– Я надеюсь, вы отказываетесь не из-за меня. – Венди указывает на сигарету Майкла. Она пытается говорить легко, непринуждённо и мило. Так полагается говорить женщине? Теперь, когда они наедине, как им и полагается быть, она вдруг начинает нервничать. Раньше или позже, несмотря на все её намерения, она всё равно ляпнет что-то не то.
– Я не прикасался к сигарете с войны.
Учитывая возраст Неда, ничего удивительного тут нет, но она всё равно удивляется. Он кажется полной противоположностью её брата. Да, застенчивый. Напуганный, но не прошлым, а скорее тем, что стоит прямо перед ним. Невозможно представить, что он держит в руках оружие или ползёт по грязи. Может быть, он был офицером, командовал далеко из-за линии фронта? Вскипает обида, когда она думает о том, как Майкл был в опасности, а Нед спокойно сидел в каком-то бункере или лагере.
– Я думала, все солдаты курят, – слова вырываются изо рта раньше, чем она успевает остановить их, и жадно заполняют тишину.
Нед выглядит удивлённым, но, к облегчению Венди, будто не обижается. Нечестно было даже внутренне судить его, ведь она ничего о нём не знает.
– Изредка я курю трубку, но не сигареты. Они слишком многое напоминают.
Теперь очередь Венди удивляться. Она вновь смотрит на брата. Майкл всё так же погружён в собственные мысли и не обращает на них внимания. Вокруг висит облако дыма, так что она видит его сквозь эту завесу – он и моложе, и старше, чем на самом деле.
– Тогда почему… – хвост фразы повисает в воздухе.
Нед мягко отвечает, и она вздрагивает от сочувствия в его голосе:
– Может быть, именно поэтому ваш брат и предпочитает сигареты. Многие не хотят забывать.
Венди поворачивается к нему, к мужчине, который станет её мужем. Рот приоткрывается, но ей нечего сказать. От её внимания Нед вновь краснеет. Он опускает глаза и слегка покашливает. Она перешла грань или он? Или они оба одинаково глупые и нелепые? Тишина тянется, пока не становится почти болезненной. Венди ищет, что сказать, что угодно, чтобы вернуть разговор в безопасное русло, но Нед спасает её, прибегая к пустым формальностям.
– Не могу выразить, как я рад наконец встретить вас, мисс Дарлинг. Майкл и Джон часто рассказывали о вас.
Он чуть заикается, пока говорит, и кровь вновь приливает к его щекам, пока он пытается перебороть заикание. Это, а ещё то, как он держит почтительную дистанцию между ними, заставляют Венди проглотить слишком резкий ответ, что вертится на языке: «А они мне ничего о вас не рассказывали».
– С Джоном мы особенно подружились, когда он начал работать с моим отцом. – Нед смотрит на сад, а не на неё, пока говорит.
– Позвольте спросить. – Венди старается подбирать слова, чтобы не напугать Неда и не выдать, что она ничего не знает. Нед знает, что она болела, но не знает, где она была. Почему, по его мнению, Джон и Майкл прятали её все эти годы? – Как вы познакомились с моими братьями? Вы были с Майклом на…
Она вновь оставляет фразу висеть в воздухе, побоявшись расстроить его. Насколько она понимает, шрамы Неда не меньше тех, что несёт Майкл, и такие же незримые. Губы Неда кривятся под усами, но он быстро овладевает собой.
Он оглядывается через плечо, и Венди смотрит вслед за ним на Майкла.
– Я воевал на Западном фронте в одно время с Майклом, но мы не пересекались. Потом я вернулся домой, и Джон нас познакомил.
– Что ж, я рада, что Майклу есть с кем поговорить. С кем-то, кто понимает. – И это правда. Она уверена, что Джон и Майкл не говорят друг с другом – уж точно не о войне, – и опасается, что у Майкла едва ли много друзей.
Они вновь погружаются в молчание, но на этот раз более приятное. Венди почти позволяет себе расслабиться, но потом вспоминает, что Джон и отец Неда прямо сейчас торгуются о её будущем. Их будущем. Через некоторое время Нед собирается с духом – и слова рвутся потоком. Возвращается заикание, ещё усиливается, и Венди не может удержаться от быстрого взгляда в сторону столовой, почти ожидая, что в дверном проёме уже маячит отец Неда – тень за занавесками, тень над всей жизнью Неда.
– Я понимаю, всё это довольно внезапно, мисс Дарлинг, и нельзя винить вас за беспокойство. – Нед заминается, теребя манжеты пиджака. – Честно говоря, я и сам не намеревался когда-нибудь жениться. Я бы предпочёл… Я полагал, что останусь холостяком.
Нед опускает глаза, и Венди чувствует, что он пытается ей что-то сказать. За его словами прячутся другие слова, он боится произнести их, но ей ни в жизнь не угадать, что он хочет донести. Она борется с разочарованием. Почему люди так обожают намёки и заставляют других угадывать, что они имеют в виду? Почему никто не способен говорить прямо?
Она встречается взглядом с глазами Неда – тёплого тёмно-карего цвета. Впервые с начала обеда он посмотрел прямо на неё. Эти глаза добрые – по крайней мере, в этом Нед совершенно непохож на отца.
– Мисс Дарлинг, я хочу быть откровенным с вами. – Нед поднимает голову. Она замечает, как он порывается отвести взгляд, но не делает этого. Но и теперь ей кажется по тому, как он держится, что ему хочется согнуться, ссутулить плечи, будто чтобы сделаться незаметным – не только для неё, но и для всего мира. – Я полагаю, нам обоим не оставили особого выбора в плане брака. Моему отцу весьма не терпится скорее женить меня, и я опасаюсь, что раз он работодатель вашего брата, к тому же, учитывая ваши проблемы со здоровьем, он выбрал вас подходящей партией, считая, что вы будете… уступчивой, не видя иных перспектив.
Нед коротко, смущённо кашляет и ещё сильнее краснеет. Венди остаётся только глазеть на него, растеряв все слова от такой откровенности.
– Учитывая, что никто из нас не делал свободный выбор, я готов быть вашим мужем только на словах, если вы так решите. Я ничего от вас не потребую, но искренне надеюсь, что мы можем стать хотя бы друзьями.
Его глаза решительно сияют. Но в них есть и хрупкость, и пусть они едва знакомы, Венди кажется, что отрицательный ответ раздавит его. У неё в жизни было так мало друзей, и ей кажется, что Нед мало отличается от неё в этом смысле.
– Я… – Венди открывает рот, оглушённая его беззащитностью и его предложением.
Она не знает, что и думать о мужчине перед собой, и уже этим он её привлекает. Он мягкий – это отличает его от отца, отличает от Питера, её первого настоящего друга. Она бросает быстрый взгляд на Майкла. Он заверил её, что Нед ей понравится; может быть, это он и имел в виду.
– Я постараюсь быть взаимно откровенной с вами. – Венди внутренне собирается, разглаживая перед юбки и пряча волнение в складки ткани. – У меня в жизни было немного друзей. Со мной нелегко дружить, но если вы желаете попытаться, я тоже приложу усилия.
Слова звучат дерзко и рискованно, но на самом деле Венди говорит искренне. Похоже на то, как она впервые летала, держа Питера за руку – они тогда шагнули с подоконника и упали в ночь. Только они не упали. Они взлетели.
