Не даю ему продолжить и заявляю:
– А вот это уже совершенно неважно, уважаемый Мехмед. Сейчас именно вы должны доказать цивилизованному миру свою невиновность и непричастность, а вовсе не мы должны доказывать вашу виновность. Обстоятельства против вас.
Убедившись, что возражений больше не имеется, продолжаю:
– Сегодня же вы объявляете о запрете политической партии «Единение и прогресс», как преступной организации, отдаете приказ об аресте всех причастных к государственному перевороту и всех виновных в убийствах и преследованиях ваших добрых подданных-христиан. Мы же официально приветствуем восстановление законности в Османской империи и возврат власти законному правителю – султану Османской империи и халифу правоверных Мехмеду V. Подчеркиваю: вы объявляете об арестах не как о требовании Антанты, а как о своем законном праве покарать изменников и отступников. Да?
Кивок.
– Посему военные преступники должны быть выданы международному суду. Разумеется, речь идет о самых одиозных личностях и о самых громких преступлениях. Приговоры остальным выносите сами. Нам нет никакого резона возиться с сотней тысяч ваших головорезов. Мои следователи проследят за суровостью выносимых вашими судами приговоров.
Мехмед пожевал губами и вновь кивнул, соглашаясь с этим требованием.
– Далее. Как я уже сказал, османская армия, полиция и прочие силы безопасности наполняются русскими советниками. Османская власть гарантирует пресечение любых попыток проникновения банд на территорию Ромеи и Армении. Помимо участия в военных действиях против войск Германии и Австро-Венгрии на Ближнем Востоке, Османская империя направляет на русский фронт экспедиционный корпус численностью не менее пятидесяти тысяч человек. Это для начала, как вы сами понимаете. У вас есть принципиальные возражения? Нет? Ну и прекрасно.
Ромея. Константинополь. Дворец Единства. 6 (19) сентября 1917 года
– Ваше императорское величество! Позвольте выразить вам глубочайшую признательность за высочайшую аудиенцию, которую вы мне предоставили! Дома Эфрусси и Ротшильд всегда испытывали к вашему величеству чувство глубочайшего почтения!
Сухо киваю.
– Да, баронесса, я помню. Как помнит и ее величество тот незабываемый вечер в Таранто.
Баронесса Беатриса Эфрусси де Ротшильд сожалеюще улыбнулась.
– В жизни даже самых великих домов случаются досадные недоразумения и прискорбные происшествия. Но великие дома потому и становятся великими, что умеют находить взаимоприемлемые компромиссы.
Это – да. Я вообще человек не злопамятный. Отомщу и забуду.
– Вы испрашивали аудиенцию, желая обсудить погоду в Таранто?
Моя собеседница была явно готова к тому, что придется отвечать на неудобные вопросы.
– Я, ваше императорское величество, сожалею о случившемся тогда в Таранто. Дом Ротшильдов уполномочил меня принести свои официальные извинения за тот досадный инцидент. То происшествие стало результатом частной инициативы отдельных лиц и никоим образом не отражает намерения наших великих домов, настроенных на взаимовыгодное сотрудничество с Россией во всех сферах.
Холодно цежу сквозь сжатые челюсти:
– Да, я помню. На первое мая в Москве также стояла такая же чудная погода, как и в Таранто. Жаль, что запах крови и трупов не дал нам насладиться тем праздником.
Баронесса протянула мне папку.
– Помимо денежной компенсации в сто миллионов американских долларов за тот случай и помимо информации о германской операции «Альбион», завершившейся в результате славной победой русского оружия, мы выполнили и остальные ваши условия. Понимая, что кровь может быть смыта только кровью, дом Ротшильдов не только удалил из Европы и Азии всех виновных в этом деле членов дома, но и принял меры, как того требует негласный кодекс великих домов в подобных случаях.
Я раскрыл папку. Скрепленные пачки фотографий, газетных вырезок, копии полицейских протоколов и прочее. За последний месяц семеро человек с фамилией Ротшильд погибли при различных обстоятельствах в разных частях мира. У кого-то отказали тормоза, кто-то заснул в собственной ванне и захлебнулся, кто-то упал с лошади и свернул себе шею… В общем, полный набор случайных смертей. Как раз по числу погибших членов русской императорской фамилии.
– Вы можете проверить реальность каждого случая, ваше императорское величество. Что касается прискорбного инцидента в Таранто, то мы счастливы оттого, что ее величество не получила ранений. Но понимая, какое моральное потрясение она пережила, мы можем предложить в качестве компенсации помочь ей, скажем, в деле организации художественной галереи в Константинополе, и готовы передать в дар музею определенное количество шедевров живописи эпохи Возрождения. Или что-то иное, что выберет сама императрица Мария.
Я слушал и тихо офигевал. Это ж какой интерес у этой братии должен быть в России и в Ромее, чтобы вот так вот расшаркиваться? Или они боятся, что деньгами я не удовлетворюсь? В общем, правильно боятся. Особенно Машу. Она уж точно не забудет и не простит.
– Смею спросить, ваше императорское величество, удовлетворены ли вы?
Неопределенно хмыкаю и киваю на папку на столе.
– Я передам ее величеству ваши бумаги и ваши предложения. Тогда и решим. Это единственный вопрос, который привел вас к нам из далекого Орлеана?
– О нет, ваше императорское величество! У нас очень много всесторонних предложений и немало информации, которая может быть небезынтересна вашему величеству.
Памятуя операцию «Альбион», я насторожился.
– Какого рода информации? Немцы что-то затевают?
Баронесса, заметив мой интерес, удовлетворенно улыбнулась и заметила:
– Немцы всегда что-то затевают, ваше величество! Хотя у нас для вас нет ничего, что могло бы сравниться с планом операции «Альбион», и чего-то такого, чего не знает ваша разведка, но у нас есть определенные предложения от весьма влиятельных групп Германии.
Скептически бурчу, всем своим видом показывая свое отношение к такого рода сообщениям:
– Помнится, баронесса, господин Закс, ваш родственник и доверенный человек, уверял меня в прошлый раз, что ваши дома имеют достаточное влияние на политику Австро-Венгрии и могут гарантировать, что в течение десяти дней император Карл запросит перемирие. Но прошел месяц, и, как мы видим, ничего такого не случилось. А значит, ваш интерес к возврату имущества в России и к получению исключительных прав на поставку русского зерна в указанные страны я никак не могу рассматривать всерьез.
– Мы это прекрасно понимаем, ваше императорское величество. К сожалению, наши намерения не учитывали операцию «Цитадель», которая позволила Гинденбургу и Людендорфу фактически совершить государственный переворот, узурпировав власть в Германии и в Австро-Венгрии. Адмирал Хорти поддержал их, и наши планы пришлось отложить. Но после той ужасной бомбардировки Орлеана и гибели французского короля позиции этой троицы серьезно пошатнулись, что создает определенные возможности. Нам известно, что оба императора всерьез надеются вернуть себе полноту власти и отстранить одиозных военных от командования. Есть еще несколько групп вокруг престолов двух империй, которые считают продолжение войны опасным и для Центральных держав, и для Антанты. Дивиденды не покрывают расходов, знаете ли, а всеобщая общественная усталость от войны чревата повторением французских событий. А события эти, смею заметить, весьма негативно влияют на условия ведения дел в такой стране. Так, общий упадок и хаос во Франции подтолкнул наши дома обратить свой интерес к другим странам и даже другим континентам.
