— Ну хорошо, предположим, я пьян. И что из этого?
Кристи уже всерьез рассердилась.
— Ты еще не сложил с себя сан, Этан Боннер! Пока ты еще священник.
— Только не в душе, — тоже сердито буркнул Этан. — В душе я давно уже вышел в отставку.
Не успел Этан произнести эти слова, как лицо его исказила гримаса. Он замер, словно прислушиваясь к чему-то неприятному внутри себя, и наконец, пробормотав что-то нечленораздельное, взял со стола вилку и со всего маху вонзил ее в лежащую перед ним на тарелке рыбу.
— Она уже уснула, и ее даже зажарили, — заметила Кристи.
— Смотри лучше к себе в тарелку и оставь меня в покое, — огрызнулся Этан. — Где соль?
— Рядом с тобой.
Этан протянул руку к солонке, но Кристи быстрым движением выхватила ее у него из-под пальцев. Как бы она ни сердилась на Этана, она все же любила его и не могла допустить, чтобы он отравился или наглотался каких-нибудь микробов. Тщательно протерев ржавую крышку солонки очередной бумажной салфеткой, она резким движением протянула ему стеклянный цилиндрик.
— Постарайся ни до чего здесь не дотрагиваться.
Длинные пальцы Этана сомкнулись на солонке, а глаза его уставились прямо в глаза Кристи.
— Ты ведь знаешь, до чего мне ужасно хочется дотронуться, верно?
Кристи промолчала: у нее словно онемел язык.
— Я хочу дотронуться до тебя, — снова заговорил Этан. — Как тогда, в кинотеатре…
— Я не желаю об этом говорить.
— Говорить об этом я тоже не желаю. — Этан отодвинул в сторону тарелку с рыбой, взял в руку стакан и посмотрел на Кристи поверх его края. — Но я собираюсь это сделать.
Неловко дернув рукой, Кристи опрокинула банку с кока-колой и засуетилась, стараясь поставить ее вертикально прежде, чем напиток прольется на стол. Все ее тело горело.
— Мы… Нам надо быть в Ноксвилле через какие-нибудь полчаса.
— Мы туда не поедем. Плевать я хотел на эту конференцию.
— Но ведь ты уже оплатил регистрацию.
— И что из этого?
— Эт…
— Пошли отсюда.
Этан швырнул на стол несколько банкнот, схватил Кристи за запястье и потащил к выходу. Сердце у нее отчаянно заколотилось: перед ней был новый, опасный Этан, которого она никогда раньше не видела.
Он стащил ее по ступенькам с крыльца бара, и через какие-нибудь несколько секунд они оказались у его «тойоты-камри». Этан прижал Кристи бедрами к капоту автомобиля.
— Я все время думаю о том вечере в кинотеатре, — сказал он и погладил плечи Кристи большими пальцами.
Даже сквозь ткань платья она почувствовала жар, исходящий от его тела. Мимо них по шоссе с шумом пронесся грузовик.
— Ты любишь меня, — прошептал Этан. — Ты должна утратить свою девственность именно со мной, а не с кем-нибудь, кто тебе безразличен, разве не так?
— Как… Откуда ты знаешь, что я ее еще не утратила?
— Знаю, и все.
Разум Кристи изо всех сил боролся с желанием.
— Ты не должен так вести себя, — сказала она.
Этан слегка наклонил голову, и Кристи почувствовала, как он трется подбородком о ее волосы.
— Почему бы нам не потерять нашу девственность вместе?
— Ты не девственник.
— С того момента, когда в последний раз занимался любовью, прошло столько времени, что я чувствую себя девственником.
— Я не… Так не бывает.
— Еще как бывает. — Губы Этана дотронулись до мочки уха Кристи, она почувствовала на щеке его дыхание, смешанное с запахом виски. — Ну, решай: да или нет?
Этан сознательно искушал ее, зная, что Кристи к нему неравнодушна. С его стороны нечестно было пользоваться этим.
— Я тебя больше не люблю, — солгала Кристи. — И никогда не любила. Это было просто увлечение.
Этан обхватил ее бедра, а его большие пальцы нащупали сквозь платье край ее эластичных трусиков.
— От тебя так хорошо пахнет, — выдохнул он. — Мне ужасно нравится, как ты пахнешь.
— Я ничем не душилась.
— Я знаю.
— О, Этан… — вздохнула Кристи.
— Так да или нет?
В груди у Кристи стало горячо от гнева, и она резким движением стряхнула с себя руки Этана.
— Да! Разумеется, да, потому что я слабый человек. Но сейчас ты мне совсем не нравишься.
Если Кристи и ожидала, что ее вспышка хоть немного отрезвит Этана, то она ошиблась.
— Ну, это я как-нибудь переживу, — пробормотал он и, открыв дверцу машины, втолкнул Кристи в салон. Однако вместо того чтобы выехать обратно на шоссе. Этан, резко рванув с места, вывел «тойоту» с покрытой гравием стоянки и направил ее на узкую подъездную аллею, ведущую к расположенному совсем рядом мотелю.
— О, нет… — Кристи в отчаянии посмотрела на ряд деревянных белых строений, перед которыми, словно часовые стояли три огромные сосны.
— Я не могу больше ждать, — сказал Этан, и в голосе его зазвучали умоляющие нотки, которых Кристи никогда раньше не слышала. — Я обещаю, Кристи, в следующий раз все будет по-другому — с шампанским и шелковыми простынями.
Не дожидаясь ответа, он затормозил, выскочил из машины и бросился к стойке портье. Вернувшись через какие-нибудь несколько минут, он снова сел за руль и погнал «тойоту» к одному из самых дальних строений. Быстро припарковавшись, он опять выпрыгнул из машины и побежал вокруг нее, спеша распахнуть дверцу, чтобы помочь выйти Кристи, после чего повел ее внутрь с торопливостью и нетерпением школьника.
Не успели они войти, как Этан пинком захлопнул дверь и испустил вздох облегчения, увидев, что комната, которую им дали, довольно обшарпанная, но при этом чистая. Он прекрасно знал, что, окажись она грязной, ему ни за что не удалось бы заставить Кристи в ней остаться. А позволить ей уйти он не мог. Он просто не мог больше выносить отчужденность, появившуюся между ними. Он должен был сделать нечто такое, что снова сблизило бы их и благодаря чему Кристи на всю жизнь осталась бы рядом с ним. Единственным средством для этого, которое приходило ему в голову, был секс.
Этан был уверен: что бы Кристи ни говорила, секс для нее означает очень многое. В противном случае разве была бы она до сих пор девственницей? Мужчина, с которым ее соединила бы физическая близость, был бы нужен ей всегда, и именно поэтому этим мужчиной должен был стать он. Этан. И только он!..
Он просто не может позволить, чтобы кто-то, кто не в состоянии должным образом оценить благородство ее души, сломал ей жизнь. А что, если ее первый мужчина окажется негодяем, которому будет безразлична ее судьба? Вдруг этот «кто-то» не поймет, что ему досталась не женщина, а сокровище?
