— Пастор Этан не может на мне жениться, малыш.
Рэчел еще раз попробовала заключить сына в объятия, но он опять резко отстранился.
— Тогда я сам его попрошу!
— Ты не можешь просить взрослых о таких вещах.
— Тогда выйди замуж… за папу Рози. Он мне нравится. Он называет… меня Чипом и… погладил меня… по голове.
— Папа Рози уже женат на маме Рози. Эдвард, я действительно не собираюсь ни за кого выходить замуж.
Ребенок снова повернулся к Гейбу, но на этот раз уже не с таким агрессивным видом. Грудь мальчика высоко вздымалась и опадала.
— Если моя мама… выйдет за тебя замуж, мы сможем… остаться здесь?
— Все не так просто. Чип, — сказал Гейб после некоторого колебания.
— Но ты ведь живешь здесь, верно?
— Да, живу.
— Ты сказал, что хочешь жениться на ней.
Гейб снова беспомощно посмотрел на Рэчел.
— Да, сказал.
— Тогда женись на ней, я тебе разрешаю. Но только если потом мы сможем остаться здесь.
Теперь плакал уже не один только Эдвард. Рэчел чувствовала себя так, словно кто-то раскаленными щипцами раздирал на части ее душу. Она знала, что поступает правильно, но в то же время у нее не было никакой возможности объяснить это сыну.
— Я не могу, — с трудом выдавила она наконец.
Эдвард понурил голову. На мыски его тапочек упали слезы. Казалось, вся решимость разом оставила его.
— Я знаю, что это из-за меня, — прошептал он. — Ты сказала, что не выйдешь за него замуж, потому что я ему не нравлюсь.
— Нет, Эдвард, — твердо сказала Рэчел. — Дело вовсе не в этом.
Сын посмотрел на нее с легкой укоризной, словно давая понять: он прекрасно знает, что мать говорит неискренне.
— Рэчел, оставь нас на некоторое время с глазу на глаз, ладно? — неожиданно попросил Гейб. — Нам с Чипом надо поговорить.
— Я не…
— Пожалуйста.
Никогда еще Рэчел не чувствовала себя такой беспомощной. Она понимала, Гейб не станет травмировать ребенка, — в этом Рэчел была убеждена. Тем не менее она колебалась. В конце концов Рэчел решила, что, раз уж она сама не в силах изменить положение, возможно, имеет смысл дать Гейбу шанс попытаться это сделать.
— Ты уверен? — на всякий случай спросила она.
— Да, уверен. Иди.
— Ладно, — пробормотала она и направилась туда, где начиналась ведущая в лес тропинка, по которой они с Эдвардом гуляли почти каждый день. Она пыталась убедить себя, что ей не придется жалеть о своей уступке.
Гейб глядел Рэчел вслед до тех пор, пока она не исчезла за деревьями, а затем повернулся к мальчику, который настороженно смотрел на него. Пришло время говорить, но Гейб не знал, с чего начать. Единственное, что он знал наверняка, — это то, что он не может допустить, чтобы ребенок страдал из-за того, в чем не виноват.
Отойдя к лесенке, ведущей на крыльцо, он сел на нижнюю ступеньку, чтобы не возвышаться над малышом, словно башня.
Эдвард шмыгнул носом и вытер его рукавом футболки.
Гейб вовсе не собирался просить Рэчел выйти за него замуж, но теперь он точно знал, что именно это и было ему нужно. Нужно им обоим. Однако сделать это мешал стоящий перед ним пятилетний мальчик.
— Чип… — Гейб прокашлялся. — Я знаю, отношения у нас не блестящие, но ты должен знать, что ты ни в чем не виноват. Это все из-за… из-за того, что произошло со мной когда-то очень давно.
— Когда погиб твой маленький сын, — сказал Эдвард, глядя на Гейба.
Тот не ожидал этих слов и сумел ответить лишь судорожным кивком. Наступила довольно долгая пауза, которую нарушил ребенок:
— Как его звали?
— Джейми, — ответил Гейб, — и из груди его вырвался длинный вздох.
— Он был сильный?
— Ему было пять лет, как и тебе, поэтому он не мог быть таким сильным, как взрослый человек.
— Но он был сильнее, чем я?
— Я не знаю. Он был немножко повыше ростом, так что вполне возможно, что силенок у него было чуть больше, чем у тебя, но это не имеет значения.
— Ты его любил?
— Да, я его очень любил.
Эдвард сделал осторожный шажок вперед.
— Тебе было грустно, когда Джейми умер?
Гейб невольно вздрогнул, услышав из уст Эдварда это имя.
— Да, мне было очень грустно, когда Джейми умер, — с трудом выговорил он. — Мне и сейчас грустно.
— А ты сердился на него так же, как на меня?
«Так, как на тебя, — никогда, я сердился по-другому», — подумал Гейб, а вслух сказал:
— Иногда, когда он плохо себя вел.
— А он тебя любил?
На этот раз голос подвел Гейба, и он молча кивнул.
Рука Эдварда шевельнулась и снова повисла вдоль тела.
«Кролик, — подумал Гейб, — опять этот чертов кролик…»
— А он тебя боялся?
— Нет. — Гейб еще раз откашлялся. — Нет, он не боялся меня, как ты. Он знал, что я никогда не сделаю ему ничего плохого. И тебе я тоже никогда ничего плохого не сделаю.
Он видел по глазам Эдварда, что в голове у мальчика формируется новый вопрос, но те, которые он уже успел задать, и без того разбередили Гейбу душу.
— Чип, мне очень жаль, что ты подслушал наш разговор, но раз уж так случилось, теперь ты знаешь, что я хочу жениться на твоей маме. Она не считает это хорошей идеей, и мне не хотелось бы, чтобы ты настаивал на этом и тем самым заставлял ее страдать. Я постараюсь ее уговорить, но она в любом случае должна делать то, что считает правильным. И если твоя мама решит, что не станет выходить за меня замуж, то это произойдет не из-за тебя и не из-за того, что ты что-то сделал не так. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты не сделал ничего плохого.
Гейб замолчал, чтобы перевести дух.
— Она не выйдет за тебя замуж из-за меня.
— Конечно, все это определенным образом связано с тобой, — медленно проговорил Гейб, — но дело вовсе не в том, что ты в чем-то виноват. Дело во мне. Твоей маме не нравится, что я с самого начала не сумел с тобой поладить, что я плохо к тебе относился. Но это моя вина. Чип, а не твоя. Ты тут совершенно ни при чем.
— Я не такой сильный, как Джейми. — По-прежнему стоя на некотором удалении от Гейба, Эдвард сковырнул с тыльной стороны ладони небольшой струпик. — Я бы очень хотел, чтобы мы с Джейми могли поиграть.
В глазах Гейба заблестели непрошеные слезы.
— Я уверен, что ему бы очень понравилось играть с тобой.
— Он, наверное, мог бы меня поколотить, — сказал Эдвард и сел на землю, словно его не держали ноги.
