Маркиз Балфор был канцлером еще при императоре Лодвиге. Брейд помнил его с детства, и он мало изменился с того времени – разве что плоские щеки обвисли немного сильнее, довершая сходство маркиза с тощим пожилым мопсом. Но подшучивать над неказистой наружностью канцлера никому не приходило в голову: он обладал огромным состоянием и почти безграничной властью. Будучи человеком умным и осторожным, он никогда не пытался влиять на Янгиса, предпочитая предугадывать каждое его желание, и император ценил его преданность. Брейд всегда старался избегать общества Балфора, и подозревал, что их антипатия взаимна.
Совершенный произнес молитву, призывающую Единого явить истину, обелить праведного и покарать преступника, и канцлер предложил истцу изложить суть жалобы.
Виндом положил руку на золотой оклад Книги Милосердия – собрания речений пророка Велетия, набрал побольше воздуха и, стараясь не сбиться, торжественно произнес:
– Именем Единого Всемогущего я, рыцарь Арс, граф Виндома, обвиняю Брейда, герцога Атерли в мятеже и предательстве, в вероломном захвате крепости Белая Чайка, неисполнении императорского приказа и похищении ее величества императрицы Лаэрты, его высочества принца Раймонда и их высочеств принцесс Ситы и Агнии, – тут он перевел дыхание, и канцлер воспользовался паузой:
– Герцог Атерли, вы признаете справедливость предъявленных вам обвинений?
Виндом, заготовивший пространную речь, скривился, но замолчал. Янгис перестал следить за ходом процесса и углубился в лежащую перед ним кипу бумаг.
Перед Брейдом положили Книгу Милосердия, и он прижал к ней ладонь с наивной надеждой, что частица заключенной в ней мудрости перейдет в его душу.
– Именем Единого Всемогущего я, рыцарь Брейд, герцог Атерли, объявляю все прозвучавшие обвинения ложью и готов подтвердить свои слова клятвой, мечом и показаниями очевидцев.
– Граф Виндом, у вас есть свидетели, готовые подтвердить ваше обвинение?
– Да, маркиз, есть. Все мое войско может подтвердить.
– Слово простолюдина не имеет законной силы на императорском суде. У вас есть поручители благородного происхождения?
– Барон Талгем и барон Скилфор ждут за дверью, – раздраженно бросил Виндом. Его предупредили, чтобы он привел свидетелей, и он сделал это, но его бесило, что клятва благородного господина нуждается в каком-то дополнительном подтверждении.
Стражники ввели барона Талгема, одного из оруженосцев Виндома, молодого гиганта с покатыми плечами. Брейд неслышно вздохнул: этот поклянется в чем угодно, надо будет – скажет, что своими глазами видел обглоданные косточки императорского семейства.
И точно – парень сходу принялся рассказывать, как головорезы Брейда расстреливали мирно стоящее у стен крепости войско.
– Граф Виндом, сколько ваших людей погибло? – совсем некстати поинтересовался Балфор.
– Мой воин получил тяжелые ожоги, когда Атерли поджег крепостной ров, и у двух рыцарей переломаны ребра, – с вызовом ответил Виндом.
– Понятно. Герцог Атерли, вы признаете, что ваши люди подожгли обводной ров? Кстати, как они это сделали – там же вокруг стен море плещется?
– Да, я приказал поджечь ров с помощью ликейского огня. Он не гаснет в воде, ликейцы используют его во время морских сражений. Я был вынужден это сделать, чтобы предотвратить начавшийся штурм крепости.
– Значит, вы подтверждаете, что захватили крепость и удерживали ее, препятствуя графу Виндому передать ее величеству императорский указ?
– Нет. Я вошел в крепость через открытые ворота, и никто не чинил мне препятствий. Мои люди охраняют Белую Чайку наряду с имперским гарнизоном с того дня, как его величество император поручил мне привести замок в состояние, пригодное для проживания ее величества. На этот раз я взял с собой дополнительный отряд, чтобы усилить охрану императорского семейства, так как имел основания ожидать покушения на их безопасность со стороны графа Виндома.
– Это наглая ложь! Ты заплатишь за нее своей жизнью, – взревел Виндом.
– Граф Виндом, вы проявили неуважение к суду и прибегли к недопустимым угрозам, еще одна попытка вмешаться в судебный процесс – и нам придется рассматривать вашу жалобу без вашего присутствия, – канцлер смотрел на Виндома неподвижным змеиным взглядом до тех пор, пока тот не опустил голову.
– Герцог Атерли, вы понимаете серьезность предъявленных вами обвинений? Если они окажутся голословными, то поединок между вами и графом Виндомом будет неизбежен.
– У меня есть неопровержимые доказательства измены Виндома. Мои люди поймали шпиона, рывшегося в кабинете ее величества, я допросил его и узнал, что он подослан графом для сбора порочащих императрицу и ее окружение сведений. Шпион был арестован, с этого дня переписка между ним и графом Виндомом проходила через мои руки. – Брейд достал из-за пазухи стопку скрученных листов, разровнял и передал канцлеру, – вот все письма за последние полтора месяца, наиболее важные места отчеркнуты красными чернилами.
Сверху стопки лежало письмо самого Виндома, очевидно – последнее по времени. Канцлер покосился на императора, продолжавшего небрежно перелистывать свои бумаги, и зачитал текст бесцветным, намеренно невыразительным голосом:
– «Сайлас, ублюдок паршивой суки, ты вообразил, что я плачу тебе за старательно переписанные меню обедов императрицы и маршруты ее прогулок? Где ее корреспонденция, где хотя бы неблагонадежные разговоры ее гостей? Если и в следующем письме я не увижу убедительных доказательств ее измены и конкретных сведений о заговоре, ты отправишься туда, откуда я тебя вытащил – в развалившийся курятник, который ты называешь своим замком, и там ты сгниешь в нищете и забвении» -. Подписи и печати нет.
– Лорд-канцлер, передайте мне эти бумаги, – раздался голос императора. Янгис с еле заметной усмешкой перебирал страницы писем, иногда более внимательно вчитывался в отчеркнутые абзацы. Канцлер молчал, не зная, можно ли продолжать разбирательство.
– Какая чушь, – наконец произнес император и разорвал стопку на четыре части. Он встал, не обращая внимания на вскочивших с мест членов совета, подошел к камину и швырнул обрывки в огонь. Вернувшись на трон, он откинулся на спинку и с презрительной улыбкой обратился к Виндому:
– Граф, я поручил вам отправить вашего человека в Белую Чайку, чтобы следить за безопасностью императрицы Лаэрты, а не за ее благонадежностью. Вы отважный воин, но никогда более не пытайтесь заниматься политикой – это не ваша стихия.
– Атерли, я могу понять причину ваших подозрений. Но если у вас возникли какие-то сомнения в верности графа Виндома, вы должны были лично сопроводить мою супругу и детей в Гилатиан, обеспечив им полную безопасность, а не устраивать балаган с захватом крепости и огненными рвами. К счастью, она сама приняла разумное решение и отправилась в Кадар с давно запланированным родственным визитом.
Янгис сосредоточенно побарабанил пальцами по столу, и закончил речь с доброжелательной ноткой в голосе:
