Тут же на глаза попадаются салфетки. Хватаю их кучей и едва не бегом направляюсь назад к Джейн.
Стоит ли сейчас ей говорить об этом?
Вопрос сам отпадает, когда я вхожу в уборную и вижу, как Тони прижимает Джейн к стене. Зато появляется другой, более важный на данный момент: мне прервать их поцелуй или молча уйти?!
Чувствую себя крайне неловко и подавляю желание сделать вид, что ничего не заметила. Почему глупости совершает Джейн, а краснею я? Прочищаю горло и застенчиво отвожу взгляд:
– Здесь женская уборная…
Ведь будет жалеть потом, что сделала это!
Тони быстро стреляет в меня глазами, что-то говорит Джейн и с довольной улыбочкой проходит мимо, скрываясь за дверью.
– Извини, что прервала вас, но ты сейчас… – осторожно оправдываюсь я и протягиваю подруге салфетки.
– Всё нормально. Это был просто… порыв, – она отмахивается.
27. КАРЕН
Понедельник
Не смейте мне говорить, что лучшие покидают наш мир раньше остальных. Я не понимаю, как я сама могла такое говорить и свято верить, что от этого кому-то станет легче.
Сегодня утром нам позвонила Сара Торн, мама Майкла и Хэлен. Я в это время была уже в школе, но по словам мамы Сара сообщила, что Калебу во время утренней пробежки стало плохо. Она нашла его в парке без сознания, вызвала скорую и позвонила к нам домой.
Утро в моей голове на репите. Я раз за разом прокручиваю цепочку событий, пытаясь найти брешь. Словно если я найду несостыковку, то весь день развалится как карточный домик и окажется иллюзией.
Родители на место приехали быстро, но привести Калеба в чувства им не удалось. Когда прибыла скорая, было уже поздно.
За что? Почему он?! Нет, Калеб не мог уйти… Нет, нет, нет! Он не мог его забрать!!!
Родители подавлены, но каким-то образом держатся и даже обсуждают похороны, словно уже свыклись с мыслью об утрате. Не могу их сейчас видеть, поэтому сижу на заднем дворе: там, где мы с братом детьми строили миниатюрный пруд.
Мама напомнила мне, что на всё воля Божья и, если так произошло, это было суждено. Впервые за свою жизнь я готова с Ним поспорить. Я зла на Него и не готова принять произошедшее. Весь мир перевернулся. То, во что я верила, к чему стремилась – всё потеряло ценность. Одномоментно с уходом брата всё перестало иметь значение.
Мы не были с ним лучшими друзьями и не общались сутками напролёт, но мы были связаны и оба это ощущали. И сейчас нашу невидимую нить перерезали, и я сижу тут, смотрю на водную гладь и пытаюсь избавиться от желания спалить церковь.
Скорбь, тоска, боль, отчаяние и ненависть перемешались внутри меня и разрывают на части. Я даже не задумывалась, что Калеб может покинуть нас так рано. Мне казалось, мы доживём до старости и будем ходить друг другу в гости до последнего вздоха, обсуждая успехи внуков и вспоминая былые времена.
На глаза вновь наворачиваются слёзы. Щёки уже болят от трения, но я снова вытираю мокрую кожу тыльной стороной руки. Сколько человек может выплакать? Думаю, я уже близка к опустошению.
– Если бы ты только знал как мне плохо без тебя… – еле слышно шепчу я в никуда дрожащими губами.
У забора падает велосипед и звоночек издаёт своё «дзынь». Я вздрагиваю и осматриваюсь: кроме меня здесь никого нет.
Какова вероятность, что это просто случайность?..
Одри заботливо подливает мне в кружку чай. Мы сидим втроём у неё на кухне и по большей части молчим. Мне неловко перед Джейн, когда вспоминаю свои слова об «уходе лучших первыми». Сейчас мне кажется, что это совсем не поддерживает. Скорее эти слова раздражают. Ужасно раздражают!
Девушки выражают мне сочувствие, но я прерываю их. Пусть говорят о чём угодно, кроме Калеба, ведь я только более-менее взяла себя в руки. Не могу снова слушать о том, что его больше нет. Не могу и не хочу, нож и так прочно сидит в моём сердце, причиняя адскую душераздирающую боль.
– Сегодня на физкультуре, при распределении на команды, я осталась последняя, – осторожно переводит тему Деламар.
– Ну, теперь ты с нами, – тихо усмехается Одри, – в обществе неудачников школы.
– Лучше быть в обществе неудачников, чем тупиц, – шепчет Джейн.
Одри прислоняется спиной к стене и закрывает глаза.
– Если я вдруг усну, не дайте мне упасть.
Они упоминают, что полночи были в клубе, а больше я и не расспрашиваю. Сейчас меня не волнует абсолютно ничего кроме моего разрушенного внутреннего мира. Удивительно, как быстро он, яркий и цветущий, может стать чёрно-белым и треснувшим.
Джейн задумчиво водит чайной ложкой по блюдцу:
– Так значит, вам позвонила Сара… Одри, ты же помнишь, что сказала моя мама?
28. ДЖЕЙН
Одри медленно кивает.
– Тогда почему ты сразу не сказала, что знаешь её?
– Не думаю, что мать Хэлен и Майкла… – она открывает глаза.
– Стоп-стоп-стоп, – Карен с красным от слёз лицом проводит между нами рукой. – Твоя мама что-то говорила про неё?
Не понимаю почему она после такого ужасного события здесь, а не с родителями. Неужели подруга её сейчас может понять лучше, чем родные люди?
– Она просила найти её. Думаю, она причастна к смерти мамы.
– Если это так, то и смерть Калеба может быть не случайной… – между бровями Карен появляется складка. – Но зачем ей это? Она совсем не похожа на убийцу.
Вспоминаю приятного юношу, который помог мне заменить резинки на дворниках. Несмотря на то, что это была наша единственная встреча, частичка меня искренне скорбит по нему. Парень вызвался помочь незнакомому человеку, а этот поступок о многом говорит. Я встаю из-за стола.
– Нужно узнать о ней больше. Сара родилась здесь?
– Нет, – Карен задумчиво водит глазами по комнате. – Кажется, они переехали сюда, когда мы были в классе… – она поворачивается к Одри – пятом?
Сомневаюсь, что она может ошибиться когда Майкл появился в их классе.
– Одри, нам нужен твой компьютер.
Девушка вздыхает и поднимается на ноги. Мы с Карен идём за ней в комнату. Одри слышит мой смешок и спешит оправдаться:
– Я не привыкла полночи проводить вне своей мягкой уютной кровати, – чем дальше, тем голос становится тише и тягучее, – где так тепло и… – она зевает. – А потом ещё и в школу идти.
– В следующий раз в школу не пойдём, – смеюсь я, ожидая словить от Карен лекцию о пропусках, но она молчит.
Одри указывает на компьютер и падает на кровать. Сажусь на стул и открываю браузер. Звук клацанья по клавишам разносится по дому.
