Между большим и указательным пальцами руки мужчина держал маленький серебряный шар.
– Довольно дорогая вещица, – сказал он, изучая предмет в руке. – Для ее создания требуются мощный поток силовой энергии, удачный сон и идеальная сосредоточенность. Предельная сосредоточенность, если быть точным. Нужно постоянно держать в голове, что значит быть человеком, поскольку мы же не хотим лишить кого-то разума. Срабатывая, эти маленькие безделушки должны рассеять разум во все стороны, но при этом держать частицы достаточно близко, чтобы снова собрать их воедино. Какой смысл в сладости, если она гадость? Если ты не собираешься возвращать человеку разум, с тем же успехом можно просто его пристрелить. Мясник кромсает, сновидец лишь слегка подталкивает.
Диклан обнаружил, что испытывает точно такое же ощущение, как и после своего худшего сна. Ему страстно хотелось снова проснуться в своей квартире и найти все вокруг правильным и привычным. «Я не доверяю Брайду», – сказал Адам, да и как можно? Только посмотрите на него. Послушайте. Почувствуйте, на что он способен.
Он абсолютно не помнил, как сюда попал. Брайд лишил его воспоминания.
Диклан сделал два шага назад, встав по правильную сторону цепи, защищающей «Эль-Халео». Он сразу же почувствовал себя лучше, снова давая картине пространство.
Брайд положил шар в карман и сказал Ронану:
– Я позволил Хеннесси считать, что она украла один, поэтому у нас остался лишь этот. Так что постараемся не тратить время попусту.
– Где она? – спросил Диклан. – Я имею в виду, Хеннесси. Она тоже здесь?
– Хеннесси собиралась повидаться с Джордан, – ответил Ронан, и Диклан ощутил внутри легкий укол неуверенности.
– Мне показалось она была прилично на взводе, – сказал Ронан обращаясь к Брайду. – Мы уверены, что?..
– Она вернется, – ответил Брайд с абсолютной уверенностью. – Хеннесси знает, где ее место. Продолжай. И поглядывай на часы. Это не продлится вечно.
Он вернулся на тускло освещенный двор и исчез среди хитросплетения черных теней тропических пальм и цветов.
Диклан остался наедине с братом, испытывая ощущение некой приватности, если не реальности. Он не видел Ронана с тех пор, как они расстались на берегу реки Потомак, и сейчас понял, что какая-то его часть уже готовилась к мысли, что, возможно, он больше никогда его не увидит. Это было беспокойство, которое он не ощущал в полной мере с тех пор, как опасность миновала, и сейчас он чувствовал, что его колени подгибаются от облегчения. Ронан, его семья, его брат. Старше, незнакомее, но, несомненно, все еще Ронан.
– Ты его слышал, – сказал Ронан. – В какую еще комнату ты всегда хотел попасть? Через какую веревку мечтал перешагнуть?
Диклан был не в настроении осматривать музей при подобных обстоятельствах, но хотел оказаться подальше от Брайда, чтобы спокойно поговорить с Ронаном наедине, поэтому последовал за братом через жутковатое тихое здание. Они попали в Голландский зал, зеленые обои в полумраке комнаты казались черными. На стене перед ними висели две пустые рамы, по одной напротив каждого из братьев.
– В чем дело? – спросил Ронан.
– Я собирался спросить тебя о том же.
– Пустые рамы.
В любое другое время у Диклана была бы наготове целая лекция, но в этот раз он просто ответил:
– Их украли. Двадцать лет назад. Может, тридцать. С тех пор продолжается это бдение. В свое время музей был создан женщиной, которая пожелала, чтобы даже после ее смерти все здесь оставалось неизменным, поэтому когда полотна были похищены, сотрудники музея повесили рамы обратно на стены, чтобы подождать, пока… тебе это интересно? Тебе же наплевать. До меня дошли слухи, Ронан. Что ты творишь?
– Звучит так, будто ты уже знаешь.
– Я беспокоюсь, – сказал Диклан, последовав за Ронаном, когда тот двинулся дальше. – Не забывай, что есть реальный мир, в который ты хочешь вернуться. Смысл был в том, чтобы найти путь, который поможет тебе в этом.
– Правда?
– Не надо так. Я помню, о чем мы говорили. Не притворяйся, что это была моя идея. Адам. Ты хотел быть с Адамом.
– Адам, – медленно, словно заколдованный, произнес Ронан, и на Диклана обрушилось понимание, что он не знает ничего о том, что Брайд способен или не способен делать со снами. Возможно, это и не Ронан вовсе, а может это Ронан… нет. Он не собирался даже думать об этом; казалось, это путь к абсолютному безумию.
– Амбары, – тихим голосом надавил Диклан. – Ты говорил, что хочешь стать фермером.
Рот Ронана растянулся в ухмылке, чем сильно удивил Диклана.
– Ты запомнил.
Теперь Диклан и сам растерялся, потому что Ронан уже не выглядел таким потерянным, как ему показалось минуту назад. Он выглядел проницательным и живым, глаза искрились весельем.
– Дело не только во мне. Но и в людях, как я. И речь не только о Мэтью. Но и о людях, как он. У них не было права на жизнь, но теперь будет. Неужели ты затеял эту встречу лишь ради этого? Я думал, у Мэтью очередной кризис. Или тебе понадобилось оружие. А может, парочка грез, чтобы построить свою империю. Деньги. Тачки. Девчонки.
– Это семейное собрание с целью убедиться, что ты отдаешь себе очет, где будешь через ближайшие три года, – сказал Диклан. – Это называют долгосрочным планированием.
– О боже, это что, съезд, посвященный Дикланизму? Чем больше все меняется, бла-бла-чертово ла-ла.
– И какое место в твоем плане отведено другим людям? Ведь ты разрушаешь мир?
Брат весело рассмеялся.
– Очень на это надеюсь.
Ронан повел их обратно к «Испанской обители». По большей части Диклан никогда не считал Ронана особо пунктуальным человеком, однако Брайд велел ему не тратить время попусту, и он не тратил. Ронан привел брата обратно, на то же самое место, прежде чем тот успел понять, как это произошло. Что очень напоминало сон. Как и его действия очень напоминали взрослый, стратегически обдуманный поступок.
Брайд ждал их перед «Эль-Халео», спрятав руки в карманах, а глаза в тени.
– Можешь забрать отсюда все, что угодно, прямо сейчас, – в его голосе сквозило понимание. – Ты мог бы повесить эту картину в гостиной и больше никогда не беспокоиться о своем брате Мэтью.
Диклану уже приходило в голову, что, имея невероятный присненный шар Брайда, любой мог бы вынести отсюда все, что угодно. И творить, что заблагорассудится. Ему не впервой послышалась скрытая угроза в голосе Брайда. Неблагосклонно настроенный сновидец мог в мгновение ока навсегда уничтожить все воспоминания Диклана.
Руки старшего Линча слегка дрожали.
– У этого музея уже достаточно забрали, – ответил Диклан. – Даже если бы меня это заинтересовало, я не желаю всю жизнь ходить с мишенью на спине. Кроме того, уверен, вы понимаете, что это мало чем поможет. Мэтью не сможет обернуться этой картиной и вести полноценную жизнь. Так ради чего грабить это место? Чтобы превратить свой дом в тюрьму?
