– Как и все здесь. Что эта леди имела в виду, когда говорила о картине? Почему она уже считает этот портрет плохой идеей, вы же еще даже не начали?
– Ну, потому что он не будет оригиналом, – объяснила Джордан, мимоходом открывая и закрывая каждый ящик и шкаф в комнате. – Ей ведь нужна не я, понимаешь? Ей нужен Джон Уайт Александер, но он слишком мертв, чтобы оставаться в деле. Поэтому она обратилась ко мне, чтобы я скопировала одну из его картин и изобразила на ней ее маленькую дочь.
Шерри нашла Джордан довольно просто, посредством сарафанного радио. Женщина заказала один из самых скучных, но при этом наиболее распространенный вариант подделки: знаменитое полотно, где лица главных героев заменены лицами клиентов. Но у Шерри, по крайней мере, был хороший вкус, ее девочка будет выполнена в том же стиле, что и элегантные «Отдых» или «Алтея» Александера, достаточно утонченно, чтобы выглядеть как дань уважения, а не откровенная пошлость. Настал момент в жизни, когда Джордан старалась избегать связываться с клиентами, желающими увидеть себя на полотне вроде «Рождения Венеры».
– Почти как фотошоп, – сказал Мэтью. – Ой, боже мой, нет, это прозвучало гадко, я не…
Девушка рассмеялась. Мэтью не смог бы сказать гадость, даже если бы постарался.
– Ты не так далек от истины. Однако картина не должна быть точной копией, вот почему я проворнее других мастеров, берущих подобные заказы. Нужно создать не просто ксерокопию, а картину, которая могла бы принадлежать кисти Александера, если бы он был среди нас. Его палитра, мазки кисти, композиция. Плюс мой мозг. Плюс дочь Шерри. Равно новая картина.
– Звучит сложно.
– Совсем нет. Ну, сейчас уже нет. Просто моя работа. – Проглотив остаток роскошного кофе, девушка оттолкнулась от белоснежной стойки и отправилась взглянуть на стены в гостиной. И снова никаких фотографий. Она задавалась вопросом, был ли вообще в доме живительный магнит. Джордан ничего не чувствовала; с «Эль-Халео» происходило совершенно по-другому, она ощущала присутствие полотна задолго до того, как оно попадало в поле ее зрения. Барбара или Фишер вроде упоминали что-то о том, что живительный магнит может разрядиться. Может, это с ним и произошло.
– У тебя классная работа. – Мальчик разглядывал Джордан, когда думал, что она не смотрит. Вероятно, он считал, что делает это крайне осторожно, но это было не так. Его лицо светилось от любопытства. – Круче, чем у других друзей Диклана.
– А у него есть друзья? – забавляясь, спросила Джордан. Она сильно в этом сомневалась. Дружба требовала честности, а у Диклана с этим были серьезные проблемы.
– И чем они занимаются?
– Где работают? Они политики. Носят галстуки. И еще эти штуки… – мальчик сделал жест у лица, который видимо, означал наличие растительности на подбородке. – Диклановские заморочки.
Джордан крайне удивилась, обнаружив, что Мэтью, похоже, верит в ту серую, скучную версию человека, которую старший брат являл остальному миру. А значит, Диклан играл эту роль даже дома.
– Ты ходишь в школу, Мэтью?
Его счастливое, беззаботное лицо внезапно приняло обеспокоенный вид, а затем стало пустым. Она впервые видела подобное выражение на его лице. Джордан подумала: наверное, что-то случилось в школе или может…
Ох, нет. Что-то было не так.
Ее мысли ускользали сквозь высокие церковные окна, все выше поднимаясь в небо. Она видела облака, крылья, птиц, кроны деревьев… Сделав усилие, Джордан заставила себя вернуться в реальность. Не так много времени прошло с момента ее последнего сонного приступа. Неважно, подумала она. Все это мелочи. Она справится. Делала это раньше и может сделать снова. Только когда становилось невмоготу, посторонний человек смог бы заметить, как она борется.
Уфф. Снова накатило.
Вспышки образов мелькали перед глазами. Картинки из другого времени, другого места. Настоящего? Нереального? Прошлого? Будущего? Она не знала. Трудно было разобраться и еще труднее помнить, что это нужно сделать.
Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что Мэтью испытывает то же. Он поставил кружку с кофе и очень, очень медленно направился к двери, слегка покачивая головой.
Ну что они за парочка! Оба вляпались по полной. Скоро вернется Шерри с дочерью и обнаружит их в невменяемом состоянии развалившихся на ее диване. Ни одному клиенту такое не понравится. Однако ситуация может стать еще хуже, если этот клиент имеет хотя бы крохотное представление о живительных магнитах и нуждающихся в них грезах.
«Погодите минутку», – подумала Джордан. Магнит. Ну конечно.
Она встала со стула (когда она успела сесть на стул?) и попыталась прислушаться. Ощущение. Чувство. Если в доме есть живительный магнит, он может привести их в чувство, пока, будем надеяться, силовая линия не восстановится. Джордан показалось, она что-то уловила.
– Идем, – сказала она Мэтью, хватая его за руку и утаскивая в глубь квартиры. – Постарайся сосредоточиться. Давай же!
Они сообща обследовали квартиру, стараясь действовать как можно быстрее и тише. Здесь снова библиотека; они развернулись. Тут детская комната. Ванная, гардеробная, кабинет. Зеркала, картины, книги. У них с трудом получалось вспомнить, в каких комнатах они уже побывали. Они не могли запомнить предмет, который уже осмотрели, даже продолжая на него смотреть.
О, слава богу, вот оно.
Джордан ощутила магнит, едва переступив порог одной из комнат.
Шаг в это помещение ощущался как прыжок в реальность.
Комната оказалась главной спальней, и магнит, где бы его ни спрятали, был достаточно мощный, чтобы обеспечить поразительную ясность. Что делало каждую окружающую деталь невероятно четкой: каждый стежок на пуховом одеяле, каждый завиток на резных столбиках кровати, каждую складку на бархатных портьерах.
Джордан и Мэтью, испустив огромные вздохи облегчения, рухнули на разные концы тахты. Постепенно они оба возвращались на землю.
Девушка следила, как младший брат Диклана медленно приходил в себя. Замешательство на его лице сменилось облегчением, затем разочарованием, и наконец, выражение приняло свой привычный вид. Что, к несчастью, напомнило ей о девочках. Они тоже проходили через это, если Хеннесси слишком долго не грезила или силовая линия барахлила. Что случилось на сей раз? Трудно было сказать. Ведь Хеннесси так и не вышла на связь.
– Раньше я не знал, что со мной случается подобное, – сказал Мэтью. – А потом выяснил. Я не понимал, что причина в том, что я сон. И никогда раньше не видел, чтобы такое происходило с кем-то еще. Я имею в виду, с кем-то из людей. Ой, я не хотел показаться грубым, я не…
– Я понимаю, о чем ты. Не с присненной Ронаном живностью, а с человеком. До его птицы я тоже никогда не видела, чтобы такое было с животным, так что здесь мы с тобой на равных.
Мэтью продолжал хмуро смотреть в пол, задумчиво покусывая губу, поэтому Джордан встала и прогулялась по комнате, пока не обнаружила живительный магнит. Его засунули под кровать, вероятно, потому, что он не подходил ни к одной детали интерьера. Это была черно-белая фотография закусочной, перед которой стоял тощий мужчина в гетрах, его взгляд был устремлен на что-то за пределами объектива. Девушка чувствовала, что снимок – живительный магнит, но не понимала почему. Он напоминал тот пейзаж с вечеринки Боудикки, который по непонятной причине ей приглянулся, так же, как сейчас нравился снимок. Джордан вернула его под кровать, где и нашла.
