– Не рано ли? Всего ничего прошли.
– К сожалению, мне надо передохнуть. Бессонная ночь сказывается.
Все, как по команде, уставились на Брейда. Он был бледным, с черными кругами под глазами – но точно так же он выглядел всю прошедшую неделю. Чтобы Брейд признался в слабости, ему должно быть совсем уж плохо. Никто не стал задавать вопросов, уселись в кружок под тенистым деревом, каждый со своим яблоком в руке.
– Может, соберем их, испечем на костре? – спросила Тайра, морщась от терпко-кислого вкуса во рту.
– Попозже. Сначала уточним кое-какие детали по поводу нашего маршрута. Тайра, вспомни, пожалуйста, все, что тот мальчишка рассказывал тебе о колдуне, своем хозяине?
– Ну, ему то ли сто одиннадцать, то ли сто тридцать семь лет… – Брейд краем глаза заметил, как ухмыльнулся Видий, – он злой, трусливый и жадный, иногда лечит людей, охраняет край от ракайских солдат… Кажется, все.
– А как звали его, не помнишь?
– Готфрид, кажется.
– Все правильно, герцог Готфрид Ильмарский, некоторые подозревают его в колдовстве. Твой эльф, как я и предполагал – тот самый мальчишка-раб, который прошлым летом передал мне карту пещеры.
– Так это была ваша карта?
– О чем я тебе говорил – мы попадем прямо в объятия Готфрида, – вмешался Видий.
– Подожди. Ланс, расскажи, пожалуйста, поподробнее о той вылазке Фаркенгайта в Ашеру, где тебя покусала собака. Что вообще ваш отряд делал в Кадаре? Зачем вам понадобилось преследовать моих людей – даже если допустить, что Фаркенгайт не знал, что это мои люди, какое ему было дело до парочки разбойников, едущих из Синтейна в Кадар?
Брейд видел, как съежилась Тайра и пожалел, что допрос ведется в ее присутствии.
– Мы остановились в Тилуане, на постоялом дворе. Наутро собирались ехать дальше, в лесную деревню, где, по слухам, прятался один из взбунтовавшихся баронов. Тех двоих мы еще вечером видели, они с нами в харчевне ели – но тогда мы не знали, кто они. Ночью Фаркенгайт разбудил нас и велел их схватить, вроде бы он получил информацию, что это преступники. Мы вломились к ним в комнату, но там никого уже не было. Тогда Фаркенгайт приказал нам догнать их, если получится – взять живьем, чтобы допросить. И, главное, забрать у них какой-то важный документ. Сказал, что все получат хорошее вознаграждение. Его кто-то нанял, как мы поняли.
– Не знаешь, кто?
– Один из наших ночью выходил по нужде и видел, как Фаркенгайт разговаривает во дворе с каким-то знатным господином.
– Не говорил, как он выглядел?
– Нет, к сожалению. Я не думал, что это имеет значение, иначе бы расспросил.
– Не важно, Ланс. Можешь посмотреть на него сейчас, вот он сидит.
Видий вскочил на ноги.
– Ты с ума сошел, Брейд?
– Пожалуй, да – иначе давно бы понял очевидное. О карте я рассказывал двоим – тебе и Ашве. Но только ты знал, что я посылаю своих людей на разведку в пещеру. И даже тебе я не стал говорить, где она находится. Ты уехал из моего замка в тот же день, что и Риггид с Отисом. Вернулся через месяц, а вчера ты сам сказал, что прошлой осенью был в Тилуане. Там ты и нанял Фаркенгайта.
– Брейд, это просто дурацкое совпадение. Наш с тобой разговор мог кто угодно подслушать…
Видий поймал направленные на него взгляды. Полный ужаса – Литании, острый, как нож – Тайры, задумчивую тяжесть в глазах Балтазара и Ланса. У одного только Брейда выражение лица осталось прежним: холодное внимание, и более ничего.
– Ладно, сдаюсь. Я идиот, мне надо было сразу все тебе рассказать – но погибли твои люди, и я чувствовал себя виноватым. Надеюсь, ты все-таки поймешь меня и простишь.
Когда я узнал о пещере, я понял, что это единственный наш шанс. Плевать на диковинное оружие, плевать на амулеты – тайрин шарик, конечно, оказался хорош, любой разведчик за него глаз бы отдал – но все это мелочи по сравнению с драгоценными камнями. На них можно нанять армию, любую армию, десятки тысяч наемников, и уничтожить Янгиса за месяц. Брейд, я хотел только одного – видеть тебя императором. Сколько раз мы с тобой говорили… А тебя не интересовало ничего, кроме амулетов. Какие-то Ключи, какое-то познание судьбы, вся эта мистическая дребедень. Ну, хорошо – собрал бы отряд и пошел в пещеру, так нет, отправил туда двух остолопов. Даже если бы они не погибли, нагребли бы мешок драгоценностей – и все, ищи ветра в поле. Я хотел забрать у них карту, а потом привести в пещеру хотя бы сотню воинов и вывезти драгоценности. И подарить тебе империю, которой ты достоин.
Фаркенгайт не справился, карта исчезла, теперь мы знаем, куда, – он кивнул на Тайру, – а ты лежал на кровати и писал стихи. Вот тогда я и взял у тебя оригинал. Если бы ты согласился на восстание, я возвратил бы тебе карту в ту же минуту, но ты решил действовать другим путем – через Литанию, отдать ей Ракайю. Тогда мне это показалось глупостью, сейчас я готов признать твою правоту. За карту прости, сейчас я тебе ее верну.
– И, чтобы никто не мог оспорить права Литании на престол, ты решил на всякий случай убить Тайру? Ты трижды предал меня, – Брейд вытащил меч из ножен и шагнул к Видию, – защищайся.
– Брейд, клянусь, этого я не делал. Я просто пытался угомонить взбесившегося пса, чтобы он не выдал нас, а он кинулся на меня. Я готов извинится перед Шмелем за царапину на его шкуре и отдать ему свой обед, – Видий дружелюбно улыбнулся Тайре.
– Я стояла на тонувшей кочке, а ты заставлял меня прыгнуть в трясину! Когда я отказалась, ты просто бросил меня – и сама прекрасно утону, да только Шмель тебе мешал – лаял, звал на помощь, вот ты и решил зарубить его. Ты и матроса того убил, я сразу поняла, – Тайра почти кричала, не помня себя от злости. Но тут до нее дошло, к чему могут привести ее слова, и она замолчала, растерянно глядя на Брейда.
– Он был шпионом Янгиса и увязался с нами, чтобы узнать наш маршрут. Брейд знает об этом. А ты могла перепрыгнуть, просто перепугалась.
– Освободите поле боя.
– Не надо, Брейд, – Литания ласково, как ребенка, взяла его за руку, – пусть он просто уйдет от нас.
– Она дело говорит, – поддержал Балтазар, – сейчас нельзя тратить время на драку, и так уже полдня потеряли. А этот, если виноват, пусть проваливает.
– Простите меня, госпожа, – Брейд высвободил руку и холодно поклонился, – возможно, я лишаю вас единственной поддержки, но из Видия получится очень плохой император. Не лучше Янгиса.
Он отстранил Литанию и вытолкнул Видия на открытую лужайку между деревьями. Губы Литании кривила нехорошая усмешка. Все события со дня отъезда из Дафноса приобрели ясность и смысл. Значит, Брейд просто подарил ее лучшему другу. Для него она всего лишь корона, полоска блестящего металла, которую Брейд не пожелал надеть на свою голову. А вот Видий не побрезговал престолом, сразу же запел о любви. Они оба не лучше Янгиса. Пусть дерутся, если хотят.
