки, должен чувствовать себя усталым для того, чтобы отправляться на танцы?
— Вид у нее совсем не усталый.
Как раз в этот момент Кристи засмеялась какой-то шутке своего партнера, и они с Энди пошли к столику, за которым расположились двое друзей Майлса по колледжу, приехавшие его проведать. И сам Энди, и его приятели, молодые люди в бейсболках, надетых козырьком назад, с козлиными бородками и с серьгами в ушах, казались Этану не заслуживающей никакого доверия и уважения шантрапой.
Впрочем, габариты у этой шантрапы были весьма внушительные, Сам Энди играл в футбол за команду штата Северная Каролина, а то, как были сложены его друзья, давало основания предполагать, что они были его одноклубниками.
— Это все работа Рэчел Сноупс, — пробормотал Этан.
Пальцы Гейба крепче сжали стакан с содовой водой.
— Ее фамилия Стоун. Рэчел Стоун, — сказал он.
— Она превратила Кристи в… в шлюху.
— Думай, что говоришь, Эт.
— Она так обтянулась, что просто непонятно, как она может двигаться. Но ничего, двигается будь здоров как. Ты только посмотри на это!
В это время Кристи оперлась руками о стол и наклонилась к одному из футболистов, чтобы лучше его слышать.
— Да она же просто сует им свой бюст в лицо!
— Трудно поверить, что до сих пор сам ты его не замечал.
— Точно так же, как и ты.
— Но я-то не работал с ней бок о бок в течение почти десятка лет. А ты видел ее почти каждый день.
Раздражение, распиравшее Этана, наконец прорвалось наружу.
— Это очень хорошо, что она ушла с работы, иначе мне пришлось бы ее уволить. Ведь нельзя же, чтобы женщина, занимающая должность церковного секретаря, вела себя таким образом.
— Ее наряд немногим отличается от тех, в которых щеголяют Лаура Делапино или Эми Мэйджорс, а ими ты, похоже, восхищаешься, — мягко заметил Гейб.
— Но ведь это совсем другое дело! Как ты не понимаешь? Кристи была порядочной и благочестивой женщиной до того момента, пока вдова Сноупс не поселилась с ней под одной крышей. Совершенно очевидно, что сбить с праведного пути Кристи — это еще один элемент плана Рэчел, которая задалась целью перевернуть наш город вверх дном.
— Ты думаешь, что у нее есть план? — спросил Гейб.
Этан пожал плечами.
— Послушай меня, Эт, — заговорил Гейб, понизив голос. — У Рэчел все силы уходят на то, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. Ее публично подвергли остракизму, прокололи ей шины, на доме, где она живет, написали всякую мерзость, а перед этим домом устроили сожжение креста. Так что ты уж лучше не говори мне про то, что у нее есть план и что она намерена перевернуть Солвейшн вверх дном.
Этан понимал, что Гейб прав, но чувство вины, появившееся было в его душе, разом исчезло, когда он увидел, как Энди наклонил свою кружку с пивом так, чтобы Кристи могла отхлебнуть из нее.
— Ну, все! — сказал он и вскочил на нога:
— Сейчас я ее уведу отсюда.
Кристи видела, как Этан, сидевший в противоположном от нее конце бара, ринулся в ее сторону. Она невольно обратила внимание на то, что он, как и всегда, аккуратно выгладил свою любимую старую футболку, за которой ухаживал особенно тщательно.
Этан всегда отличался аккуратностью в одежде. Даже линялые джинсы, которые он надел, собираясь в «Горец», были старательно проглажены. Его светлые волосы замечательно гармонировали с голубыми глазами. Как-то раз Кристи довелось услышать от матери, будто у семьи Боннеров был один секрет, — и состоял он в том, что из всех детей самым любимым был Этан. Разумеется, никто никогда не говорил об этом вслух.
Впрочем, подумала Кристи, для нее Этан больше не был самым любимым человеком. Он предал ее, и теперь она была равнодушна к этой благочестивой, набожной крысе.
— Кристи, мне нужно с тобой поговорить, — сказал Этан, останавливаясь перед ней.
— Валяй, — бросила она, стараясь, чтобы это прозвучало так же независимо и небрежно, как если бы это сказала Рэчел. Для вящей убедительности она мотнула головой так, что по ее распушенным волосам прошла волна.
Кристи решила, что никогда не допустит, чтобы Этан узнал, как больно ее травмировало его поведение во вторник утром. Уехав тогда из церкви, она вернулась в коттедж Энни и собрала всю свою новую одежду, собираясь выбросить ее, но вдруг увидела свое отражение в висящем над туалетным столиком старом зеркале, оправленном в раму из вишневого дерева, и остановилась.
Внимательно оглядев себя, она наконец поняла, о чем Рэчел говорила ей с самого начала: меняя свою внешность, она должна была делать это для себя, а не для того, чтобы привлечь внимание мужчины, эмоциональная зрелость которого находилась на уровне шестнадцатилетнего подростка. Поняв это, Кристи решила понаблюдать за тем, как ее новый имидж будет воспринят другими.
— Я хочу переговорить с тобой с глазу на глаз.
Итак, Этан Боннер явно собрался читать ей мораль. Машинально взяв в руку салфетку, Кристи принялась стирать со стола мокрые следы от кружек и бутылок. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы прийти в «Горец» в одиночестве, и теперь вовсе не хотелось, чтобы на нее кричали и учили жизни. Она отрицательно покачала головой.
— Сейчас же, Кристи! — произнес Этан, на этот раз с нажимом.
— Нет.
— Катись отсюда в задницу, козел. — Эту фразу произнес один из товарищей Энди по колледжу.
Кристи, опешив, уставилась на него. С Этаном никогда еще никто так не разговаривал. Тут она вдруг вспомнила, что Джейсон, так звали молодого грубияна, приехал из Шарлотт и просто не знал, кто такой Этан Боннер.
— Э-э… Извините, пастор Этан, — вмешался Энди и предостерегающе подтолкнул приятеля под столом. — Джейсон нездешний.
Этан окинул Энди и Джейсона взглядом, в котором ясно читалась угроза вечного проклятия, затем снова уставился на Кристи.
— Кристина, немедленно пойдем со мной, Как нарочно, именно в этот момент музыкальный автомат заиграл песню под названием «Я тебе не принадлежу». От нервного напряжения у Кристи похолодело в животе. Она скомкала в пепельнице измятую салфетку и целлофановую обертку от пачки сигарет, затем передвинула кувшин с пивом к центру стола, чтобы до него без труда мог дотянуться любой из участников пирушки.
Этан склонился к уху Кристи.
— Если ты меня не послушаешься, я сгребу тебя в охапку и вынесу отсюда, — сказал он так тихо, что никто, кроме нее, не мог его слышать.
