Сейчас везде есть институты кибернетики, протезирования и прочего. Кто-то заменяет конечности на электромеханику, кто-то встраивает в тело дополнительные прибамбасы. Гнидой вот половину органов на синтетические заменил. Не удивлюсь, если и Инес решит себе что-то имплантировать в соответствии со своими наклонностями. И всё же я рад, что она этого не делает, сие подпортило бы моё отношение к ней. Как ни крути, это была приятная личность, самый спокойный и стабильный человек в команде, да к тому же с чудесной внешностью. Не без изъянов, конечно.
– Эй, команда, как насчёт скинуться мне на пожрать? – подал я голос.
– Свои деньги иметь надо. – От Гнидого другого ответа и не ждал.
– Чего тебе? Ай, сам выбери, я оплачу. – Инес сказала это, не открывая глаз. – И ещё пару бутылок пойла этому возьми, может хоть ненадолго заткнётся. Лучше бы вы ширялись, честное слово.
– Обойдёмся. Официант!
Себе взял классические отбивные, Гнидому самую дешёвую закуску и нечто в тёмной бутылке под названием «Яркий салют». Предположу, что на местном языке это звучит менее странно. После еды разговор начал складываться. Инес вернулась во вменяемое состояние, а Гнидой перестал вести себя как похотливое животное. Я поспрашивал об Амтруно. Амтрунийский язык сильно отличался от всеобщего, был гораздо более гибок в глаголах, а место слов в предложениях плавало, меняясь из-за многочисленных правил грамматики. В общем, очередной планетарный язык, сильно изменившийся со временем. Незадолго до возвращения капитана мы перешли к обсуждению различных инфекционных блокад. Я отстаивал эффективность биостопора.
– Да он вообще никаких последствий не несёт, нужно лишь вовремя вытащить. – Эти слова вызвали радостную улыбку у Гнидого. – И угрозы для организма не представляет. Убить сам по себе в принципе не может.
– Хлам твой биостопор. Видела человека, который его вставил себе через полминуты после попадания в новую биосферу. Так он заснул и больше не просыпался – за несколько часов ему бактерии мозг выели. А таблетке «гиперчувствительности» вообще всё равно, когда ты её проглотил, если ты не при смерти, выживаемость стопроцентная. И её не надо извлекать, – тут она скорчила насмешливую гримасу, – специализированным прибором, при потере которого ты сдохнешь.
– Ага, только организм дохнет от «гиперчувствительности» на второй день приёма. И вообще она идёт к чёрту, когда пользовался ей первый и последний раз, потерял шесть килограммов веса и ещё неделю не мог нормально питаться.
– Да даже Гнидой подтвердит, что биостопор – это мусор. Кстати, да, а ты чем пользовался в этот раз?
– «Абсолют наноботов».
Мы с Инес на секунду впали в ступор и с удивлением посмотрели на сокомандника. Пользоваться «абсолютом» в наше время, это то же самое, что пользоваться промышленной пилой по металлу для ампутации пальца.
– Гнидой, по моему скромному мнению, – я опять пытался быть вежливым, когда не надо, – это один из самых худших вариантов, который ты мог выбрать.
– Срал я на твоё мнение, – лаконично ответил Гнидой и приложился к бутылке.
За стол плюхнулись две фигуры, капитанская и ещё одна, значительно превосходящая её по размерам – с Бубновым пришёл Флюгер. Самая мерзкая рожа во всей команде. Периодически создаёт проблемы. Например, как-то раз, когда мы несколько раз подряд накосячили во всём, в чём только можно было и не могли даже улететь с планеты, Флюгер предположил, что может рискнуть всем в каком-то пижонском казино. Пока мы глушили горе в самой дерьмовой рюмочной, этот интеллектуал проиграл в казино остатки денег, свою свободу и наш корабль, отобрать у нас который не вышло.
Мы не стали его вытаскивать – это было бы слишком дорого, да и из города мы по плану сваливали в тот день. И каково было удивление, когда через месяц, отчалив наконец с заказом с этой планеты, мы обнаружили в грузовом отсеке покрытого засохшей кровью и невообразимо вонючего Флюгера. И вроде ничего особенного не произошло, но неприятный осадок лично у меня остался. Остальной команде было всё равно и на то, что он сделал в казино, и на то, что какое-то время он скрывался в хате на краю города, жильцов которой собственноручно вырезал. Разве что Гнидой какое-то время называл того говнофлюгером, но после небольшого мордобоя перестал.
– Бездари, все в сознании? – Капитан в очередной раз начал разговор с оскорблений. – Итак, текущая ситуация такова: остатки команды размазало, как говно по асфальту. Доржи застрял в капсуле на заброшке, где ошиваются всякие торчки. У Двадцатки маяк вообще не работает, шут знает, где она. Этого кретина, – он показал на Флюгера, – нашёл в кутузке. Насчёт новичков париться не хочу, сами припрутся, сообщения им отправил.
– А может, всё-таки найдём их, а? Они же больше месяца с нами мариновались. – Я уверен, что Инес сказала это только потому, что с одной из потеряшек у неё намечался коитус.
– Тебе надо, ты и ищи. А вообще, больше людей нам сейчас особо-то и не нужно, я нашёл нам работу и корабль.
Тут у меня глаза на лоб полезли. Найти судно так быстро – это было просто невообразимо. Замену прошлому кораблю мы искали два месяца. Позапрошлому – четыре.
– Настолько быстро? – я не сдержался.
– Месяца было достаточно.
Ответ Бубнова ввёл меня в задумчивость. То есть он уже месяц на этой планете? Тридцать дней? То, что он говорил о месяце, как о тридцати днях, не подлежало сомнению – все, кто часто летают от планеты к планете с различными системами измерения местного времени, придерживаются федерального образца года, месяца, дня и прочего. Ну даже если я долетел на пару суток позже, даже если капсула открылась не сразу, даже если я провалялся без сознания шут знает сколько времени, при всём этом месяца никак не получалось. Почему между нашими приземлениями прошло столько времени?
Кажется, этот вопрос так же озаботил и Инес, её расслабленное лицо напряглось в задумчивой мине. Рожи Флюгера и Гнидого никак не изменились. И если с придурком Флюгером это было понятно, то безразличие Гнидого меня удивило. Кажется, мы с Инес чего-то не знаем.
– Вылет недели через три, плюс-минус. Всем привести себя в форму, особенно тебе, инвалид.
Мне оставалось только морщиться.
– Заказчики серьёзные, просрём дело – за нами по всей галактике гоняться будут.
– Так уже же гоняются, не? – голос подал Флюгер.
– Сейчас тебя только федералы ищут, да и то не особо стараясь. А это серьёзная контора, тут за тобой придут охотники за головами.
– Что за гниль? Я не хочу вообще дел иметь с таким.
– Скатертью дорога, Флюгер. Можешь оправдать своё прозвище и опять смыться, никто скорбеть не будет.
Бандит искренне обиделся, потому что это было правдой. Кто-то говорит, что на правду не обижаются? Смейтесь ему в лицо, на правду обижаются больше всего на свете.
– Кстати, предыдущий заказчик всё ещё здесь, ждёт свой груз. Выводы – ваше дело. Теперь пошли за Доржи. Гнидой, тебя это тоже касается. Стволы у всех есть? Флюгер, ты не в счёт. Потом себе сам сообразишь.
