— Это не имеет значения.
— Или еще какую-нибудь приправу? — Этан отложил сосиску. — Я могу сходить и принести.
— Не нужно.
— Правда? А то я могу. — Этан уже наполовину приоткрыл дверцу машины со своей стороны, на Кристи его остановила:
— Этан, если уж на то пошло, то я терпеть не могу хот-доги!
— Вот как. — Пастор Боннер захлопнул дверцу и откинулся на спинку сиденья, чувствуя себя совершенно несчастным. На экране часы на фоне марширующих бутылок с содовой водой отсчитывали последние секунды перед началом нового сеанса, но у Этана возникло такое чувство, будто бегущая по циферблату стрелка отмеряет последние мгновения его жизни.
— Правда, шоколадное печенье я люблю, — сказала Кристи.
Этан покачал головой:
— Получается, все то, что ты мне сказала тогда в «Горце», — чистая правда, верно? Я совсем ничего о тебе не знаю.
— Ну почему же, теперь ты знаешь, что я ненавижу сосиски, — мягко поправила его Кристи.
При желании она могла бы смешать его с грязью, но не стала этого делать. Такой уж она была человек, Кристи Браун. Этан спрашивал себя, почему не замечал этого раньше.
Всю свою жизнь он почти не думал о ней, а теперь вот не мог думать ни о ком, кроме нее.
Кристи завернула свою сосиску в салфетку, положила обратно на поднос и занялась шоколадным печеньем. Прежде чем откусить первый кусочек, она расстелила бумажную салфетку у себя на джинсах. Кстати, джинсы, которые были на ней в этот вечер, равно как и довольно ординарная белая блузка, разочаровали Этана. Он решил, что Кристи, по всей вероятности, приберегает свои сногсшибательные шорты и блузки с глубоким вырезом для Майка Риди.
Освободив от обертки соломинку, Этан проткнул ею крышку стакана с вишневым напитком.
— Я слышал, ты встречаешься с Майком, — с трудом выдавил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно небрежнее, так, словно тема, которую он затронул, интересует его ничуть не больше, чем погода на прошлой неделе.
— Он очень хороший человек.
— Да, я понимаю, — пробормотал Этан, глядя на вьющиеся пряди темных волос Кристи, частично прикрывавшие ее щеки. Ему хотелось отбросить их назад, и на какое-то мгновение он вдруг представил себе, как он делает это, но не рукой, а губами.
— Ты что? — спросила Кристи, искоса посмотрев на него.
— Ничего.
— Давай говори, — нетерпеливо потребовала Кристи. — Когда ты что-то не договариваешь, я всегда чувствую.
— Ну… Пойми меня правильно… Майк, конечно, прекрасный парень, но… когда он учился в школе, то был немного… не знаю даже, как сказать. Ну, немного диковат, что ли.
— Диковат? Майк? — удивилась Кристи, отметив, что для священника, привыкшего читать проповеди. Этан сегодня довольно косноязычен.
— Да нет, сейчас-то все в порядке. — Этан почувствовал, что начинает потеть. — Он действительно, как я уже сказал, хороший парень, но он иногда бывает немного… чудным, знаешь ли. Рассеянным.
— И что из этого?
— Да ничего. — У Этана вдруг разом пересохло в горле, и он глотнул напиток из стакана. — Просто я подумал, что тебе лучше об этом знать.
— О чем? О том, что он рассеянный?
— Ну да.
— Ну хорошо. Спасибо, что ты меня предупредил. — Кристи откусила кусочек печенья, причем сделала это так, что не просыпалась ни одна крошка. Этан только сейчас неожиданно понял, как ему нравятся ее аккуратность и опрятность.
— Я имею в виду, что, когда он, Майк то есть, сидит за рулем, он может… Ну, ты понимаешь.
— Отвлечься?
— Да.
Кристи положила печенье на салфетку, в очередной раз сверкнув колечками.
— Ну хорошо, Этан. Скажи мне, к чему ты клонишь? Ты весь вечер ведешь себя очень странно.
Она была права, и потому Этан не мог понять, почему ее слова так его рассердили.
— Кто, я? Это ты ведешь себя странно — надо же, вырядилась в джинсы!
Лишь после того, как эти слова сорвались у него с языка, Этан понял, насколько они были неуместны.
— Но ведь ты тоже в джинсах, — заметила Кристи, стараясь не терять терпения. — Готова поспорить, ты их погладил, прежде чем надеть. Я свои не гладила, но…
— Дело совсем не в этом, и ты прекрасно это знаешь.
— Нет, не знаю. Что ты имеешь в виду?
— А на последнее свидание с Майком ты тоже ходила в джинсах?
— Нет.
— Тогда почему ты в джинсах, когда ты со мной?
— Потому что это не свидание.
— Сегодня вечер пятницы, и мы припарковались в предпоследнем ряду на стоянке «Гордости Каролины»! Я бы сказал, что это самое настоящее свидание, разве не так?
Глаза Кристи расширились, и терпеливое выражение разом исчезло с ее лица.
— Прости меня, но ты что же, хочешь сказать, что после стольких лет знакомства великий Этан Боннер наконец пригласил меня на свидание, а я об этом даже не знаю?
— Ну, это не моя вина, верно? И потом, что значит «наконец»?
Прежде чем говорить, Кристи глубоко вздохнула:
— Скажи, чего ты от меня хочешь?
Что Этан мог ей ответить? «Я хочу, чтобы мы были друзьями»? Или: «Я хочу тебя, хочу твое тело, которое ты столько лет от меня прятала»? Нет, разумеется, не это. Ведь перед ним же была Кристи. Возможно, ему следовало сказать, что она не имела права так меняться по отношению к нему и что он хочет, чтобы все было как прежде, но это было бы не правдой.
— Я не хочу, чтобы ты спала с Майком Риди.
— А кто сказал, что я с ним сплю?
Поддельные бриллианты в ушах Кристи сверкнули. Она явно была взбешена.
— Я заглянул в твою сумочку: презерватива, который там лежал, в ней больше нет.
— Ты рылся в моей сумочке? Ты, честный, безгрешный преподобный Боннер?
То, что от его сообщения Кристи не столько разозлилась, сколько смутилась, поубавило Этану горячности.
— Извини меня. Этого никогда больше не случится. Я просто был… — Этан отставил стакан с напитком. — Я просто беспокоился за тебя. Тебе не следует спать с Майком Риди.
— А с кем тогда, по-твоему, мне следует спать?
— Ни с кем!
Кристи мгновенно снова вся подобралась.
— Прости, Этан, но такая жизнь больше не для меня.
— Я же сплю один, а почему ты не можешь?
— Не могу, и все. Хватит с меня. У тебя по крайней мере есть хотя бы какое-то прошлое, и даже бурное прошлое, тебе есть что вспомнить. У меня даже этого нет.
— Да никакое оно не бурное! Ну, хотя да, может быть… но… найди по крайней мере подходящего человека, Кристи. Не бросайся на первого попавшегося. Когда ты встретишь своего мужчину, ты сразу поймешь, что это он.
