Первые секунды ничего не различаю, но, когда глаза привыкли, я обнаруживаю импровизированный бар в классной комнате и открытую дверь в коридор. Которая, впрочем, в следующую секунду закрывается – кроме меня в комнате было ещё два человека. Один из них запирал замок на двери, а другой нетвёрдой походкой придвигался ко мне. Индивид был примечательный – все видимые мне участки кожи, включая харю, были покрыты наколками, от которых явственно тянуло местами не столь отдалёнными.
– Из молодняка? Это ты удачно залез, сладкий, – пьяный голос сочился недвусмысленностью.
Если слова «сладкий», «сахарный», «нежный», «карамельный» в мою сторону доносятся не от моей знакомой в явном ироничном ключе, я очень сильно напрягаюсь. А когда оно исходит из уст татуированного уголовника, который за годы пребывания в тюрьме, может, уже забыл, для чего эволюцией нам даны два пола, у меня появляются серьёзные опасения за своё достоинство. И закрываемая дверь давала стопроцентную уверенность в том, что со мной сейчас будет.
Ближайший ко мне мужеложец готовился броситься вперёд, чтобы схватить меня, если будет предпринята попытка бегства в окно, но этого я делать не собирался. Надевая на руку кастет, я сделал вид, что хочу ломануться обратно, но тут же обернулся и с разворота ударил отливкой по лицу противника. К чести урки, этот удар он заблокировал, но другая моя рука уже воткнула в его живот термокинжал, который я очередной раз использовал как холодный штык. К моему неудовольствию он сие событие проигнорировал и продолжил налом на меня. Было очевидно, что его рукопашные навыки превосходили мои, вот только алкоголь свёл на нет всю реакцию, и когда я отпрыгнул от него вбок, уворачиваясь от очередного захвата, в его теле было уже две дырки, которые он внезапно для себя обнаружил.
– Убью, проститутка! – заорал урка и опять кинулся на меня.
Отскакивая, я увидел, что его дружок разбегается, чтобы одним броском напрыгнуть на меня и повалить. Час от часу не легче.
Отпрыгнув ещё раз, я подловил момент и кувыркнулся навстречу разбегающемуся бандиту. Школьный трюк отправил его в полёт. Тут же я попытался встать и увернуться от предполагаемой атаки, но продырявленный уголовник оказался быстрее. Я ещё не успел развернуться, как на меня навалилась туша ублюдка и припечатала лицом к полу. Сразу же после этого он мощным ударом выбил термокинжал у меня из руки. Только не так, только не так! Я тебе глотку перегрызу, тварина!
В этот раз под рукой оказались поясные ножны. Отбрасывая не сразу слезший с пальцев кастет, выхватываю клинок и в дикой ярости, не видя куда попадаю, начинаю наносить колющие удары по мрази, что пытается как-то скрутить меня. Обратный хват – штука по большей части позерская, но в этой ситуации незаменимая. После четвёртого удара, когда я уже почувствовал хлещущую на меня кровь, уголовник захрипел и немного ослаб, что позволило мне ужом извернуться и скинуть его с себя.
Тут о себе заявил второй противник, и моя голова повстречалась с его ботинком. «Новенький, блестящий», – отметил я с какой-то отстранённостью, когда кожаный мысок врезался мне в череп. К счастью, удар пришёлся в лоб, и сознание я сохранил. Снова вернувшись в лежачее положение, но на этот раз на спине, я допустил непозволительную роскошь – секунду передышки. Она мне стоила того, что истекающий кровью глиномес успел вооружиться стулом и направиться ко мне. Зато второй, кажется, был ещё пьянее, чем я думал, и после в меру результативного пинка он зашатался, сделал несколько шагов назад, после чего оступился и упал, в полёте шарахнувшись черепушкой о подоконник. А они тут качественные – бетонные, твёрдые.
Перекат влево – тяжёлая металлическая ножка стула отбивает кусочки краски с пола. Встаю на ноги и начинаю уворачиваться от последовательных ударов стулом – уголовник махал им медленно, но держал дистанцию, чтобы я его ещё раз не пырнул. Но время сегодня играло против него – жизнь вытекала из урки и расползалась густыми подтёками по полу. Вскоре произошло то, чего я ждал – длинный замах. Он вложил все силы в распрямлённые руки и подался вперёд насколько мог в надежде наконец зацепить меня. Это и было нужно. Увидев, что сейчас произойдёт, я рванул вперёд и, подскочив к человеку, в чьих глазах прочёл понимание ошибки, вогнал нож в ярёмную ямку, после чего продолжил напирать. Через шаг-другой уголовник, выпучивший глаза в предсмертной агонии, завалился на спину, увлекая меня за собой. Наваливаясь, я почувствовал, как нож в моих руках разъединяет позвонки. Поднимаю взгляд и вижу, что оставшийся в живых противник поднялся на ноги и начал вытаскивать пистолет.
Бросив всё и совершив рывок, из-за которого у меня хрустнули кости, я успел добежать до второго урки и просто вырвать пистолет из его рук. Если бы он вспомнил о нём раньше – я был бы мёртв. Если бы пнул меня тогда по носу – я был бы мёртв. Если бы он не забыл в эти секунды передёрнуть затвор пистолета, я был бы мёртв. Но всего этого не случилось, и сейчас я наблюдал, как он пытается сделать последнее возможное в этой ситуации – заорать.
А делать этого ему было нельзя. На звуки потасовки могут и не прийти, но на крик или на выстрел явятся в ту же минуту. Поэтому мне требовалось любым способом заткнуть гада – например, засунуть свои окровавленные пальцы ему в рот, а затем ударить по гортани.
Сильно закашляв, он завалился на бок. В кармане под рукой оказалась купленная по дешёвке светошумовая граната и, орудуя ей, как яварой, я из последних сил бил мычащего урку по голове. Ненавижу насильников, особенно тех, что покушаются на меня.
Я пропустил момент, в который тело обмякло, и продолжал наносить удар за ударом. Вскоре пришло понимание, что бандит уже не встанет никогда, но мне хотелось быть уверенным наверняка. В этом мне помог складень, который уже спасал меня сегодня – я вогнал клинок в уже залитый кровью висок и оставил его там. После этого сил у меня хватило только на то, чтобы отползти к стене под окно и, вытащив пистолет, смотреть на дверь, судорожно пытаясь отдышаться.
Глава двадцать вторая. Второе свидание
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришёл в себя, может, минут пять, а может, пятнадцать. Только после передышки я смог хотя бы осмотреться и понять, где нахожусь.
Это была обычная классная комната. В её задней части были свалены в кучу стулья и столы, занимавшие значительную часть пространства. Отсюда же ныне покойный урка позаимствовал стул, которым пытался меня прибить. В противоположной части был бар, частично состоящий из притащенного откуда-то гарнитура, а частично сколоченный из кусков ученических парт. Рядом стоял узкий холодильник, сильно поцарапанный и пожелтевший.
В закрытую дверь никто не ломился, и я решил уделить внимание назревшим проблемам. Первое – прислушаться к ощущениям. Всё болит, башка гудит, жить не хочется. Ничего примечательного. Следующий пункт – найти все свои клинки. На это ушло пару минут. Теперь надо подумать, что делать дальше. Расположившись у бара, я налил себе джина в стакан, бросил туда льда из морозильной камеры и, подумав, вылил напиток на пол. Не время глушить нервы этим дерьмом, уж слишком сильно пахнущим синтетическим можжевельником. В качестве альтернативы в освобождённый стакан я налил какого-то сока, отдававшего на вкус стиральным порошком. Не выпуская пистолета из руки, я принялся задумчиво втягивать приторную бурду.
