Дождь тем временем усиливался.
– Ну и где эти фрачьи дети?
– Наверное, не придут.
– Смысл? Связаться, чтобы…
Капитан резко прервался, остановив свой взгляд на чём-то за моей спиной. Я во второй раз в жизни увидел, как его лицо сереет на глазах. Только в прошлый раз на него несся тысячетонный корабль с отказавшими движками. Поворачиваясь к источнику опасности, я услышал самое длинное, витиеватое и, держу пари, непереводимое ругательство на родном языке капитана.
Глава тридцать седьмая. Крылья, что хотели летать
Стеклянный взгляд, мёртвая мимика, неестественные движения рук и ног, будто бы на шарнирах – такое существо, некогда бывшее человеком, целенаправленно приближалось к нам. Люди вокруг, казалось, не замечали его – всё так же ели, говорили, а шайка из картеля продолжала гоготать за своим столом, не обращая внимания на шествующую между столами смерть. К чести охранников, они что-то заподозрили, напряглись, но ничего предпринимать не спешили, даже к пистолетам не потянулись. И только крик Бубнова смог вырвать ресторан из состояния умиротворённости:
– Манекен! Это манекен!
Только три-четыре столика наконец заметили слона в посудной лавке и бросились к выходу. С другой стороны, а чего я ждал от местных? Для них манекен – это такая бугристая вешалка в окне магазина, никак не связанная с манекеновой эссенцией.
К чести единственной вооружённой пары людей в ресторане, они хотя бы среагировали на возникшую опасность. Другое дело, что реакция была малость неадекватна – вытащив стволы они начали высаживать весь боезапас в направлении манекена. Стреляли они, наверное, не совсем бездарно, и песенка обычного человека прервалась бы на этой незамысловатой ноте, но проблема заключалась в том, что манекен – это уже не человек.
Каждый из них выпустил по магазину – они попали во всё: в столы, стены, посуду, окна, официанта. Вот только ни одна пуля не угодила в выписывающего невероятные кульбиты манекен. Со стороны могло показаться, что он уворачивается от самих пуль, но это было не совсем так. Хоть манекен и приобретал в быстроте по сравнению с человеком, до скорости пули ему было далеко. Хитрость была в другом – покрасневшие, напряжённые, сведённые судорогой глаза манекена воспринимали мир иначе, видели больше, быстрее, и поэтому он просто смещался с линии огня, соотнося положение дула в пространстве со своим, и уворачивался ещё до того, как прогремит выстрел.
Поднялась паника, вход оказался заблокирован толпой людей. Кто-то сглупил, пытаясь пробежать рядом с манекеном и теперь валялся с вдавленным горлом, кому-то не повезло получить случайную пулю и, вереща, заняться перекрашиванием внутреннего убранства ресторана в красный. Наша тройка изначально не желала в этом участвовать, и потому мы после обнаружения манекена сразу рванули из-за стола и уже добежали до одного из простреленных охранниками окон. Лёгкие стулья для выбивания стекла не подошли, а вот схваченный Бубновым стол со столешницей из цельных досок – более чем.
Удар! Хруст стекла. Окно всё ещё на месте. Удар, ещё один – капитан размахивал столом так, будто весом тот был с один из ресторанных торшеров. Через стекло уже нельзя было что-то увидеть из-за трещин, но окно и не думало разбиваться. В потоке ругани Бубнова я разобрал только: «Сраное армирование», после чего мы рванули в заднюю часть ресторана.
Тем временем у манекена было всё хорошо. Совершенно живой, пусть и немного окровавленный, он добрался до полностью потративших боезапас охранников. Бой был скоротечным. Один из них попытался схватить манекен, но с удивлением обнаружил, что его собственное колено теперь смотрит в обратном направлении. Второй хотел убежать, однако он значительно проигрывал манекену в скорости. В результате краткосрочной погони дезертир был обхвачен за шею и задушен под аккомпанемент воплей своего товарища.
Наша же компания в это время ломилась в единственный свободный от паникующей толпы проход – вход на кухню, но он был закрыт. Мы с Бубновым попытались синхронными пинками выбить дверь, и это у нас получилось – защёлки на двери вылетели, но более чем на расстояние в два пальца проход не открылся. Через щель было видно, что распахнуться ему мешают два холодильника. Работники кухни спешно тащили третий.
– Впустите! Впустите, твари!
Крик привел лишь к тому, что в мою сторону кинули тарелочку с ореховым соусом. Я отпрянул.
– Ян, найди оружие, держись слева. Инес, будь сзади.
Капитан готовился дать бой и уже отсоединял что-то от своих подошв. Я взял торшер, но, взвесив его в руке, с брезгливостью откинул – то, что казалось надёжным металлом, оказалось хорошо замаскированной пластмассой. Не найдя ничего лучше, я подхватил с пола столовый нож – короткий, тупой и абсолютно не предназначенный для нанесения увечий. Бубнов посмотрел на меня как на идиота, но ничего не сказал. Понимая, как глупо выгляжу, я сменил нож на вилку и в неуверенном звуке, который издала Инес за моей спиной, почувствовал и её разочарование тоже.
Капитан же вооружился полимерным кастетом, собранным из двух половинок. Большую часть его набора для грязных трюков не позволил пронести шмон на входе, но даже в таких условиях я верил в удивительную способность Бубнова решать нестандартные проблемы. А главная на текущий момент проблема уже приблизилась к нам.
Капитан нанёс несколько ударов, но они все были без труда отбиты, а рука самого Бубнова была схвачена и подвергнута выворачиванию. Я подскочил сзади, но получил удивительно мощный удар ногой в грудь – манекен нанёс его, даже не соизволив повернуть ко мне голову. Я отлетел, по приземлении сломав несколько валявшихся на полу керамических тарелок.
Капитану пытались сломать руку, но он всячески извивался, стараясь не допустить этого. На помощь пришла Инес, вооружившаяся винной бутылкой – её удар даже близко не достиг цели, а полёт от пинка манекена был поразительно долог, но это позволило Бубнову использовать ещё одну припасённую в рукаве карту – маленький пузырёк с полимерной иглой, содержащий в себе пять миллиграммов нейротоксина – дозы, способной убить любого человека два-три раза.
Задумка была хороша, а вот реализация подкачала – внезапно манекен ослабил хватку и сжал руку уже на пузырьке. Я увидел, как ломается игла, пузырёк отлетает под один из сломанных столов. Впрочем, у этого события был свой плюс – Бубнов смог разорвать дистанцию.
Манекен, оценив обстановку, двинулся к встающей Инес. Я рванул ему наперерез, целясь вилкой в шею, но мой робкий выпад был перехвачен. Весил я меньше противника, поэтому закономерно после захвата и броска полетел прямо в Инес. По приземлении мне в нос ударил запах феромонов, я поспешил откатиться и, вскочив, броситься обратно в бой – манекен уже мутузил поваленного капитана.
С зажатым в руке керамическим осколком я бросился на помощь, но манекен отреагировал неожиданным образом – не поворачивая корпус, выгнулся в дугу и, игнорируя удары, вцепился мне в горло. Свет в глазах начал меркнуть. Меня попыталась выручить Инес, запустив в лицо манекена перечницу, которая открылась от удара, щедро осыпав перекошенное лицо перцем. Жаль только, что сведённые судорогой глаза не закрылись бы и от попадания в них кислоты. Обычно тем людям, которых целенаправленно готовят в манекены, сразу вставляют окуляры, защищая самое уязвимое место, но этого, кажется, никто таким операциям не подвергал.
