– Ну всё, хватит, – резко сказал Бубнов, запустив руку под одежду.
Я достал заспинный нож взамен утерянной дубинки. Бубнов вытащил какой-то цилиндр, кинул его в мою сторону. Я увернулся, цилиндр пролетел мимо и глухо застучал по металлу, укатываясь куда-то.
– Фрачий холод, – разочарованно протянул Бубнов.
Я резко рванул к нему, размахивая ножами. От большинства хаотичных выпадов он увернулся, но последние достигли цели, оставив неглубокие порезы на одежде. Он тут же перехватил инициативу и, долбанув по пальцам, выбил нож. Затем он, схватив меня за руку, дёрнул её на себя, выкрутил, заставив выпустить второй нож, после чего притянул, откинул свою дубинку, схватил и бросил меня на обломки. Я покатился по острым граням, зарабатывая новые гематомы. Бубнов тяжело дышал, ему было плохо, вздохи напоминали дыхание старика во время инфаркта. И всё же он стоял на ногах твёрдо, в отличие от меня.
– Хватит. Сдайся, я не буду тебя убивать, – сплюнул красным Бубнов.
– Нет.
– Твой шанс – один на сотню.
– Я контрабандист, у меня достаточно карт в рукаве.
– Ты их все потратил.
– Крайне опасное, – сказал я, доставая из-за пояса ствол Инес, – заблуждение.
Конечно же, он успевает среагировать. Пока я направляю на него оружие, он вцепляется в свою левую руку. Я нажимаю на кнопку спуска, он что-то дёргает, после чего раздаётся выстрел, больше похожий на небольшой взрыв, и заряд картечи отбрасывает меня на спину. Нет времени думать, нет времени целиться – упав, просто стреляю дальше, даже не надеясь попасть в бегущего ко мне Бубнова. Тем не менее пара снарядов в него всё же угодила, но от последних он очень умело увернулся, припав влево.
В следующую секунду я получаю пинок по голове, сильно смягченный шлемом, и вцепляюсь в гаусс двумя руками, не позволяя Бубнову его отобрать, но в физическом плане мы несравнимы – он, как будто издеваясь, вырывает ствол и отходит назад, но тут его скручивает кашель.
Это один из самых жутких кашлей, который я слышал в своей жизни. Громкий, перебивающий пургу, хрипящий – люди, которые так кашляют, наверное, уже написали завещание. Изо рта Бубнова вылетают капли крови, он пытается побороть приступ, но именно эта передышка позволила мне встать, выхватить короткий тычковый нож и броситься на бывшего капитана, метя в шею. Тот, не переставая кашлять, одним движением вскинул ствол, направив мне его прямо в лицо. Я вижу, как он жмёт на кнопку… и ничего не происходит. Я расстрелял весь боезапас до того, как Бубнов отобрал ствол.
Он успевает слегка сместиться, но не остановить мою руку. Короткое лезвие вонзается на пару сантиметров в шею, где его и останавливает рука капитана. Финальным усилием дёргаю клинок, прорезая ещё сантиметр кожи, после чего меня отталкивает удар в грудь.
Попадание картечного заряда Бубнова не прошло бесследно – я чувствовал, как некоторые картечины, пробив уничтоженную кинетическим револьвером броню, увязли в мясе. Горячая кровь вытекала из свежих отверстий, пропитывая одежду. Я срезаю лямки бронежилета и откидываю его в сторону. Больше он мне не поможет.
Снова бросаюсь в бой, но Бубнов, выхватив боевой нож, который я в последний раз видел во время подготовки к штурму базы Ангела, резко прочерчивает линию, рассекая мне кисть. Впрочем, тычковый нож не так просто потерять, в отличие от обычного. Жаль, что рука была и так травмирована, и пальцы сами разжались. Пытаюсь подхватить клинок, но Бубнов тут же отгоняет меня резким выпадом.
– Что ещё осталось? – спрашивает он меня свистящим голосом.
Я достаю чётки, надеваю их на руку. Бубнов усмехается. Впрочем, улыбка его гаснет, когда я достаю заточку с обмотанной серебряной проволокой рукояткой.
– Сколько у тебя этих сраных ножей? – устало спрашивает Бубнов.
Желания отвечать нет. Кажется, это конец. Я теряю силы быстрее, чем он, если сейчас не получится убить Бубнова, то убьют меня. Остаётся последнее средство. Всё, что нужно сделать – поймать его нож своим животом и не дать вытащить лезвие, одновременно нанеся удар заточкой в шею. Кажется, мой прошлый тычок не достал всего немного до артерии, но сейчас я обязан попасть.
Вдруг раздаётся жуткий гул, волна воздуха обдаёт нас, сметая принесённый пургой снег с пола развороченного отсека. Над нами зависает корабль в форме мутировавшего баклажана.
– Вот и заказчик, – с какой-то отстранённостью произносит Бубнов.
Глава пятьдесят третья. Всё уже было
Я напряжённо поглядывал на Бубнова, ожидая внезапной атаки, но он засунул нож обратно под одежду, принял расслабленную позу, облокотился на одну из капсул и, забыв обо мне, с каким-то болезненным смирением смотрел на опускающееся судно. Я начал наскоро бинтовать раны. Корабль медленно опускался. Судя по тому, что нас не сдуло и не сожгло, пришельцы использовали антиграв. Небедно, ой как небедно.
Бубнов, видя, что заказчик не торопится, скинул с себя броник и начал выковыривать из своей плоти застрявшие в ней пули, попутно запенивая раны с помощью маленького флакона. Я с завистью посмотрел на него и заглянул ещё раз в свою полупустою аптечку. Там всё ещё не было ничего, кроме бинтов с пропиткой и таблеток от поноса.
Одну картечину у меня даже получилось выдавить из раны, остальные пришлось оставить на месте. Тем временем корабль снизился до двадцати метров над землёй, после чего из него резко выдвинулись штыри, штук двадцать, на которые судно и опёрлось. После этого оно продолжило опускаться, втягивая штыри и стабилизируя положение относительно земли.
Где-то на расстоянии метра над землёй корабль перестал снижаться, замер. Открылся шлюз и из него… полилась духовая оркестровая музыка. Я непонимающе хлопал глазами, пока выдвигался длинный трап. Под раскаты труб и гобоев, фаготов и эуфониумов на трапе показались три четырёхногие фигуры. Я недоверчиво хлопал глазами, потому что только один из пришельцев соответствовал моим представлениям о лнео, которых я видел раньше лишь на картинках учебников да фотографиях новостных изданий.
Первый шарнир выглядел так, как я и ожидал – металлическое туловище, крепящаяся к шарообразному тазу тонким, относительно общих размеров тела, цилиндром, можно сказать, трубой. Ведрообразная округлая голова с глазами, напоминавшими лимонные дольки, располагалась на такой же трубе, но более короткой. Руки имели столько же суставов, как и человеческие, но заканчивались специфическими манипуляторами. Ноги… нет, нижние конечности имели на один сустав больше, чем людские, и двигались особенно непривычно человеческому глазу, наверное, как раз из-за своей многочисленности. Так же этот лнео блестел – он был то ли отполирован, то ли покрыт чем-то, а за его спиной развевался от ветра голубой плащ.
Второй пришелец отличался от первого тем, что на нём тёмной краской был нарисован какой-то сложный трудно воспринимаемый рисунок, а также способом перемещения. Он ходил не по полу, а по потолку. Руки были сильно удлинены, а в нижних конечностях он держал четыре пистолета. После того как потолок закончился и ему пришлось ступить на трап, он просто спрыгнул и пошёл по нему на своих удлинённых руках, из-за чего проигрывал спутникам в росте.
