– Привет, – промычал я, опуская руки.
– Давно тебя не было.
– Ага. – Я мотнул головой и уставился ему в грудь.
В нём была материя. Структура размером с теннисный мяч. Если моя близилась к одной относительной единице, то его раза в четыре больше. Значит, четыре относительные единицы? Не обязательно. На то они и относительные. Структуры запросто могли отличаться друг от друга размерами.
– Дай одну! – Он протянул ладонь с зажатой под мизинцем купюрой.
Мы были с ним знакомы. Не друзья, но у Сайлока гербуху он покупал не в первый раз. Уставшие глаза и обвисшие плечи. Ничего удивительного. Каждый второй на этой улице выглядел каторжником. Как он подобрался ко мне так близко? Других покупателей я замечал, едва они показывались из-за поворота. Материя. Другого объяснения нет. Думается, у него прокачана вторичная характеристика скрытности или что-то такое.
– Не зависай тут надолго. – Мужчина взял пакет и сунул в карман джинсов. За поясом показалась рукоять пистолета.
Проводил его взглядом и подсчитал прибыль. Продал четыре пакета. Продам ещё один – получу первые заработанные кредиты. Карманы опустошались, но медленно. Самое горячее время осталось позади. Шустрик говорил, что с трёх до шести – глухо. Хорошо, если один или два пакета продашь, а можно и впустую простоять.
На бумажке в клеточку Шустрик изобразил схему. Пара-тройка линий с отметками Аквариума, убежища, точки у светофора и клуба. «Туда не ходи!» – сказал Шустрик. На самом краю карты – прямоугольник. Люди толпятся у клубов круглые сутки. По крайней мере, в моём мире так. Во фразе «туда не ходи!» не было «ни в коем случае» или «не думай соваться», верно? Ну, а что мне оставалось? Вернуться с десятью пакетами – значит признать своё поражение. Если я не продам тридцать штук за две ночи, всё остальное потеряет смысл…
Прошёл два квартала и вышел на оживлённую улицу. Фонари работали почти все, в витринах магазинов отражались рекламные вывески. У клуба толпились люди, изнутри доносились обрывки музыки.
На обочине стояли три машины, возле каждой крутился человек, судя по всему – охранник. Люди непрерывным потоком входили и выходили. Кто-то чтобы подышать воздухом, кто-то – покурить, кто-то возвращался на танцпол. Контингент разный. Пацаны до двадцати в ярких футболках; девчонки им под стать; женщины постарше в роскошных нарядах; их спутники – мужчины со спокойным взглядом и уверенной походкой. У последних была материя. Не у всех, но у многих.
Шустрику вопросы про материю я не задавал, боясь показаться совсем оторванным. Хватало с него и потерянной памяти. Пацаны в Аквариуме ни разу не обмолвились о материи, значит, либо ничего не знали, либо обходили тему стороной. К тому же материю видели не все. Или вообще – никто. Почти за неделю я не получил ни одного вопроса. Что странно. В подростковом логове на пацана с отличиями смотрят по-особому. Но ко мне не было никаких претензий.
Оглядевшись по сторонам, я подыскал себе место на другой стороне улицы у входа в переулок. Прижался к стене пошарпанного дома и сунул руки в карманы. Зазывать покупателей не пришлось. Уже через пять минут ко мне подошёл охранник одной из машин и взял пакет. Не отходя от кассы, высыпал содержимое на ладонь и вдохнул через трубочку. Зрачки чуть расширились. Впрочем, могло показаться. Внешне никаких признаков опьянения или дурмана я не увидел. Наоборот, он выпрямил спину и глубоко вздохнул. Топтаться у машины, пока твой босс развлекается в клубе – не самое бодрое занятие. Гербуха в считанные секунды выветрила усталость, избавила от навязчивых мыслей, скуки. Человек скинул груз обязательств, забыл про социальную пропасть между собой и боссом. Стал собой.
Пацана с розовыми волосами и рюкзаком я заметил сразу. Тот долго пялился, вызывающе поглядывал и часто плевался. Судя по всему, не я один поднимал кредиты на гербухе. Клуб был его территорией. Клиенты болтали с ним за сигаретой, смеялись.
Вот почему Шустрик сказал, чтобы я не ходил сюда. Районы города были поделены? Не обязательно. Тренер не походил на мужика, который являлся частью большого бизнеса. Бизнеса варщиков, как их называл Шустрик. Вряд ли. Думается, ребята из Аквариума не ходили к клубу, потому что боялись. Здесь крутились солидные клиенты, а значит, и большие кредиты. Поход мог стоить сломанной руки или выбитых зубов. Впрочем, меня это не пугало. Страшно было выходить против Томагавка, а остальное… Переживу как-нибудь.
Розовый встал напротив и показал пальцем, чтобы я убирался. Выглядел злым. Прости, дружище, но тут каждый сам за себя. Мне в любом случает придётся хреново. Я пожал плечами и улыбнулся второму охраннику, что шёл ко мне.
– Эй! – Розовый не выдержал и ломанулся к нему наперерез. – Ты чего?!
Охранник тормознул пацана злобным взглядом:
– Руки убрал!
– Ты решил у залётного товар брать?! – вскипел Розовый.
– Мужики говорят, у него отличная трава.
– Она у всех одинаковая! Что за чушь?! Я здесь торгую!
– Сколько?
– Тридцать, – я достал из кармана пакетик.
– Давай три!
– Что?! – Розовый сунулся между нами.
– Успокойся! – я отстранился и передал пакетики.
Охранник ушёл. Розовый прыгал вокруг и требовал, чтобы я свалил. У него не было материи, да и выглядел он хлюпеньким. Старше на пару лет, худой, слишком дёрганый. Трижды водил рукой у моего лица. Трижды я еле сдерживался, чтобы не заломить кисть и уложить крикливого засранца на асфальт.
– Да расслабься ты. У тебя целый клуб клиентов! – Я смотрел, как охранник принял один пакет гербухи, а другой передал вышедшему из клуба мужчине.
– Вали, если не хочешь проблем!
– Уйду через час.
Розовому кто-то махнул. Тот убежал к входу, а после ушёл в клуб. Помимо Розового были и другие торговцы. Барыги. Эти продавали наркотики. Мои клиенты – ухоженные и адекватные. Клиенты барыг – растащенные и шатающиеся. Наркотики продавались быстрее, больше пользовались спросом. Но я таким дерьмом заниматься не собирался.
– Вон он! – Охранник, что взял три пакета, показал в меня пальцем.
Мужчина, судя по всему, и был боссом. Кивнул охраннику, сунул что-то в руку. Через минуту, покупатель стоял рядом:
– Сколько у тебя есть?
– Семь.
– Давай все!
Возле клуба я не задержался. Сунул деньги в карман, осмотрелся и почесал к Аквариуму. Розового чувствовал спиной. Тот стоял на крыльце и провожал пристальным взглядом. Не к добру. Ещё одна ночь, и больше я здесь не появлюсь…
Интерлюдия
Бита сидел в вип-зоне и крутил в руках пакетик с гербухой. Широкие плечи, короткая стрижка, прямоугольная голова, чёрная рубашка. Бита походил на военного – матёрый полковник или даже генерал. Бегунки называли его Прапором, но с армией Биту ничего не связывало.
