К сожалению, Гейб не разделял ее энтузиазма: с каждым днем его интерес к затее с кинотеатром все больше угасал. В то же время в душе Рэчел день за днем крепло теплое чувство к «Гордости Каролины». При виде нового оборудования, покрытого свежим слоем краски, сердце ее наполнялось гордостью.
В три часа дня в закусочной зазвонил телефон. Рэчел бросила тряпку, которой обтирала новую машину для приготовления поп-корна, и побежала к аппарату.
— Библия у меня, — услышала она в трубке голос Кристи Браун. — Сын Кэрол только что принес мне ее.
Рэчел вздохнула с огромным облегчением.
— Просто не верится, что я наконец-то ее заполучу.
Женщины поболтали еще несколько минут о том о сем, после чего Рэчел повесила трубку. В закусочную вошел Гейб.
Рэчел бросилась к нему.
— Библия уже у Кристи! — воскликнула она.
— Не возлагай на эту твою Библию слишком больших надежд, — с мрачным видом сказал Гейб.
Заглянув ему в глаза, Рэчел, не удержавшись, ласково погладила его по щеке.
— Ты что-то слишком нервничаешь, парень.
Гейб улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его губ.
Рэчел почувствовала, что он вот-вот пустится в какие-нибудь пессимистические рассуждения, и, чтобы не дать ему такой возможности, сменила тему разговора.
— Ну а как дела у Тома? — спросила она.
— Похоже, он свое дело знает.
Том был киномехаником, которого Гейб недавно нанял.
Гейбу хотелось, чтобы после церемонии открытия кинотеатр работал четыре раза в неделю по вечерам. Том жил в Бреварде и должен был в эти дни приезжать оттуда в Солвейшн. Гейб собирался взять на себя обязанности кассира, продающего билеты, а заодно и контролера. Что же касается Рэчел, то она должна была между сеансами работать в закусочной вместе с молодой женщиной по имени Кайла, которую Гейб нанял ей в помощь.
В течение некоторого времени Рэчел пыталась придумать, как ей быть с Эдвардом, когда она начнет работать. В конце концов она нашла достаточно простое решение этой проблемы: поскольку денег на то, чтобы оставлять сына с няней, у нее не было, она будет брать его с собой. Она подумала, что сможет укладывать его спать в офисе Гейба, расположенном рядом с проекционной, и надеялась, что шум не будет мешать мальчику засыпать.
— Ты сегодня обедала? — спросил Гейб, в упор глядя на нее.
— Еще как, съела все до последней крошки.
При виде строгого лица Гейба губы ее помимо воли расползлись в улыбке. О ней уже очень давно никто не заботился. Дуэйн, разумеется, этого не делал, а сама она едва ли не с четырнадцати лет была вынуждена присматривать за бабушкой, здоровье которой к тому времени совсем расшаталось. И вот теперь мрачный, покалеченный жизнью мужчина, который мечтал лишь о том, чтобы его оставили в покое, добровольно стал ее ангелом-хранителем.
Почувствовав, что эмоции начинают переполнять ее душу, Рэчел отошла к прилавку закусочной.
— А как твой воробышек?
— Да пока жив.
— Вот и хорошо.
Гейб привез найденыша, получившего кличку Твити, с собой в кинотеатр, поскольку птица нуждалась в частом кормлении. Незадолго до этого Рэчел, поднявшись к Гейбу в кабинет, чтобы спросить его о чем-то, увидела, как он, склонившись над коробкой, осторожно кормит воробья с конца палочки.
— А где ты, говоришь, его нашел?
— Около заднего крыльца. Обычно в таких случаях не так уж трудно отыскать гнездо и положить птенца обратно. Все это чушь, что птицы якобы не принимают обратно в гнездо собственных птенцов, если от них пахнет человеком, Но на этот раз найти гнездо мне почему-то не удалось.
У Гейба было такое раздраженное выражение лица, словно он злился на птенца за то, что тот продолжает цепляться за жизнь. Но Рэчел знала: это только чисто внешнее впечатление, и потому ее улыбка стала еще шире.
— Чего это ты такая довольная? — прорычал Гейб.
— Я просто очень рада за тебя, Боннер.
Не удержавшись, Рэчел снова дотронулась до него и выронила тряпку, которую держала в руках. Гейб привлек ее к себе. Рэчел положила голову ему на грудь и прислушалась к сильным, размеренным ударам его сердца.
Большие пальцы Гейба ласково погладили ее спину под тонкой хлопчатобумажной тканью платья, и она почувствовала даже сквозь одежду, что им снова овладело желание.
— Поедем-ка обратно в коттедж, милая, — прошептал он.
— У нас слишком много дел. И потом, мы же занимались любовью вчера вечером, разве ты забыл?
— Ага, забыл. Тебе придется мне об этом напомнить.
— Я это сделаю — сегодня вечером.
Гейб улыбнулся и, наклонив голову, поцеловал ее. Поцелуй оказался долгим, и губы Рэчел и Гейба очень скоро стали жадными и требовательными. Рэчел почувствовала, как пальцы Гейба погрузились в ее волосы, а его язык проник ей в рот. Руки Гейба пробрались под ткань платья и нащупали ее трусики. Рэчел, в свою очередь, обхватила пальцами язычок молнии на его джинсах.
Вдруг у них над головами раздался громкий стук. Они резко отпрянули друг от друга, словно застигнутые врасплох подростки, и только после этого сообразили, что это Том, находившийся в это время в проекционной, прямо над их головами, уронил на пол что-то тяжелое.
Боясь упасть, Рэчел ухватилась за край стойки. Гейб с шумом перевел дыхание.
— Я и забыл, что мы с тобой не одни, — сказал он.
— Это уж точно, — ответила Рэчел, чувствуя, как все ее существо наполняется радостью. — Ты совершенно потерял голову от желания, Боннер. Совершенно.
— Во-первых, я тут не один такой распаленный. А во-вторых, в этом нет ничего смешного. Просто если бы сюда кто-нибудь вошел, когда мы с тобой целовались, это совсем не пошло бы на пользу твоей репутации.
— Да-да. — Рэчел окинула Гейба лукавым взглядом. — Слушай, ты, когда целуешься, здорово языком работаешь… В субботу вечером ты делал то же самое. Мне это нравится.
Гейб в отчаянии закатил глаза, но было видно, что замечание Рэчел его немало позабавило.
— Ты знаешь, когда я в последний раз делала что-либо подобное?
— Ну, во всяком случае, я готов побиться об заклад, что это было не с преподобным Дуэйном Сноупсом. — Гейб отошел подальше, к кофеварке, словно боялся не справиться с собой из-за того, что Рэчел была так близко от него. Увидев, что его джинсы заметно оттопырились спереди, ниже пояса, она ощутила прилив женской гордости.
— Ты что, шутишь? Дуэйн был дятлом.
— Кем?
— Он чмокал меня отрывистыми, короткими поцелуями, причем почти никогда не попадал при этом в губы. Нет, в последний раз я целовалась еще в школе с Джеффри Диллардом. Мы с ним тогда уединились в какой-то кладовке. При этом мы оба ели конфеты, так что нам с ним было вдвойне сладко.
