Брейд вспомнил старое поверье, и нашел на небосклоне созвездие Весов: крупная звезда сверху, под ней четыре маленьких в ряд. Мысленно повесил на концы коромысла две чаши, на одну положил горящие корабли, на вторую – мир с Феруатом. Если Небеса захотят дать ответ, то он увидит, как звезды качнутся. Он ждал долго, до рези в глазах. Небеса молчали, а может быть, ни одна из чаш не перевешивала другую.
Глава 20. Весло и парус
I
Свежий северный ветер дул уже четвертый день, и это приводило Янгиса в бешенство. Сотня гребцов «Золотого Дракона» работала на износ, но время от времени им требовался отдых: двое рабов уже умерли, не выдержав напряжения. Приходилось сажать на весла воинов, и ход галеры сразу же замедлялся – неопытные в гребле солдаты не выдерживали сравнения с тренированными каторжниками. А проклятый «Кентавр», купеческое двухмачтовое судно с косыми парусами, легко лавировал и исчез из виду в первое же утро. Еще неизвестно, те паруса на горизонте принадлежали «Кентавру», или это был другой корабль.
Если император собирался присутствовать на Празднике Провозвестия, следовало прекратить погоню и немедленно повернуть назад. Но он не мог возвратиться в Гилатиан с пустыми руками: в столице давно уже зрело недовольство, после гибели флота оно могло перерасти в открытый бунт. Лучше пропустить праздник, зато привезти в цепях Брейда и мятежную императрицу. возложить на них вину за поражение и казнить на главной площади. Это должно утихомирить народ.
– Ты можешь гарантировать, что Лаэрта находится на «Кентавре, – спросил Янгис в бессчетный раз.
– Да, сир, безусловно. Так говорит Она. И это подтверждают матросы, видевшие, как к кораблю герцога Атерли пришвартовалась лодка и на борт поднялись две женщины.
Третий говорил сдержанно и отрешенно, как подобает Чистейшему, но его наружность противоречила внешнему спокойствию. В последнее время жрец страшно исхудал, глаза горели лихорадочным огнем на истончившемся, будто опаленном страстью лице. Иногда он казался безумным.
– Почему я должен верить Хогге после гибели моего флота?
– Разве это Она рекомендовала плыть в Ликейю, сир? Она обещала помощь после принесения жертвы, и это условие не было выполнено.
– Для начала я хотел бы убедиться, способна ли она выполнить свои обещания. Я поинтересовался у Чистейших – Хогга не упоминается ни в одной из священных книг. Никто не может объяснить, кто она такая – сам ли Единый, или отдельное божество. А может быть, она всего лишь иллюзия, созданная вражескими колдунами?
–. Вы же присутствовали на Служении, сир. Как можно сомневаться, хотя бы однажды ощутив этот поток всесокрушающей силы? Она – глас Единого, лучшее из Его творений. Когда я впервые услышал Ее голос, нежный, как флейта и мощный, как рев урагана, я познал истину. Единому ничего не нужно от людей, кроме благочестия, проявите его, и обретете великую награду – власть, и славу, и бессчетные победы.
Император задумчиво кивнул. Ему тоже приходилось слышать Хоггу, и этот опыт оставил сильное впечатление. Правда, тот голос не походил на звуки флейты – скорее уж, на рык льва или дракона. В нем действительно была мощь, и если это божество, чем бы оно не являлось, поделится своей силой в обмен на какую-то овцу… И все-таки непонятно…
– Жрецы и так ежедневно возносят молитвы о процветании империи. Что изменит эта овца?
– Она всего лишь знак согласия с Высшей Волей, первый шаг к обретению великой власти. Нельзя что-то получить, ничего не отдавая взамен, и древние цари понимали этот закон намного лучше нас. Во времена мира они возлагали на алтарь животных, перед серьезными сражениями – людей, а в годину бедствий могли отдать на заклание собственного ребенка. Чем выше цена жертвы – тем значительнее награда.
– Первый шаг? Ты хочешь сказать, что потребуется и второй?
– Нет, сир, овцы вполне достаточно, если вы желаете только победы над Феруатом. Но если вы хотите большего, если ваши замыслы простираются до пределов вселенной – цена окажется выше.
– Иными словами, ты предлагаешь принести человеческую жертву? Это полное безумие. Надеюсь, ты обсудил свой план с Совершенным?
– Ваше величество, у меня не может быть собственных планов, я всего лишь слуга Единого. Решение зависит только от вас. Совершенный – глава церкви, первый из жрецов. Но разве не вам Единый вверил всю полноту власти над Ракайей и ее народом? На вас, и только на вас лежит ответственность за судьбу империи, и даже Совершенный обязан склониться перед вашей волей.
На это невозможно было возразить, Третий абсолютно точно выразил очевидную истину – воля императора выше воли церкви. К сожалению, данный момент был не самым подходящим для противостояния Чистейшим: сейчас Янгису была нужна их поддержка.
– Сир, я хотел бы добавить – нет никакой необходимости заранее ставить в известность Чистейших о ваших намерениях. Для совершения обряда годится любой алтарь, не обязательно в Гилатиане. Вы можете даже не присутствовать при жертвоприношении, достаточно вашего согласия.
Это все меняло. Пускай в каком-нибудь захолустье Третий на свой страх и риск принесет человеческую жертву. Если он прав, и обряд даст обещанные плоды – Третий будет вознагражден по заслугам. Если же нет – никто и никогда не узнает об этом разговоре.
– Хорошо, я согласен. Поручаю тебе исполнить пожелание Хогги.
– Да пребудет на вас ее сила и защита, – Третий медленно и значительно осенил императора святым кругом, – Сир, могу ли я отправить письмо с вашим разрешением на заклание агницы на Праздник Провозвестия? Это вопрос уже был согласован с Совершенным, как вы помните.
– Отправляй.
Клетка с почтовыми голубями стояла в каюте Третьего. Тяжелый запах и шум беспокойных соседей весьма досаждали Чистейшему, но безопасность птиц была намного важнее временных неудобств. Сегодня три самых ценных голубя выполнят свое предназначение, а остальных можно будет выставить на палубу.
На двух клочках тончайшей бумаги Третий написал короткое послание: «Император дал согласие» и приоткрыл дверцу клетки. На крылья птиц были нанесены цветные метки, указывающие на происхождение, но жрец и без того различал каждую из них. Вот эта пара сизарей родом из голубятни Чистейших. Поджарые красавцы, грудки отливают зеленью и кармином. Великолепно обученные, не единожды проверенные, они стоили не на вес золота, а намного больше. Безропотно позволили надеть на хвостовые перья трубочки с письмами, свечой взмыли над палубой и исчезли в облаках. Еще до заката они прилетят в Гилатиан, и кто-нибудь из младших жрецов с поклоном передаст голубей в руки Совершенного.
Время для третьего посланца еще не пришло. Он был не похож на почтового: некрупный, снежно-белый, с короткими красными лапками. Его никто не дрессировал, но жрец ценил этого голубя больше, чем всю разномастную стаю вышколенных породистых птиц. Три дня его кормили зерном, смоченным императорской кровью, и сила заклятий сделала неразрывной его связь с правящим домом.
