— Мне следовало этого ожидать.
Он медленно протащил палец сквозь островок рыжих завитков внизу ее живота и стал играть огненными прядками.
— Я возьму слишком быстрый для тебя темп. Это данность, и я заранее извиняюсь.
Она тихо, блаженно вздохнула, когда он коснулся теплой, влажной плоти.
— Но я так долго не был с женщиной, и то, что на самом деле может занять несколько минут…
— Если займет, — простонала она.
— ..мне покажется годами, — с трудом выговорил он. — Так вот что я собираюсь предложить.
Он продолжал играть с ней, и она судорожно стиснула его бедра.
— Смирись с тем фактом, что в первый раз я не смогу тебя удовлетворить. Это снимет давление с нас обоих.
Аннабел согнула ноги в коленях и сдавленно добавила:
— Во всяком случае, с тебя.
— Но как только я выпущу первый пар…
У него перехватило дыхание, после чего речь сделалась быстрой и отрывистой.
— У меня будет масса времени…
Ее голова металась по подушке под коварными ласками его пальцев.
— …чтобы сделать все как полагается. Он раздвинул ее бедра еще шире.
— А ты, Пустозвонка…
Она снова застонала под его тяжестью.
— …ты получишь ночь, которую никогда не забудешь. И с этим обещанием он вонзился в нее. Лихорадочные, безумные образы мелькали за ее веками.
Длинное толстое тело питона, вталкивающееся в нее… разворачивающее петли… растягивающееся… проникающее глубже… еще глубже…
Его спина напряглась под ее ладонями. Сладостная атака… выпад. Снова и снова. И последний подъем. Все его тело сотрясалось. Она проглотила его долгий гортанный стон. За опущенными ресницами забрезжил свет. Она откинула голову и сдалась на милость победителя.
Прошло несколько долгих минут. Он коснулся губами ее виска и лег на бок, едва умещаясь на узком матрасе. Она подвинулась, давая ему место. Они устроились поудобнее. Он привлек Аннабел к своей влажной груди и стал играть с ее волосами. Ошеломленная, потрясенная, она старалась ни о чем не думать.
— Не сейчас.
— Это… этого со мной не случилось, — призналась она на конец.
Хит приподнялся на локте и заглянул в лживые глаза.
— Противно повторять прописные истины, но я тебе говорил — И как всегда, был прав.
В уголках глаз залучились морщинки, и он быстро поцеловал ее в губы.
— Пусть это будет тебе уроком. И вообще мне нужно не сколько минут.
— А я за это время решу в уме пару головоломок.
— Прекрасная мысль.
Пока она прислушивалась к ночным звукам, окружавшим их гнездышко в лесу, он исчез на кухне, но тут же вернулся с бутылкой пива, которую и протянул ей. Она сделала глоток и отдала бутылку обратно. Хит поставил бутылку на пол, лег и, притянув ее к себе, снова стал играть локоном. От его нежданной нежности захотелось плакать, поэтому она поскорее взгромоздилась на него и начала собственное чувственное исследование.
Долго ждать не пришлось. Дыхание Хита снова участилось.
— Полагаю, — выдавил он, — что на восстановление сил ушло меньше времени, чем я рассчитывал.
Она провела губами по его животу.
— Значит, ты не во всем бываешь прав.
И эти слова оказались последними, произнесенными ими за весь остаток ночи.
Наконец он заснул, и Аннабел смогла улизнуть в свою спальню. Сворачиваясь клубочком под одеялом, она уже не могла и дальше открещиваться от реальности содеянного. Он занимался любовью с тем же рвением трудоголика, с каким делал все остальное, но она успела влюбиться в него еще больше.
Слезы капали из уголков глаз, но она их не вытирала. Позволила литься свободно, пока сама соображала, строила планы, решала, как быть. И к тому времени, как сон все-таки взял свое, точно знала, что делать.
Хит слышал, как уходила Аннабел, но не пошевелился. Теперь, когда телесный голод был утолен, гнусность его поступка встала перед ним в своей неприглядной наготе. Она к нему неравнодушна. Целый мир эмоций, которых он не хотел признавать, смотрел сегодня на него из этих медовых глаз. И теперь он чувствовал себя самой подлой сволочью на свете.
Она предупреждала его, что дело кончится плохо, но он построил всю свою жизнь на том, что пробивал лбом стены, так что, проигнорировав очевидное, бросился вперед. На штурм крепости. Даже зная, как она права, он хотел ее, поэтому и взял. Взял, наплевав на последствия. А теперь, когда было слишком поздно, осознал, каким несчастьем это стало для нее, как лично, так и с профессиональной точки зрения. Она к нему неравнодушна, и это означает, что больше не сможет быть его свахой.
Он перевернулся и ударил кулаком по подушке. О чем он думал, черт возьми! Да в том-то и беда, что не думал. Только реагировал, а, наслаждаясь пойманной добычей, разбил ее мечты. Теперь он просто обязан что-то сделать для Аннабел.
Что же он может сделать? Например, найти для нее несколько порядочных клиентов. Поговорит с рекламщиками и журналистами, чтобы обеспечить ей прессу. Хорошая история: сваха во втором поколении продолжает дело бабушки. Аннабел следовало самой до этого додуматься, но бизнесмен из нее никудышный.
Но самое главное — он не должен позволить ей знакомить его с другими женщинами. Это разобьет ее сердце.
Но, как истинный эгоист, он всей душой воспротивился этой мысли, втайне желая, чтобы она продолжала на него работать. Ему нравилось, когда она рядом. Аннабел облегчала ему жизнь, а он отплатил за добро, трахнув ее фигурально и буквально.
Отец и сын. Яблочко от яблоньки.
Отчаяние, охватившее его, было знакомым и старым, как стук ржавой двери трейлера в ночи.
Он не помнил, как заснул, но, должно быть, спал, потому что, когда земля колыхнулась, был уже день. Он приоткрыл глаз, увидел лицо, которое не был готов увидеть, и отвернулся. Еще одно крошечное землетрясение подбросило матрас. Хит заставил себя поднять веки и моргнул от ударившего в лицо света.
— Вставай, роскошный подарок всей женской половине мира, — прочирикал голос.
Она сидела на полу рядом с ним, держа в руке кружку с кофе и подталкивая матрас босой ногой. На ней были ярко-желтые шорты и фиолетовая майка с изображением уродливого тролля и надписью: «Мы тоже люди». Волосы в диком беспорядке вились вокруг лукавого личика, розовые губки улыбались, а глаза были куда яснее, чем у него. Черт возьми, она вовсе не выглядела безутешной. И как это понимать? Считает, что последняя ночь все изменила между ними?
Его затошнило.
— Позже, — пробормотал он.
— Никаких «позже». Мы все завтракаем в беседке, и я должна успеть поговорить с тобой.
